Шантель Шоу - Два скандала и одна свадьба

Аксель был в гостиной не один, а со своим главным советником. Харальд Петерсен опустился на одно колено и дрогнувшим голосом сказал:

– Мадам…

Не успела она прийти в себя от изумления, как пожилой советник встал и вышел. Мина вопросительно взглянула на Акселя.

– Как это понимать?

Тут ее взгляд упал на первую страницу газеты с тремя фотографиями, на которых она была изображена в разных подвенечных нарядах. Глаза ее округлились. Подойдя ближе, она поняла, что снимок ее головы наложен на фотографии платьев. В статье обсуждалось, платье какого стиля может надеть невеста принца, если будет объявлено о свадьбе.

Мина положила газету на стол.

– Аксель, это надо прекратить, – твердо проговорила она. – Пресса убеждена, что мы собираемся пожениться. Обманывать народ Сторвхала и твою бабушку гнусно.

– Да. – Аксель встал и подошел к окну, за которым с серого пасмурного неба падал снег.

– Ну… вот и хорошо.

Мина не ожидала, что он так быстро и с такой готовностью с ней согласится. Наверное, она ему надоела и он подумывает о том, как сплавить ее отсюда. В животе у нее словно образовалась пустота. Ей стало страшно: что, если ее актерского мастерства не хватит, чтобы попрощаться с Акселем, не потеряв лицо и не выставив себя полной дурой?

– Надо прекратить этот обман, – пробормотал Аксель.

Он повернулся к ней, и его рот странно скривился, когда он пробежал глазами по ее золотисто-каштановым волосам и ниже, по весьма откровенной атласной ночной сорочке.

Акселя охватило желание, он чуть не уступил соблазну унести Мину обратно в постель и заняться с ней любовью. Он боролся с собой всю неделю, напоминая себе, что его долг заключается в том, чтобы обсуждать с министрами текущие дела. Он не позволит страсти поработить его, не позволит свой слабости к женщине отвлечь его от дел.

– Харальд опустился перед тобой на колено потому, что, согласно традиции, только невеста принца или его жена имеет право находиться в спальне.

Мина побледнела.

– Я покину Сторвхал немедленно. – Несмотря на решимость говорить твердо, голос ее дрогнул. – Я получила от отца сообщение, что «Ромео и Джульетту» покажут на Бродвее раньше срока и что репетиции начнутся на следующей неделе. Это идеальная возможность сделать заявление для прессы о том, что мы решили расстаться.

Аксель угрюмо молчал.

– Есть альтернатива, – наконец сказал он.

– Я ее не вижу.

– Мы можем довести историю нашего романа до конца и пожениться.

Мина поднесла руки к слуховым аппаратам, убежденная, что неправильно его расслышала.

– Ты хочешь сказать, что?..

Аксель подошел к ней.

– Ты выйдешь за меня замуж, Мина?

Но радость ее длилась недолго. Аксель не улыбался, а если мужчина хочет убедить женщину выйти за него замуж, конечно же он будет улыбаться.

– Почему ты мне это предлагаешь? – осторожно поинтересовалась она.

Аксель пожал плечами:

– Есть несколько причин, по которым наш брак станет успешным. Пресса дает о тебе восторженные отзывы, люди Сторвхала восхищаются твоей работой с детьми из Ревики. Мне кажется, ты хотела бы продолжить занятия с ними. И еще мне кажется, что тебе нравится в Сторвхале. – Он избегал смотреть ей в глаза. – Кроме того, ты знаешь обо мне то, чего больше никто не знает.

Сердце Мины сжалось. Она потянулась и, дотронувшись до его щеки, заставила его взглянуть на нее.

– Обещаю, я никому не расскажу о Финне, хотя считаю, что народ Сторвхала должен знать о нем. Я убеждена: никто тебя не осудит и не будет сравнивать с отцом. Тебе нужно открыто оплакивать сына. Только так ты сможешь оставить прошлое в прошлом и двигаться вперед.

В глазах Акселя что-то блеснуло, и Мина задержала дыхание, от всей души желая, чтобы его железный самоконтроль дал трещину. Но все осталось по-прежнему.

– Ты так и не ответила мне, – напомнил он.

– Мой ответ «нет», – мягко проговорила она, заглушая внутренний голос, требующий согласиться. Аксель сказал, что не сомневается в успехе их брака. Возможно, он постарается, чтобы их связывали дружеские, добрые отношения. Но ей этого мало. – Ты назвал несколько причин, по которым мы должны пожениться, но не упомянул главную и единственную.

Аксель смотрел на нее в упор, но не сделал попытки преодолеть разделявшее их расстояние. Мина сочла, что это к лучшему. Если бы он привлек ее к себе и стал целовать, она не нашла бы в себе силы отвергнуть его.

– Тебе так важно услышать, что я люблю тебя? – насмешливо поинтересовался Аксель. – Разве ты изменишь решение, если я произнесу три ничего не значащих слова?

Его цинизм убил последнюю надежду. Если она выйдет за него замуж, то всю жизнь будет пытаться угодить ему, завоевать его любовь, как в детстве старалась ради похвалы отца. Нет, она заслуживает лучшей участи.

– Я хочу, чтобы ты их произнес, но только в том случае, если они не являются для тебя ничего не значащими. – Сердце ее рвалось на части, но гордость требовала, чтобы она не унижалась перед ним. – Извини, мне надо собраться и заказать билет, – сказала она и пошла в спальню.

Бенедикт Линдберг вошел в кабинет принца и обнаружил Акселя у камина. Он задумчиво смотрел на языки пламени.

– Как вы и просили, сэр, я собрал пресс-конференцию.

– Благодарю, Бен. – Неподвижное лицо Акселя озарила тень улыбки. – Через несколько секунд я присоединюсь к вам.

Его личный помощник удалился, оставив принца с главным советником.

– Вы все-таки хотите сделать заявление, сэр? – натянуто спросил Харальд. – Ради страны и сохранения монархии я прошу вас передумать, пока не поздно.

Аксель покачал головой. Народ Сторвхала имеет право знать правду, а его сын заслуживает, чтобы о его короткой жизни стало известно. Он вспомнил слова Мины о том, что ему надо открыто оплакивать своего ребенка.

– Я собираюсь создать мемориал в память о Финне в дворцовом саду.

Сад был открыт для посещений, и ему хотелось, чтобы люди на минутку останавливались и думали о мальчике, которому было отпущено так мало времени.

Конференц-зал был полон журналистов. Аксель поднялся на помост и, оглядывая море лиц и нацеленных на него объективов, понял, что никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким. От охвативших его эмоций в горле встал ком. Он открыл рот… но с его губ не сорвалось ни звука.

Боже милостивый!

Аксель посмотрел на церемониальный меч, висящий на стене. На рукоятке его сверкали драгоценные камни. Ярче всех сиял крупный изумруд. Аксель вспомнил зеленые глаза Мины, и на него снизошло спокойствие. Она была права, когда говорила, что он не сможет смотреть в лицо будущему, пока не развяжется с прошлым.

Сделав глубокий вдох, он оглядел зал и начал: