Глория Альварес - Узы брака

Он допил последний глоток второй порции скотча и оглядел посетителей бара. В зале было дымно от десятков тлеющих сигарет. Завсегдатаи здоровались, гулко похлопывая друг друга по плечам. Слышались сальные шутки и скабрезные анекдоты, жалобы на работу, начальство и весь мир.

Дейн считал, что в таком месте он наверняка забудет о Теннесси. Завтра он уедет, помудревший, разбогатев на десяток-другой долларов. Он усвоил жестокий урок.

Пододвинув свой стакан бармену, Дейн поднялся со стула и направился в заднюю комнату бара, где оставил свою скрипку. Предстояло настроить ее и разогреть руки. Здешняя публика не прощала небрежности.

Одного взгляда на посетителей бара «Головорезы» хватило Каролине, чтобы пожалеть о том, что она пришла сюда одна. Должно быть, именно такие заведения Дейн привык посещать, когда скитался по свету, нигде не задерживаясь подолгу. Каролина не одобряла подобного образа жизни. Узнав об этом, Дейн честно попытался измениться, но Каролина отвергла его.

Вот он и вернулся к прежней жизни — к прокуренным барам, к импровизированным концертам, бесчисленным переездам с места на место, множеству знакомых и паре настоящих друзей. Пустая жизнь, беспросветная и внушающая страх. Она высасывала из человека все соки, оставляя лишь боль и отчаяние.

Каролина чувствовала себя смертельно раненной и уязвимой. Без Дейна, без его искрометного юмора, дружбы с Квентином, страсти и любви в душе Каролины возникла пустота. Только теперь она поняла, как жестоко ошибалась, и это понимание придало ей сил.

Она молилась о том, чтобы не опоздать, чтобы подоспеть, пока Дейн раз и навсегда не предпочел крепким узам одиночество. Мечты Дейна стали мечтами Каролины. Она разобралась в прошлом и теперь могла заняться будущим. Ей хотелось видеть Дейна рядом, делиться с ним бедами и радостями, строить жизнь вместе — конечно, если он простит ее. Если она добьется прощения.

Дейн поднялся на сцену, в последний раз подкрутил колки скрипки и заиграл первую пьесу — «Все кончено, дорогая». Каролина внутренне сжалась и крепко обхватила ладонями стакан. Ей не сразу удалось поднести его к губам и сделать глоток. Крепкая жидкость обожгла горло. Подняв голову, Каролина уставилась на Дейна.

Он похудел, но тем не менее казался воплощением безудержной силы. В его манере игры появился агрессивный оттенок, лицо разгорелось, глаза лихорадочно блестели.

Но, присмотревшись, Каролина заметила, что его лицо осунулось, а глаза вскоре потускнели. В ней проснулась надежда. Она не сводила с Дейна глаз, надеясь, что и он заметит ее, несмотря на ослепительные огни рампы. Он должен почувствовать, что она сидит среди слушателей, всем существом стремясь к нему.

Дейн исполнил вторую песню, затем третью, словно не подозревая, что Каролина сидит в нескольких шагах от маленькой сцены. Однако он заметил ее, едва шагнув из-за кулис. В горле Дейна встал ком: ему следовало заподозрить неладное, когда Бо так легко согласился прервать разговор. Но как же он мог догадаться, что Каролина явится сюда?

При виде Каролины он ощутил уже знакомую ноющую боль — боль влечения, которая никак не утихала. Неужели Каролина не поняла, сколько страданий причинила ему? Зачем эти лишние муки?

Он инстинктивно изменил последовательность пьес и начал с грубоватых, берущих за душу мелодий, которые обычно приберегал напоследок. Каролина должна была услышать их немедленно, понять, в каком настроении он покинул Коттедж-Крик. Пусть оставит его в покое — конечно, если он заслужил покой.

Но она не уходила, потягивая виски и пристально глядя на него. Дейн забыл об остальных слушателях. Происходящее касалось только его и Каролины. Каждой песней он гнал ее прочь, но она оставалась невозмутимой.

Закончив первое отделение песней, которую он назвал «Вражеский огонь», Дейн сошел со сцены. Каролина последовала за ним по пятам.

— Дейн! — чужим голосом окликнула она.

Дейн содрогнулся от вспышки воспоминаний и обернулся.

— Я занят, Каролина, — отрезал он. — Напрасно ты явилась сюда.

— Иначе я не могла, Дейн. Мне надо поговорить с тобой.

— Нам нечего сказать друг другу.

Не обращая внимания на резкий тон Дейна, Каролина шагнула вслед за ним в крохотную гримерную и закрыла за собой дверь. Свет от единственной лампочки без абажура подчеркнул контуры ее лица, заиграл на волосах, распущенных по плечам. Такую прическу любил Дейн.

— Чего ты хочешь?

— Тебя, — просто откликнулась она.

— Ты же прогнала меня.

— Я совершила ошибку, Дейн, и пришла, чтобы извиниться.

— Зря. — Он отвернулся, пряча глаза. Каролина воскрешала в нем слишком мучительные воспоминания.

Она глубоко вздохнула, подыскивая слова, способные тронуть его. Если она ничего не добьется, ее жизнь потеряет всякий смысл. Без Дейна и музыки она станет бесцветной, безрадостной.

— Я люблю тебя, — произнесла она. — Скучаю по тебе. И Квентин скучает. Пожалуйста, вернись домой.

— Домой? — переспросил Дейн, круто поворачиваясь к ней. — Разве у меня есть дом?

Надежда Каролины улетучилась, сменившись вспышкой страха. Лицо Дейна исказила гримаса неукротимой ярости.

— Нет и никогда не будет, — продолжал он. — Ради тебя я был готов изменить самому себе. Но теперь твое предложение меня не устраивает. Вы с Квентином были нужны мне, я пытался завоевать ваше доверие. Но ты сказала, что я лезу не в свое дело, и прогнала меня. — Сделав еще один шаг навстречу Каролине, он схватил ее за плечи и резко встряхнул. — И теперь ты просишь меня вернуться, как будто ничего не случилось? — Он опустил руки и покачал головой. — Не надейся!

Сердце Каролины ушло в пятки. Нельзя поддаваться панике, уговаривала она себя, надо найти достойный ответ, убедить Дейна, что ее жизнь и сердце навсегда принадлежат ему. Он должен понять, что все изменилось, и прежде всего она сама. Потому, что он показал ей, какой может быть жизнь. Он должен дать ей еще один шанс!

Она заговорила негромко и умоляюще:

— Я помирилась с бабушкой и дедушкой Квентина.

Вскинув голову, Дейн недоверчиво уставился на нее. Каролина стойко выдержала этот взгляд.

Значит, она сказала правду. Неожиданный оборот. Но этого мало, уже слишком поздно. А может, нет? Вопреки всем доводам рассудка, всем обещаниям забыть Каролину Брэдфорд он услышал слабый голос надежды — еле уловимый, ненужный, но реальный.

Должно быть, он спятил. Разлад Каролины с родителями бывшего мужа был всего-навсего симптомом глубинных проблем: ее неумения прощать, принимать чужую помощь. Осознав это, Дейн решил расстаться с ней.

— Я встретилась с ними, — продолжала она, — и поняла, что они изменились… сильно постарели. Они не представляют опасности для меня и Квентина.