Натали Вокс - Там, где сбываются сны

— Неплохо. Если хуже не станет, так все не так уж и страшно.

Поверх головы пациентки Айрин переглянулась с акушером.

— Расслабьтесь и отдыхайте. Вам не холодно? Я попрошу сестру принести грелку: ноги у вас просто ледяные!

Карен отвезли в родильное отделение и устроили со всеми удобствами. Врачи посовещались, не подключить ли к ней датчики, но решили выждать: сердечный ритм у обоих малышей не внушал опасений, а ограничивать свободу передвижений роженицы им не хотелось.

На Карен надели больничную рубашку с застежкой на спине, пушистые шерстяные носки и укутали одеялом. А еще на запястье прикрепили браслет с ее именем и фамилией. У стены поставили две специальных камеры-кувеза для новорожденных.

Некоторое время она наслаждалась относительным покоем, ощущая ритмичную пульсацию схваток и гадая, куда запропастился Майлз и как чувствует себя Дик.

То и дело заходили медсестры — измеряли сердечный ритм двойняшек, сочувственно расспрашивали роженицу, не хочет ли она встать и пройтись, а может быть, ей придется по душе теплый душ? Но Карен неизменно отвечала, что ей хорошо и удобно и ровным счетом ничего не нужно.

Затем пришла Фелис Торп. Она так и не дозвонилась до Майлза, но везде, где смогла, оставила для него сообщения.

— Зато мне удалось переговорить с Ирвином, — сказала она. — Новости хорошие: Дик отделался легким сотрясением. А у Линды и впрямь перелом, но не из самых серьезных.

— А Ирвин, случайно, не знает, куда запропастился Майлз? — спросила Карен.

— Он был с Крайгами, а потом позвонил домой. Когда никто не взял трубку, тотчас же выехал назад. Так что скоро появится здесь. Не тревожься, милая!

Но оказалось, что к решающему моменту любящий супруг все-таки не успел. Потому что едва миссис Торп договорила, как у Карен начались схватки такой силы, что она едва не потеряла сознание от боли.

— Мама…

— Все в порядке, родная, сейчас позову врачей.

— Ого! — объявил акушер, осмотрев роженицу. — Двойняшки Диксон — ребята решительные, проволочек не терпят! Карен, милая, не бойтесь, мы с вами!

И в палате, словно по волшебству, закипела бурная деятельность. Одна медсестра обтирала лоб Карен влажной салфеткой и готовила кислородную маску. Вторая сосредоточенно занималась датчиками. Айрин держала пациентку за руку и ласково разговаривала с ней.

Боль накатывала и отступала. И в паузах Карен отчаянно молилась, чтобы все наконец закончилось, но мучительные приступы повторялись снова и снова. А затем врачи возбужденно загомонили: дескать, все идет просто замечательно, только вот дышать надо чаще и тужиться надо изо всех сил… но только осторожно, потихоньку, полегоньку…

И это называется «полегоньку»? — мысленно возмущалась Карен, стискивая зубы. Они, верно, шутят! Но роженица послушно следовала указаниям врачей, а в промежутках между схватками жадно хватала ртом воздух, думая, что еще немного и она просто разорвется пополам.

— Ай да молодец! — радостно воскликнул акушер. — Вот и финиш. Мальчик! Ну, что я говорил насчет молоденьких худышек и здоровеньких младенцев?

— Ой! — только и смогла сказать Карен, потому что после недолгой передышки все началось сначала.

— Милая, у вас отлично получается! — похвалила ее медсестра, в то время как Айрин занялась младенцем. — А вот, кажется, и счастливый отец пожаловал!

— Майлз, — воскликнула Карен при виде мужа. — Слава богу, ты здесь! Ну что ж, один раз получилось, значит, получится и второй!

Майлз обнял жену и принялся нашептывать ей слова, которых никогда не говорил прежде. И десять минут спустя на свет появилась девочка.

— Как они? В порядке? Ой, да посмотри же ты! — восклицала Карен, смахивая со щек слезы радости и облегчения. — Да скажите, наконец, что с ними все в порядке!

Новорожденных вручили матери.

— Здоровенькие детки, Карен, что и говорить. Не из самых крупных, зато какие красавчики! — похвалил акушер.

Час спустя Карен уже отдыхала в палате. Несмотря на то что двойняшки родились недоношенными, акушер заверил счастливых родителей, что малышам ровным счетом ничего не угрожает.

Вскоре Карен и Майлз остались одни. Миссис Торп тактично уехала домой. Роженица так и лучилась счастьем.

— Что, улыбка до ушей? — смеясь, говорила она мужу. — Хочется всему миру рассказать о том, что я справилась, справилась!

— Справилась, — подтвердил Майлз. — Сама, своими силами!

— Вот тебе моя хваленая интуиция, — забавно наморщила нос Карен. — Прости, мы с мамой забыли наговорить сообщение на автоответчик. Просто в голову не пришло.

— Да я тебя и не виню, — улыбнулся Майлз. — Я сразу понял: что-то не так, как только никто не взял трубку.

— А теперь осталось придумать имена, — подмигнула Карен мужу. — Я так рада, что одна из них девочка! А то ужасно не хотелось остаться в меньшинстве.

— Я люблю тебя, — неожиданно сказал Майлз.

Карен уставилась на него, позабыв обо всем на свете.

— Ты уже сказал это. Ты говорил о любви, когда я…

— Да. — Майлз на мгновение прикрыл глаза руками, а когда отвел ладони от лица, во взгляде его читалась боль. — Знаешь, я никогда не прощу себе того, что не сказал этих слов раньше.

— Это из-за родов? — робко спросила Карен.

— Нет. Просто прежде я сомневался в твоих чувствах… пока не нашел вот это. — И он извлек из внутреннего кармана спортивной куртки белый квадратик.

Карен задохнулась от изумления:

— Это же мое письмо! Я собиралась порвать его.

— Слава богу, что не успела!

— Где ты нашел его?

— Приехав домой, я сразу бросился в спальню. И в первое мгновение подумал, что ты меня бросила: повсюду валялась одежда, беспорядок был жуткий. В одном из выдвинутых ящиков что-то белело — вот я и заглянул туда.

— Мы с мамой разбирали гардероб, хотели убрать все то, что мне в ближайшее время не понадобится, — объяснила Карен.

— Можно, я отвечу на заданный в твоем письме вопрос?

Минуту поколебавшись, она кивнула.

— Между мною и Линдой не осталось ровным счетом ничего недосказанного, но ты была права: она и впрямь оставила мне незавидное наследство: опасения, страхи, тягостные воспоминания… — Майлз посмотрел вдаль, затем снова перевел взгляд на жену. — Тяжело признавать, что я повел себя как последний дурак, и купился на смазливое личико и эффектную фигуру, но так оно все и было. Линда словно околдовала меня. Все вокруг твердили, что я не смогу превратить эту сногсшибательную красавицу, привыкшую к светской жизни и угодничеству кавалеров, в жену скромного плантатора, да только я не верил.

Карен улеглась поудобнее и приготовилась слушать дальше.

— Но со временем я понял, как глубоко заблуждался на ее счет. Я уже говорил тебе, что при любом раскладе единственное, что имело значение для Линды, — это она сама. Вот тебе горькая правда, но и это было не самое худшее. Она бесстыдно пользовалась своей привлекательностью, чтобы заставить меня плясать под ее дудку. Играла на моих чувствах… И даже когда любовь стала мало-помалу угасать, торговала собой — иного слова и не подберешь, — так что мне до сих пор тошно вспоминать о некоторых ночах. В последний свой приезд она снова попыталась прибегнуть к старому трюку.