Натали Вокс - Там, где сбываются сны

Карен приходилось сражаться за каждую мелочь, решительно отметая в сторону нелепые притязания.

Как ни странно, единственное, в чем Линда повела себя достойно и рассудительно, так это в вопросе опеки над сыном. Майлз Диксон получил практически ничем не ограниченное право общаться с маленьким Диком.

Но вот наконец все формальности были улажены, развод утвержден. И в этот знаменательный день Майлз Диксон обратился к Карен с нежданным предложением:

— Отличная работа! Можно в честь такого случая угостить вас ужином?

Карен скептически изогнула бровь, и от взгляда собеседника это не укрылось.

— Карен, если вас мучает совесть, так ведь отныне я — свободный человек. Кроме того, сдается мне, вы заслужили по меньшей мере королевский пир и бутылку самого лучшего шампанского, что только найдется в городе. Сражаться вам пришлось не на жизнь, а на смерть. Должен же я хоть чем-то вознаградить доблестную воительницу!

Карен с трудом сдержала смех.

— Честно признаюсь, бывали дни, когда я думала: да отдай ты ей хотя бы этого чертова пса!

— Мерлин ростом не уступит пони, — рассмеялся Майлз. — Как Линда собиралась держать его в сиднейской квартире, у меня просто в голове не укладывается.

— Ну что ж, приглашение принимается, — кивнула она после минутного размышления.

Но одним ужином дело не закончилось. За столом Майлз с несвойственной ему робостью проговорил:

— Карен, мне очень хотелось бы увидеться снова.

Она завороженно глядела на спутника сквозь дрожащее пламя свечи. Однако в аквамариновых глубинах глаз читалась настороженность.

— Но только если вы сами этого хотите. Видите ли, я не считал себя вправе заводить об этом речь раньше. Однако я уже не первый месяц думаю о вас днем и ночью.

У Карен перехватило дыхание. Сколько раз за последние месяцы она с тоской признавалась себе: да, ее неодолимо влечет к этому человеку! Ах, если бы Майлз не был ее клиентом! И этот развод…

Долгими бессонными ночами Карен ворочалась в постели, не смыкая глаз, прислушивалась к глухому шуму моря под окнами и гадала: что думает о ней Диксон?

— Боюсь, у меня та же проблема, — медленно проговорила она.

— В таком случае, ты крайне умело это скрывала, — усмехнулся Майлз, переходя на «ты».

— Пока работаешь с клиентом воли чувствам давать нельзя: это называется вести себя непрофессионально. Кстати, ты тоже ни словом себя не выдал.

Майлз поморщился, но возражать не стал. И ловко сменил тему:

— Карьера очень много для тебя значит, верно?

— Да.

— Вот поэтому ты слегка встревожена и напугана? — Бывший клиент ласково накрыл ее ладонь своей.

— Нет. Наверное, ты просто застал меня врасплох. Я, знаешь ли, не особо опытна…

— Ерунда. Если бы ты только знала, сколько неизъяснимой прелести таит в себе твоя кроткая невозмутимость!.. Пройдемся вдоль моря? — неожиданно предложил Майлз.

Пляж начинался через дорогу, так что Карен охотно согласилась. Там они сбросили обувь и побродили немного по мелководью. Одной рукою Карен придерживала край длинной цветастой юбки, не замечая, как жадно глядит спутник на ее стройные ноги. А затем они присели на скамью на поросшем травою мысу и долго следили за огнями уходящего вдаль корабля.

К удивлению Карен, им нашлось о чем поговорить. Майлз рассказал про своего прадеда, как тот приехал в Новую Зеландию с несколькими фунтами в кармане и собственным трудом сколотил изрядное состояние. А затем завел речь о сыне. Дику уже исполнилось семь, мальчик мог похвастаться исключительно высоким коэффициентом умственного развития и редкостным талантом находить неприятности на свою голову. Поведал он и о расширении плантаций.

Карен охотно отвечала собеседнику. Скованность и чувство неловкости постепенно исчезли, и вот уже она принялась рассказывать про школьные годы, про то, как впервые заинтересовалась юриспруденцией, про университет и свою семью.

Карен Торп выросла в Блаффе, расположенном примерно в двухстах от Бак-Фоллза. Там же, в Блаффе, находился университет и процветающее агентство отца: мистер Торп торговал сельскохозяйственным оборудованием. А заодно беззастенчиво помыкал женой и пытался подчинить себе дочь.

— Тиранство отца только подстегнуло твое честолюбие? — предположил Майлз.

— Наверное, — чуть заметно поморщилась Карен.

— С таким уровнем интеллекта, как у тебя, в жизни пробиться нетрудно.

— Увы, интеллект не всегда считается достоинством.

Майлз обнял ее за плечи.

— Умница-студентка отпугивала всех ухажеров?

Карен замерла: первое прикосновение застало ее врасплох. От близости Майлза голова пошла кругом и неожиданно пришло осознание того, что с этим человеком ей уютно и хорошо. Карен вдруг отчаянно захотелось прижаться к нему, всем своим существом ощутить тепло сильного мужского тела.

— Пожалуй, — призналась она наконец.

— А вот меня твой ум приворожил, — прошептал Майлз. И неожиданно для самого себя взял да и поцеловал свою спутницу.

Губы его оказались сухими и прохладными, и Карен потянулась им навстречу — чувства наконец-то взяли верх над разумом. Страсть, которую она тщетно пыталась обуздать на протяжении двенадцати месяцев, властно объявила о себе, и пылкий, чувственный поцелуй стал для обоих источником несказанного наслаждения.

Карен провела пальцем по его колючей щеке, удивляясь несходству с собственной нежной кожей. Мысль о том, что Майлз вполне способен обхватить ее талию широкими, сильными, ладонями кружила голову, точно дорогое вино, еще сильнее распаляя желание.

Объятия первого в ее жизни мужчины, упоительное ощущение близости разбудили в ней пламя, заставившее позабыть и пляж, и скамью, и парк. Один-единственный маяк освещал ей ночь — Майлз Диксон и растревоженное им возбуждение.

Когда поцелуй наконец-то прервался, Карен с трудом перевела дыхание. А Майлз хмыкнул.

— Не ждала, что мы запалим этакий фейерверк? А я почему-то ждал.

Две недели спустя они стали любовниками.

Снова вернувшись в настоящее, Карен откинулась на спинку кресла и накрыла ладонью живот.

Вот уже шесть месяцев продолжался ее роман с Майлзом Диксоном. В течение этого времени она наслаждалась безоблачным счастьем, но сила взаимного влечения всякий раз заставала ее врасплох.

Да и самого Майлза трогательная хрупкость Карен и матовая бледность ее нежной, точно атлас, кожи неизменно завораживали. Снова и снова переживали они апофеоз страсти, подобного которому и представить было трудно.

При этом влюбленные не принимали на себя никаких обязательств. Карен по-прежнему все свои силы отдавала работе и если не могла составить Майлзу компанию, тот и не думал возмущаться. Она стала частой гостьей в фамильной усадьбе Диксонов. Познакомилась с маленьким Диком, а еще с Салли, незамужней тетушкой Майлза, и убедилась, что дом и хозяйство держатся исключительно на этой достойной особе. Карел легко подружилась с Мерлином. Несмотря на размеры и свирепый вид, пес буквально излучал добродушие.