Мишель Смарт - Ключик к сердцу принца

Осторожно выскользнув из его рук, Эми подвинулась к краю кровати и задерживала дыхание, пока ноги не коснулись пола.

Двигаясь почти ощупью в темноте, она нашла платье, понятия не имея, где белье, и была слишком охвачена паникой, чтобы искать долго. Кое-как натянула платье и на цыпочках направилась к двери.

– Ты ведь не убегаешь, верно?

Эми замерла в дверях. Включив лампу на прикроватном столике, Гелиос приподнялся на локте. Она медленно повернулась лицом к нему, глядя огромными наполненными болью глазами. Видеть ее спутанные волосы и прекрасное, искаженное болью лицо было невыносимо. Словно что-то острое вонзилось в нее.

– Прости, – пролепетала она. – Я знаю, с моей стороны трусливо убегать прочь.

– Так почему ты убегаешь?

– Мне не следует находиться здесь. Нам нельзя… – Она осеклась и уставилась в пол.

– Заниматься любовью?

Она едва заметно кивнула:

– Все это неправильно. Очень неправильно.

– А мне кажется, чертовски правильно.

– Знаю.

Она коротко, хрипло засмеялась, блеснув глазами.

– Я все время об этом думаю. Как может неправильное ощущаться правильным?

– Если это ощущается правильным, как оно может быть неправильным?

– Так уж получается. Ты женишься.

Он сам ни на минуту не забывал об этом. Только объятия Эми прогоняли все мысли и сопутствующую им тошноту.

У него судорожно сжался желудок. Отбросив одеяло, Гелиос встал, подошел к ней и оперся рукой о дверь, не давая сбежать. И заговорил медленно, продумывая слова перед тем, как сказать. Знал, что одно неверное слово заставит ее умчаться, как бы он ни пытался этому помешать.

– Эми, я, конечно, женюсь, но хочу только тебя.

– Мы уже обсуждали это. Не важно, чего хочешь ты или чего хочу я. Реальности ситуации это не меняет. Сегодняшняя ночь была ошибкой, которую нельзя повторять.

– Но побег тоже ничего не решит. Признай это, девочка моя. Мы должны быть вместе.

Она крепко сжала зубы.

– И что ты намерена делать? – уничтожающе спросил он, наклонившись ближе к ее посеревшему лицу. – Сбежать и взять в любовники Леандра? Таким образом ты намерена доказать, что между нами все кончено?

– Откуда ты знаешь про Леандра?

Она покачала головой и глубоко вдохнула.

– Не отвечай. Я догадываюсь.

Он не чувствовал угрызений совести за то, что искал информацию об ее молодом человеке. Гелиос заботился о тех, кто был ему небезразличен.

– Он слишком молод для тебя, Эми. Тебе не нужен мальчишка. Тебе…

– Он мой брат, – прошептала она, внезапно рассердившись. Краска гнева залила ее щеки.

Гелиос от неожиданности онемел и, отступив, провел рукой по волосам.

– Но Леандр эгонец. Твои братья англичане, как и ты.

– Я только наполовину англичанка.

– Твои родители англичане.

Разве это не так? Разве они не обсуждали это?

– Мой отец англичанин. Илейн – мама – мне не родная. Моя родная мать родом с Эгона.

Как получилось, что он этого не знает?

Эми, должно быть, разгадала направление его мыслей.

– Помнишь, однажды ты спросил, почему я одержима любовью к твоей стране?

– Ты так мне и не ответила.

Он вспомнил их беседу несколько месяцев назад, когда они только начали спать вместе. Тогда она ушла от вопроса.

– А ты и не настаивал. – Эми покачала головой со смесью грусти и гнева.

– Я не знал, что нужно настаивать. Не умею читать мысли.

– Извини.

Она беспомощно пожала плечами:

– Я очень хотела рассказать тебе, попросить помочь найти ее. Но знала, что мое признание изменит природу наших отношений.

