Джоанна Лэнгтон - Бегущая от любви

Кажется, представляю, мысленно ответила Кэрри. Ведь и я чувствовала то же самое.

– Я словно в аду побывал! Думал уже, что никогда не увижу ни тебя, ни Дороти...

– Я собиралась пойти к адвокату и поговорить о разводе, но все откладывала, – призналась Кэрри. – Должно быть, боялась этого шага.

Голос ее дрожал – она с ужасом понимала, как близка была к тому, чтобы потерять свою любовь.

Карлос крепко, до боли стиснул ее в объятиях, но Кэрри обрадовалась этой боли, как не радовалась самым изысканным ласкам.

– Я бы не отпустил тебя. Все бы сделал, чтобы ты и Дороти остались со мной. На коленях умолил бы тебя вернуться. Неужели ты не понимала, как я счастлив с тобой? Не видела, не чувствовала?

И видела, и чувствовала, но не доверяла собственным ощущениям, с горечью подумала Кэрри. Ты был со мной нежен, заботлив, романтичен – но я не верила тебе лишь потому, что ты ни слова не говорил о своей любви. Слова оказались для меня важнее поступков.

– Ты говорил, что я тебе нравлюсь... что со временем ты ко мне привяжешься... – прошептала она. – От этих слов веяло ледяным холодом. Они звучали так, будто ты никогда, ни за что не полюбишь такую, как я!

Карлос недовольно скривился.

– Послушай, я ничего подобного не имел в виду. Просто не знал, как еще это назвать. Говорю тебе, я смертельно боялся слова «любовь».

– И поэтому обманул меня...

Он усмехнулся.

– Милая, я обманывал прежде всего себя. Уцепился за первый же попавшийся предлог – твою возможную беременность, чтобы привязать к себе тебя и Дороти.

Кэрри подняла на мужа счастливые глаза. Наконец исчезли все сомнения – он ничего больше от нее не скрывает!

– Я так тебя люблю! – воскликнула она.

– А я тебя.

– Скоро вернутся мама и папа, – сказала Кэрри.

– Не вернутся. Сегодня они ночуют в городе, в гостинице.

– Как так? – Кэрри изумленно заморгала.

– Я ведь уже был здесь вчера, пока ты гуляла с Дороти, – как ни в чем не бывало признался Карлос. – Твои родители пригласили меня в дом и устроили перекрестный допрос. Кажется, мой рассказ их вполне удовлетворил. Они посоветовали мне заехать сегодня вечером, когда их не будет дома, но побоялись, что нам с тобой не хватит времени...

– Не могу поверить... мама с папой и словечком не обмолвились! – выдохнула Кэрри.

– Я понимал, что наше с тобой сражение может затянуться надолго, и предложил им переночевать в гостинице...

– Выгнал их из собственного дома?! – сердито воскликнула Кэрри. – Да они ни разу в жизни не останавливались в гостиницах!

– Знаю. – Карлос улыбнулся. – Твоя мать, помнится, едва меня не расцеловала – она всю жизнь мечтала узнать, похож ли настоящий гостиничный номер на те, что показывают в кино.

– Ну ты даешь! Переманил их на свою сторону...

– Тогда мы квиты. Потому что ты переманила на свою сторону мою мать.

– Что ты такое говоришь...

Вместо ответа Карлос запустил руки в ее рыжие кудри и притянул Кэрри к себе. Губы их слились, и Кэрри мгновенно забыла, о чем шла речь.

– Как ты прекрасна! – прошептал он, на миг оторвавшись от ее сочных, припухших от поцелуя губ. – Когда я вспоминаю, что едва не потерял тебя, то содрогаюсь от ужаса.

– Я тоже тебя люблю, – простонала она, вцепившись руками в плечи мужа в бесстыдном желании как можно сильнее и жарче выразить свою любовь.

Иные слова были не нужны: взявшись за руки, они направились в спальню. Обмениваясь жаркими поцелуями, торопливо сорвали друг с друга одежду. Любовь их, казалось, приобрела новое измерение: теперь между ними не осталось ни подозрений, ни непонимания. Они соединились не только телами, но и душами, воистину, по слову брачного обряда, превратившись в единое существо.

– Так что ты говорил про свою мать? – спросила Кэрри много-много вечностей спустя, когда они лежали, сплетя руки, утомленные и счастливые.

– Она приехала в Нью-Йорк специально, чтобы извиниться за все, что тебе наговорила. Случайно услышанный разговор между тобой и Лоттой открыл ей глаза и на тебя, и на нее. Когда она узнала, что тебя со мной нет, сперва пришла в ужас, а потом прочла мне целую лекцию о том, как надо обращаться с женами. Послушай, зачем ты рассказала ей о моих дурацких словах?

Кэрри невольно улыбнулась.

– Видишь, в конце концов это пошло нам на пользу.

– Никогда себе не прощу, – Карлос вздохнул, – что отпустил тебя на виллу одну. К сожалению, моя мать любит драматические сцены...

– Ты ничего ей обо мне не рассказал...

– Теперь она знает все. Я целый день потратил на рассказ о тебе: пару раз ее пришлось приводить в чувство, зато теперь она видит в тебе спасительницу, избавившую меня от когтей распутницы, а семью Виэйра – от позора. – Он весело улыбнулся. – А когда она узнала, что ты берешь уроки испанского, окончательно убедилась, что я тебя не заслуживаю.

– Откуда ты узнал?! – воскликнула Кэрри и простонала: – Ах да, я забыла их отменить!

– Ничего страшного. Когда позвонила твоя преподавательница, я сказал ей то же, что и слугам: у твоих родных неприятности, тебе пришлось срочно уехать. О том, что ты можешь и не вернуться, я им, разумеется, не говорил – о таком мне и подумать было страшно.

– Ничего бы не случилось, расскажи ты мне правду о своей помолвке...

Смуглое лицо Карлоса помрачнело.

– Я боялся, что ты перестанешь мною восхищаться, – смущенно признался он.

– Почему?

– Ты видела во мне какого-то героя, идеального мужчину. А измена невесты, да еще такая... Когда ты смотрела на меня, в твоих глазах сияли звезды; я боялся, что, когда ты узнаешь правду, эти звезды погаснут.

– Значит, тебе нравилось, что я тобой восхищаюсь?

– Конечно, – серьезно ответил Карлос.

– Звезды по-прежнему здесь, – прошептала Кэрри, обвив его руками.

Да, теперь она знала, что ее великолепный, неотразимый, сексуальный, восхитительный муж несовершенен, что и он умеет страдать, бояться и совершать ошибки. Знала – и за это любила его еще сильнее.

– Я без ума от тебя, любовь моя. Лишь бы эти звезды никогда не погасли!

– Никогда, – пообещала Кэрри.

Карлос устремил на нее чудный взор золотистых глаз, и, глядя на него, Кэрри с особой ясностью поняла, о каких «звездах» он говорил. Сейчас она видела в глазах мужа такой же звездный свет – лучистое сияние любви.

А потом Карлос прильнул к ее губам, и звезды превратились в пылающие костры страсти...

Больше Кэрри ничего не боялась. Ни о чем не сожалела.

И знала, что так будет всегда.