Елена Щербиновская - Кто в спальне король?

— Алло, я слушаю, — взволнованно произнесла она.

— Это Сергей. — Голос жесткий, деловой. — Что вы хотели?

— Я — сестра Татьяны…

— Я понял.

— Господи, спасибо, что позвонили! Вам известно, что с ней случилось?

— Да. Я еду к ней.

— Можно, я тоже приеду?

— Не стоит, — спокойно ответил Сергей. — Я должен сам разобраться, в чем дело.

— Но поймите, она — моя сестра, единственная сестра! Может быть, нужна помощь? — спросила Мария, понимая, что просто сидеть на месте и ждать она не в состоянии. — Прошу вас!

Секундная пауза. Наконец он ответил:

— Я буду там очень скоро. Надеюсь, ничего страшного. Что ж, подъезжайте, но будьте осторожнее. На всякий случай.

— Где это?

— Десятый километр… Там есть кафе, ждите нас там. Уверен, все закончится благополучно.

— Я выезжаю, — произнесла Мария. — Отсюда — не больше получаса!

— Все. Я приехал. Я вам перезвоню.

Связь отключилась. Мария торопливо выбежала из дома, заперла дверь. Села в машину, выехала с участка, свернула на шоссе и помчалась в сторону десятого километра. Через полчаса, а может быть, и раньше, все прояснится. Она увидит сестру. Только бы с ней ничего не сделали, не обидели, не причинили ей вреда! Только бы Танька была жива и здорова! Но интересно, почему этот банкир так спокоен? Или у него великолепная выдержка, или он знает больше, чем говорит. Нет, сейчас лучше не думать, не прогнозировать, не анализировать. Скорей бы доехать до этого проклятого десятого километра! Но где же они держат Таню? Мария представила себе жуткую картину — темный подвал в каком-то сарае, здоровенные бандюки с пистолетами… Опять бред, навязчивые кадры из жутких детективов и боевиков. Господи, скорей бы доехать!

Зазвонил телефон. Мария схватила трубку.

— Да.

— Мари, прости, что побеспокоил, — произнес Валентин. — Но у меня для тебя есть еще один сюрприз. Потрясающий!

— Я не могу говорить!

— Неужели тебе не интересно? — весело спросил он.

— Потом. Я жду звонка!

Мария нажала на кнопку отбоя и обругала себя, что не посмотрела на определитель. Никогда нельзя расслабляться, терять бдительность! А чем больше волнуешься, тем больше притягиваешь к себе тех, кто находится на твоей волне, и создаешь побочные эффекты. Она вообще забыла о существовании Валентина — призрак и призрак, черт с ним, а он вдруг взял и материализовался в трубке! Телефон зазвонил снова.

— Алло!

— Это Сергей. Все в порядке. Ждем вас в кафе!

— Слава богу!

— Передаю трубку.

— Маша, — закричала сестра срывающимся голосом. — Машенька, не волнуйся, все хорошо, только, пожалуйста, приезжай скорей!

— Иду на взлет! — сказала Мария и нажала на газ.

Мария издалека увидела машину сестры. Она действительно стояла у небольшого придорожного кафе и казалась совсем крошечной на фоне двух огромных джипов. Мария свернула с дороги, припарковала машину, вбежала в кафе. В зале было несколько человек — почему-то одни молодые мужчины, трезвые, с хорошей выправкой. Как будто какая-то спортивная команда собралась здесь перекусить. Мария поискала глазами, и тут увидела сестру — Таня сидела за столиком в углу зала, живая, невредимая, и старательно растирала по лицу слезы белоснежным платочком. Рядом с ней был мужчина лет сорока — сухощавый, темноволосый, с короткой стрижкой, в строгом костюме, белой рубашке. Ворот расстегнут, а галстук причудливой змейкой свисал со спинки стула. Он держал Таню за руку, улыбался и что-то тихо говорил ей. Мария направилась к ним.

