Рейчел Томас - Запретные чувства

– Почему нет?

Зафир скрестил руки на широкой груди, сделал глубокий вдох, и, когда выдохнул, вокруг словно разошлось ощущение нависающего рока, окутав Дестини. – Ты не покинешь Кезобан. Не тогда, когда ты носишь моего ребенка.

– Я не останусь! Мне нужно вернуться в Англию. – Дестини поймала его взгляд, холодность почти обращала ее саму в лед. Как он может быть таким холодным и бесчувственным после всего, что было между ними?

Потому что он ее не любит…

Зафир подступил ближе к кровати и к девушке на ней.

– Я этого не позволю.

– Ты не можешь удерживать меня здесь, Зафир. Я не буду твоей наложницей, грязным секретом. Мне нужно домой.

Она не могла сказать, что дело не только в этом. Что дело еще и в том, что она влюблена в шейха. Что есть еще и пугающая правда – возможно, ей не удастся сохранить ребенка. Даже если сейчас она отправится домой и сделает анализы, это не спасет ее, если результаты будут плохими. И что ей тогда делать?

– А ты не можешь лишить меня моего ребенка.

От того, с какой жесткостью он бросал в нее эти слова, одно за другим, Дестини стало так больно, что пришлось зажмуриться. Когда она снова открыла глаза, Зафир все еще смотрел на нее, с подозрением и недоверием.

Она встала с кровати так внезапно и решительно, что, хотя у нее закружилась голова, это заставило Зафира отступить, избавить ее от его давящей близости, оставить ей пространство для размышлений.

Дестини старалась не хвататься за столбы балдахина, чтобы устоять на ногах. Она не могла позволить Зафиру узнать о ее слабости, о том, как ей страшно и как она не понимает, что делать дальше. Она не хотела, чтобы ее жизнь контролировал какой-то мужчина, даже этот. Ее любовь теперь казалась нереальной, совершенно невозможной, как будто ей это просто приснилось. Но если это был просто сон, то Зафир любил бы ее в ответ. Он бы поддерживал ее во время, возможно, худшего момента в жизни. Если бы он любил ее и оставался рядом, когда она сделает наконец анализы – может, тогда она бы справилась?

– Ты моя, и я тебя не отпускаю.

Каждое слово уничтожало последние лучи надежды. Конечно, Зафир ее не любит. Для него она просто собственность. После проведенных вместе ночей он считал, что обладает девушкой, а теперь собирался управлять ею и ее ребенком.

Убежденная, что поступает правильно, она не стала обращать внимание на предупреждение в его голосе, на вибрацию гнева, и прошла мимо него к дверям, ведущим на веранду, на то самое место, где в первый их вечер ей показалось, что Зафир ее вот-вот поцелует. Казалось, что эта ночь осталась в другой жизни.

– Ты не можешь меня контролировать, Зафир. Я никому этого не позволю. Больше никогда.

– Вот в этом ты не права. – Он стоял неподвижно, излучая гнев; то, как вздымалась его грудь, выдавало происходящее у него внутри сражение. – Ты носишь моего ребенка, Дестини.

Она сделала глубокий вдох, тяжело выдохнула, заставляя кислород ходить по телу. Что угодно, лишь бы найти силы стоять прямо и встречать его взгляд…

– Это твой незаконный ребенок, который принесет тебе только позор. – Она бросила правду ему в лицо, ожидая, что Зафир отшатнется. Он шейх Кезобана, правитель страны, и он открыто признавал, что руководствуется в жизни принципами долга и чести. До сих пор он скрывал этот роман, так как ему сообщить народу о появлении ребенка?

– Как ты можешь так говорить? – Он стремительно пересек комнату и встал прямо перед ней. Сила его тела совсем рядом напомнила Дестини, каково быть в его объятиях.

– Между нами с самого начала не было ничего серьезнее короткого романа. – Дестини старалась, чтобы ее голос звучал твердо, уверенно, но хрипотца подводила ее и выдавала лишние эмоции. Оставалось надеяться, что Зафир этого не заметит. Она решительно продолжила: – Мы просто искали немного любви и привязанности, утешения в обществе друг друга…

– Любви и привязанности? – Он выгнул брови. С таким сексуальным выражением лица он всегда смотрел на нее, когда они были наедине, мгновенно лишая ее способности сопротивляться. Чувствуя, как учащается ее пульс, Дестини поняла свою ошибку: этот мужчина ни во что не ставил любовь и, наверное, вообще в нее не верил. Для него имела значение только страсть. Ночи, которые она проводила в его объятиях, для него были не более чем развлечением, последним отдыхом перед браком во благо королевства. Разве их разговор в первый же ее вечер в Кезобане не был тому доказательством?

– По крайней мере, привязанности.

Сила духа стала ее подводить; близость Зафира лишала ее смелости, возвращая в самое начало, в тот день, когда он впервые поцеловал ее после прогулки по пустыне.

– Конечно, любви между нами нет места, и никогда не было. Тебе нужно жениться, а мне – вернуться к своей нормальной жизни в Англии.

На одно мгновение Зафир поддался глупости и поверил, что Дестини любит его; и, хотя он быстро распознал свою ошибку, а она отступила от своих слов, кровь все еще грохотала у него в ушах. Он знал, что должен сделать, но, по крайней мере, не мог признаться ей в любви – она не разделяла его чувства.

– Ты не можешь уйти, Дестини. Ты теперь моя невеста.

Она посмотрела на него огромными глазами, зубки впились в ее нижнюю губу. Ему так отчаянно хотелось погладить это место кончиками пальцев, утешить ее боль, что ему пришлось отпустить плечи девушки и отступить, иначе он рисковал продемонстрировать свои подлинные чувства, которые сам до сих пор не мог понять.

Всю свою жизнь он удерживал эмоции под контролем и не выдавал никому. В то же время он никого раньше не любил, это чувство было ему незнакомо. Его мать вернулась к своей семье, когда брак родителей распался – формальный развод был невозможен, но она не жила с отцом – и умерла, когда Зафир был подростком, оставшись для него практически незнакомкой. Следует ли ему теперь признаться, что он не может представить свою жизнь без Дестини? Нет, она так отчаянно отрицает любовь, что куда лучше будет для нее думать, что он просто выполняет свой долг.

– Нет, – сказала она и отступила, с каждым шагом все дальше, пока она не прижалась спиной к арочным воротцам, ведущим в большой сад. – Нет, я не могу за тебя выйти.

– Можешь и выйдешь. На пиру завтра мы объявим о помолвке. К вечеру о ней будет знать все королевство, и луна не успеет смениться над пустыней, как ты станешь моей женой.

– Ты с ума сошел? – выдохнула она, мотая головой. – Мы не можем пожениться!

– Ты носишь моего ребенка, моего наследника. Иначе быть не может.

– Нет. Я не могу. – Дестини изо всех сил пыталась скрыть дрожь в руках. Она стояла лицом к лицу с мужчиной, в которого была влюблена, чьего ребенка носила, – и должна была оставить его. Другого выбора не было. Ей нужно поехать домой, сделать анализы; ей нужна поддержка Милли.