Эмили Роуз - Всесилие страсти

Все, что надо, — это вести себя достаточно осторожно и не дразнить окружающих.

Пиджак и галстук полетели на спинку стула, он пересек комнату и сел на край одеяла рядом с Джошем.

— Думается, мы ей нравимся, приятель.

Он потрогал медальон со святым Кристофером, висящий у него на шее, — это осталось ему от женщины, родившей его ребенка, но бросившей его самого.

— Я упаковал вещи твоей мамы, и дядя Патрик сохранит их для тебя. А когда ты будешь старше, мы просмотрим их вместе.

— Обед готов. — В дверях, едва сдерживая слезы, стояла Трейси.

— Слыхал, парень? Пора подкрепиться, — бодро сказал Корт, хотя от этих ее слез сжалось сердце.

Он подкинул Джоша в воздух, и послышался звук, очень похожий на смех. Это поразило его, он подкинул малыша опять. В ответ Джош наградил его своим радостным лепетом.

— Прогресс, дружок. Может, у нас с тобой что и получится.

Трейси подняла взгляд от блюда, которое ставила на стол.

— Конечно, получится. Не бывало еще, чтобы тебе не удавалось то, чего ты хотел.

— Матери своей я не удержал. — Смерть Кэйт растревожила в нем чувства, с которыми он, как думал, покончил. Нет, совсем ни к чему портить вечер грустными воспоминаниями! Например, что он любил только двух женщин в своей жизни — и обе его бросили.

— Корт, тебе же было тогда два года!

— Ну да, но… — Только Трейси он доверял настолько, чтобы высказать вслух давние сомнения. — Может, я был таким чудовищем, что она меня терпеть не могла? И уехала из-за меня? Последняя капля, так сказать.

Трейси положила руку ему на плечо.

— Поговори с отцом.

— Говорил. Он считает, что это из-за него она уехала.

— Так и Либби говорит.

Он невесело засмеялся.

— А, агент разведки графства!

— Все же лучше, чем кабельное телевидение, а то, что Патрик — внебрачный сын, только подтверждает: твои родители не были счастливы в браке уже до твоего появления.

— Жаль, что я не мог поддержать Патрика, когда эта новость разошлась.

— Шуму было — точно приземлились инопланетяне, — согласилась Трейси. Но они с Лианной держались хорошо, к тому же Патрик очень много сделал для города, когда унаследовал миллионы своего родного отца.

Корт пристегнул Джоша к стульчику и сел сам.

Трейси наклонилась, чтобы поставить перед ним обед. Аромат креветок, масла и чеснока возбуждал аппетит, но вот мягкие волосы защекотали его сзади по шее, и тут же о себе напомнил совсем другой голод.

— Хорошо, что ты сохранил вещи Кэйт для Джоша.

Он с трудом подавил желание запустить в ее волосы пальцы и целовать, целовать — пока оба окажутся не в силах оставаться в вертикальном положении.

— Она все завещала ему. Одежду я отдал в приют, но мне показалось, что не следует продавать все остальное, пока сын это не увидит.

Он взялся было за вилку, но отложил ее.

— Трейси, Финни составил расписание. Ходит вирус, и он хочет, чтобы в ближайшие две недели я работал с утра до ночи. Аптека в Лома-Альте все еще работает только днем и в воскресенье закрыта?

— Да.

— Ты могла бы купить презервативы сама?

— Мм.., конечно. — Судя по ее тону, она предпочла бы пробежаться по главной улице городка голышом.

— Ты их хоть раз покупала? — сощурился Корт.

— Нет. — Неужели он не понимает, что это ее смущает?

— Я изменю расписание.

— Не надо. Я справлюсь. Женщина должна сознавать свою ответственность. — Выглядела она так, будто собирается с силами, чтобы вытащить здоровенную занозу. — Завтра мы с Джошем пойдем по магазинам.

Шаги направились вниз, лестница скрипнула.

Завтра. Завтра будет любовь, замирало сердечко Трейси. Завтра, когда она сделает нужную покупку. Так почему — если нынешней ночью ничего не случится — сердце стучит как сумасшедшее, а в животе точно гогочет большая стая гусей?

Корт появился переодетым. Вместо костюма выцветшие джинсы и обтягивающая белая футболка. Так одевался школьник, которого она когда-то обожала. Босиком, а волосы гладкие — можно подумать, он уделил своей прическе внимание.

— Джош заснул?

— Да, минут десять назад.

Он пересек комнату, взял у нее из рук журнал и швырнул на кофейный столик.

Встревоженная, она выпрямилась на сиденье.

— Ты что делаешь?

От выражения его глаз пересохло во рту и стали мокрыми ладони.

— Мы делаем. Вольные упражнения на твоем диване.

— Но.., нам же нечем предохраняться.

Он уютно устроился рядышком с ней — рука обнимает ее плечи, бедро прижалось к бедру. Запахи одеколона и крема для бритья дразнили обоняние.

А улыбка.., такие заставляют отцов юных дочерей запирать двери и заряжать дробовики.

— Сегодня нам это не понадобится. — Он прижал ее еще крепче, дыхание, пропитанное мятой, согревает ее губы. — Если тебе это не надо, только скажи «нет».

— Да. — Она прикусила нижнюю губу.

— Ты знаешь, я мечтал об этом весь день. — Он поцеловал ее неторопливо, жгуче — Трейси была рада, что не стоит, а сидит.

Он ласкал ее, пока она не открылась ему. Его язык танцевал, прикасаясь к ее языку, и это заставляло трепетать ее желудок, а мышцы — напрягаться.

Она не знала, куда деть свои руки. Поцелуй обжег ее щеку, затем шею, ключицу. Его лицо в ложбинке между ее грудями, и она ахнула, почувствовав, как его дыхание греет плоть. Боже.

Он чуть отодвинулся, поймал ее в ловушку горящих темных глаз.

— Ты когда-нибудь занималась любовью на диване?

— Нет.

Он даже отпрянул от удивления. Туман страстного возбуждения слегка рассеялся.

— Я же была первой зубрилой в классе, помнишь? Кто бы меня звал на свиданки?

— Подростки не славятся сообразительностью, но в колледже-то?

Последние искры сексуального возбуждения угасли, и теперь ее щеки горели уже со стыда. Целиком занятая воспитанием младших сестричек и братишек, чтобы помочь заваленным работой родителям, она пропустила большую часть подростковых ритуалов, которые ее сверстники считали само собой разумеющимся. А поступив в колледж, зубрила, сутками не отрываясь от книг и конспектов, чтобы не потерять стипендию — свою единственную возможность получить образование.

— Я не уезжала учиться. Жила дома и ездила в Техасский университет в Кингсвилл.

Корт был ошеломлен.

— Трейси, может быть, ты девственница?

— Да. — Как жаль, что нельзя соврать. Это не в ее правилах.

Корт встал, сунул руки в карманы и подошел к окну: не любоваться видом, конечно, ведь шторы задернуты.

— Тебе надо получше подумать, прежде чем соглашаться на летние развлечения, — заявил он, не оглядываясь.

— Нет, Корт, не надо. Я знакома со всеми свободными мужчинами в округе и не имею желания вступить в более близкие отношения ни с одним из них. А тебе я доверяю. Мы знаем друг друга целую вечность, и, кроме того, ты уедешь. Мне не придется вспоминать, что ты видел меня голой, каждый раз, когда я натыкаюсь на тебя в бакалее.