— Маша! — закричала Таня сквозь слезы, увидев сестру. Вскочила, кинулась к ней. Они обнялись. Таня оглянулась, потащила сестру к столу. — Машенька, познакомься, это Сережа!

Сергей поднялся. Он был чуть выше среднего роста, но рядом с миниатюрной Таней выглядел довольно внушительно. Смуглое, а может быть, загорелое лицо, обветренные скулы, прямой нос, серые глаза из-под чуть нависших бровей смотрели зорко и внимательно. В нем чувствовалась спокойная уверенность, чем-то он напоминал Клинта Иствуда, и у Марии проскользнула мысль, что этому банкиру больше пошли бы джинсы, кожаная куртка, ковбойская шляпа и кобура на поясе, из которой торчит рукоятка пистолета. Хотя, что касается пистолета… возможно, он и был, как-то чуть подозрительно оттопыривалась пола его пиджака. Сергей дружески пожал руку Марии, пододвинул ей стул.

— Маша, — сбивчиво заговорила Таня, — понимаешь… Это я, я сама виновата!

— В чем ты виновата? — удивленно спросила Мария.

— Я приняла неправильное решение! — Таня слабо улыбнулась, хлюпнула носом. — И вот, расплатилась за свою ошибку!

— Танюша, вот только мистики не надо… — ласково заговорила Мария. — Бог наказал, злая карма наехала…

Сергей вдруг рассмеялся, и в уголках его рта набежали морщинки — ну точно, как у Клинта Иствуда!

— Хорошее выражение! Надо взять на заметку! Не бандиты, не рэкет, не крыша, а злая карма!

— Да что вы надо мной смеетесь! — обиженно произнесла Таня. — Я чуть не погибла, а вы…

Сергей посмотрел на Таню. Мария на одно мгновение перехватила его взгляд и поняла — этот человек действительно любит ее сестру. А если такой человек любит, то ради своей любви он готов на все.

— Никто над тобой не смеется, родная моя, — сказал он тихо. — И хватит тебе плакать, все уже позади.

— А я вовсе и не плачу! — воскликнула Таня. — Я же от собственной глупости, от упрямства чуть не погибла! — Тут она и сама хмыкнула.

Сергей сжал ее руку.

— Хватит каяться. Лучше расскажи сестре, что с тобой было и как мы красиво переиграли твою злую карму. Она ведь ждет, а ты ее терпение испытываешь.

— Прости, Маша, — Таня виновато поглядела на нее и начала сбивчиво рассказывать. — В общем, уехала я от тебя… Хорохорюсь сама перед собой, а на душе тоскливо. Потом Сережа позвонил… Я как услышала его голос — едва не расплакалась. Еду тихо, тащусь в правом ряду, едва за дорогой слежу. Вижу в зеркальце, едет за мной какая-то машина. Ну, едет себе и едет, мне-то что! Тут машина почему-то включила фары и стала мигать. Я подумала, надо уступить дорогу, хотя на шоссе было довольно-таки пусто. Взяла вправо, а там, на обочине, какая-то яма. Я ее не заметила и колесом долбанулась…

Мария слушала молча, испытующе поглядывая на Сергея. Но он тоже молчал, ни словом не перебивая Таньку, и по лицу его ничего нельзя было прочитать, кроме любви к ней.

— А тут, как назло, позвонил Федор, попросил по дороге купить хлеба, сахара, еще чего-то, а то они с детьми все подъели… В общем, какая-то чушь! — сказала сестрица с горькой усмешкой. — Ладно, говорю, куплю. И вдруг — удар сзади. Не сильный, но такой противный скрежет металла! Я закричала в трубку — погоди, тут в меня въехали! А в трубке уже гудки. Остановилась, естественно, открыла дверь, выскочила злая — ругаться собралась. Вдруг в нос чем-то шибануло, запах такой противный, голова закружилась, повело меня…