Кэтрин Спэнсер - В голубых канадских водах

— … удача новичка, вот в чем разгадка. Все само падает ей на тарелку, — бурчал Ньюбери. —Она отдыхает здесь, на Карибском море, а другие парни торчат в конторе, хотя они уже годами пашут…

Она сидела как королева. Темные глаза, темные волосы. Красивая, как мечта, которой, наверно, нет места в реальности. Редкое сочетание застенчивой сдержанности и утонченного достоинства. Что придает ей необыкновенную таинственность? Может быть, ее невозмутимость? Она как бы и не замечает впечатления, какое производит на окружающих.

— Никто ради нее не нарушал правил, — заметил Данте, продолжая наблюдать за Лейлой. —Правила не меняются, даже если у человека испытательный срок.

Ньюбери набросился на это замечание с неменьшей жадностью, чем на крабовую закуску, стоявшую перед ним.

— Меня раздражает то, как она восприняла свое назначение. Будто сама получила высокое место в компании. А между прочим, это мое право — назначать на такие должности. И какая же благодарность? Никакой! Она обращается со мной словно королева: холодная улыбка, высокомерный взгляд… Будто я гожусь только чистить ей туфли.

С точки зрения Данте, по-своему она была права. Ньюбери временами бывает очарователен, как крыса, живущая в канализации. Но он женился на крестной Гэвина и стал как бы членом семьи. А Данте придавал огромное значение семье. Поэтому он не стал высказывать своего мнения, надеясь, что Карл переменит тему.

Но тот не переменил.

— Данте, ее назначение огорчило многих. До нее мы не знали разногласий. Как жаль, что вы не присутствовали, когда разбиралась ее заявка на это место.

«Я бы первый предложил взять ее», — подумал Данте.

— Вы сомневаетесь в проницательности председателя правления? — нарочито ласково спросил Данте, беззаботно поигрывая бокалом с вином. Но Ньюбери услышал предупреждение.

— Вовсе нет! Гэвин — прекрасный человек… опытный, уважаемый в импортном бизнесе. Но он…

— Предпочел хорошенькое личико? — Данте состроил якобы понимающую улыбку.

— А разве мы все, Данте, не уступаем, если женщина играет нами? — Ньюбери, ни секунды не колеблясь, схватил наживку.

— Нет, — отрезал Данте. Улыбка его исчезла. —И тем более Гэвин Блэк. Особенно, когда речь идет о бизнесе. Мы говорим о прекрасном профессионале. О человеке, которого все знают как преданого мужа, отца и деда. И хотя я понимаю, куда вы клоните, хочу спросить: вы подвергаете сомнению профессиональное суждение Гэвина?

— Нет! — Ньюбери подавился и вскочил, словно стул под ним загорелся. — Я вовсе этого не говорил. Ничего похожего!

— Это хорошо, — вздохнул Данте. — Потому что, если бы вы это сказали, Карл, мне пришлось бы всерьез задуматься, соответствуете ли вы посту вице-президента.

— Вы ведь знаете, Данте, я очень много работаю.

— Я приветствую вашу увлеченность работой. Но лояльность ценю больше.

— Компания для меня всегда на первом месте. —Лицо Ньюбери покрылось потом.

Не самое приятное зрелище. Данте захотелось перевести взгляд. Он остановил его на Лейле.

Ее сосед слева, видимо, сказал что-то остроумное. Данте зачарованно наблюдал, как вспыхнула улыбка, изящно изогнулась шея, когда она, смеясь, откинула назад голову. Все в ней было миниатюрным, элегантным, утонченным. Рядом с ней он чувствовал себя неуклюжим, незавершенным. Слишком большой, слишком земной, слишком ординарный.

Но взаимная страсть поразила их обоих…

Словно читая его мысли, Лейла внезапно повернулась и с ожиданием посмотрела в его сторону. И тогда он понял, что не одна она смотрит на него. Разговоры за столами стихли, все ждали от начальства ежегодного спича.

Он встал, мысленно вернувшись к делам, переждал аплодисменты.

— Спасибо и добро пожаловать на Пойнсиану. Мы уже провели здесь день отдыха и два дня семинара. Уверен, что до конца недели мы разрешим некоторые проблемы, с которыми столкнулись в этом году. И все же не будем забывать, что мы не для того прилетели на самый солнечный и прекрасный Карибский остров, чтобы проводить время в помещении.

Ее миндалевидные темно-серые глаза с жаром смотрели на него. Встретившись с ней взглядом, Данте потерял нить речи. Ему вспомнилось, как она лежала рядом с ним в тот полдень, и тело моментально отреагировало на эту картину.

Опасаясь, что поставит себя в неловкое положение, Данте отвел глаза. Окинул взглядом зал.

— Наша компания, — продолжал он, снова попав в колею, — пять лет назад купила этот остров. Но на самом деле остров принадлежит всем вам. Ваши усилия, ваша поддержка сделали возможной эту покупку. Здесь нет боссов и нет служащих. Здесь люди с общими интересами и общими целями. Люди готовые, объединив свои усилия, сохранить высокое положение, какое занимает сейчас наша компания. Мы надеемся, —Данте показал на Гэвина, когда-то своего учителя, а последние пять лет — партнера, и поймал себя на том, что снова смотрит на Лейлу и обращается прямо к ней, — что вы воспользуетесь здешними преимуществами — пляжем, погодой, отличной едой — и перезарядите свои батареи. Возьмите от острова все, что можно, и наслаждайтесь.

Именно в этот момент на террасе заиграл местный оркестр. Пульсирующий ритм слился с аплодисментами в банкетном зале.

— Замечательно, — подобострастно пробормотал Ньюбери ему в ухо. — Вы, Данте, всегда говорите именно то, что надо.

— Пытаюсь, — ответил тот и повернулся к жене Гэвина, сидевшей рядом с ним. — Начнем, Рита?

— Можно, — улыбнулась она ему. — Не хотелось бы, чтобы меня затолкали в толпе женщин, мечтающих потанцевать с вами.

— Давай, Морин, устроим им короткую пробежку, — смеялся по другую сторону стола Гэвин, протягивая руку Морин Викерс, пятидесятишестилетней кадровичке, ревностно служившей компании не один год.

Маленькое пространство для танцев быстро заполнилось, и парам пришлось переместиться на террасу. Над кокосовыми пальмами, обрамлявшими пляж, поднялась яркая полная луна.

Море накатывало на берег и придавало музыке оркестра гипнотический ритм.

Райское место! Ванкувер, окутанный в феврале сырым холодом, казался нереальным. Данте никогда не видел остров таким красивым. Из-за Лейлы Коннорс-Ли остров навсегда останется в его памяти. Он поискал ее взглядом в толпе. Ее тело цвета слоновой кости выгнулось в объятиях младшего бухгалтера. Противный тип, подумал Данте. Мягкие белые руки, прямая, как палка, спина…

— Что-то вы притихли, Данте, — заметила Рита Блэк. — Есть о чем подумать?

— Нет, — солгал он, энергично поворачивая ее в танце и не спуская глаз с бухгалтера. — Просто нарушение суточного ритма. Я только-только прилетел из Италии — и сразу сюда. И здесь, посреди Атлантики, не сумел перестроиться на другое время.