– Что изменилось бы? – с недоумением спросил он.

С самого начала между ними пылала страсть, подобной которой он не испытывал с другими женщинами. Он никогда не просил ее уйти ночью. Любил делить свое пространство с этой невероятно сексуальной, умной, красивой женщиной. Ему нравилось, как она учила его многому из того, что знала о его собственной стране.

Но узнать, что в этой стране у нее есть корни…

– У меня от тебя нет секретов, – добавил он. Голова шла кругом.

– Если не считать бала с целью найти жену.

Гелиос втянул в себя воздух. Да, он всячески скрывал от Эми истинную цель бала. Знал, что она что-то утаивает от него, но понятия не имел, насколько это важно.

– Я боялась.

Боль снова полоснула его внутренности.

– Меня?

– Того, что ты подумаешь обо мне. По крайней мере, боялась вначале. А еще и потому, что мы были ограничены во времени, и оба знали, что не будем вместе всегда. И оба что-то скрывали.

– Я никогда ничего не скрывал.

– Неужели?

В ее глазах не было вызова, только вопрос.

– Гелиос, я не могу рисковать тем, что наши отношения разовьются в нечто большее и мы станем ближе. Мы не можем быть вместе вечно. Я старалась защититься.

Он долго смотрел на Эми, пытаясь понять, что у нее на уме. Хотелось хорошенько ее встряхнуть. Жаль, что все не может быть иначе.

– Никуда не ходи, – сказал он, повернувшись и устремляясь в гардеробную. – Нам нужно поговорить, а эту беседу не стоит вести голыми. Мы давно уже перешли точку, когда можно хранить друг от друга тайны.

Пока Гелиос надевал шорты, Эми воспользовалась этими мгновениями, чтобы собраться с мыслями.

Но времени оказалось недостаточно.

Она крепко прижалась спиной к двери. Горло свело так, что говорить было невозможно.

– Я не шучу, Эми, – жестко отрезал он. – Ты никуда не пойдешь, пока мы все не обсудим.

– Какой в этом смысл?

– Если твоя история мешает нам быть вместе, я, черт возьми, заслуживаю того, чтобы услышать правду.

Он сел на кровати и оперся спиной об изголовье.

– Теперь иди сюда.

В какой кошмарный переплет она попала! Так просто не должно было кончиться. Воспоминания о проведенном с ним времени должны остаться светлыми, а не полными печали и отчаяния! Потеря его не должна причинять боли!

Она присела на край кровати и повернулась к нему. Шумно выдохнула, уставилась в потолок.

– У моего отца был роман с няней его ребенка, жившей в доме. Мать бросила меня, когда мне было две недели, и с тех пор не желает иметь со мной ничего общего. Ее муж и родители не знают о моем существовании.

Гелиос никак не отреагировал на ее слова, если не считать легкого покачивания головой и сжатых губ.

– Мать родила меня в девятнадцать лет. Я почти ничего не знаю о ней. Она недолго работала у них.

– У них?

– У моих родителей. Мама, женщина, которая меня воспитала, была беременна и уже имела трехлетнего сына, когда они наняли Нейзу. Через пару месяцев та уволилась, а семь месяцев спустя появилась у отца на работе и оставила меня в приемной.

Эми пристально следила за реакцией Гелиоса и по-настоящему больше не боялась, как в начале их отношений, что его мнение о ней изменится к худшему, но назойливые сомнения оставались. Жестокие слова, услышанные на площадке для игр, до сих пор преследовали ее, мешая мыслить ясно. Но она заставила себя быть выше этого и делать вид, что издевки на нее не подействовали, хотя на самом деле жгли кислотой. Много лет она изводила себя, гадая, есть ли в них хоть доля правды. Много лет пыталась жить чистой, как первый снег, жизнью, чтобы доказать, что в душе она вовсе не плоха. Много лет гадала, как Илейн, приемная мать, вообще заставляла себя взглянуть на нее.