Елена Щербиновская - Кто в спальне король?

— Так я и думал, — мрачно ответил Степанов.

— Только подземных гаражей здесь не хватало! — произнесла Мария. — Для водного транспорта Харона, по реке Стикс, в царство мертвых!

Степанов с улыбкой посмотрел на Марию. Но вдруг заметил, что выглядит она странно. В глазах нездоровый блеск. Она показалась ему особенно бледной, на лице, несмотря на мороз, выступили капельки пота.

— Можете идти дальше? — спросил он с тревогой. — Или вам нехорошо? Тогда давайте уедем.

— Нет. Я могу! Со мной все в порядке! — с мрачным азартом сказала Мария, решительно бросая вызов судьбе. — Здесь большая работа, надо обойти и осмотреть все. И этот пустырь над обрывом — тоже. — Она наклонилась, подняла с земли небольшую сломанную ветку, заканчивающуюся раздвоенной рогатиной, и воскликнула: — Вот то, что мне надо! Для точности воспользуемся древним прибором, раз уж вы меня окрестили лозоходцем. — И Мария подняла свое импровизированное орудие высоко над головой.

— Отважная женщина! Вы просто сама богиня Диана! — с восхищением произнес Степанов, глядя на нее.

— Значит, отправляемся на охоту! — возбужденно произнесла Мария. — А потом надо будет встретиться с президентом этой фирмы. И с архитектором комплекса. Кажется, мне будет что сказать ему…

— Кстати, вот ведь склероз! У меня же его визитка! — Степанов достал из бумажника небольшую глянцевую карточку и протянул Марии.

Она взяла ее, взглянула, скрывая липкий, отчаянный страх, ползущий изнутри, и все еще надеясь, что, может быть, произошла какая-то ошибка, невероятное, безумное совпадение, это окажется не он… Но факты были уж слишком красноречивые. И интуиция, черт бы ее побрал, не подвела и на сей раз. Конечно, автором проекта был Алан.

«Интересно, он сам выбрал место для своего элитного комплекса? — думала Мария, теребя в руке визитку. — Может быть, захотел воздвигнуть памятник своему прошлому и безумной и навсегда ушедшей любви?» Что бы там ни было, а встретиться с ним придется, и совершенно неизвестно, во что эта встреча выльется. И куда вообще понесет теперь ветер судьбы свой волшебный и печальный корабль, раздувая парус опрокинувшегося времени…

«Нет, в городе оставаться невозможно! — думала Мария, несясь по ночному шоссе вдоль зимнего леса, покрытого тяжелыми хлопьями снега. — Хотя бы два выходных — но мои! И — никого, и — никому, и — ни с кем! И никаких воспоминаний, никаких рефлексий! Холодный разум включить на полную мощность и давить на него, как на педаль газа! И полный — вперед! Потому что надо что-то сделать, надо решить, найти пути. Надо разобраться в причинно-следственной связи всех последних событий. Возможно, я чего-то не заметила, не учла в системе пространственно-временных координат. И ведь это только начало! Что будет дальше? Нет, нет, без паники! Кипит мой разум возмущенный и в смертный бой идти готов! Но с кем — на бой? Вот ведь — обложили: Степанов, Малахов, патогены, разломы, оползни, пустыри, Алан, да еще и Кассандра…

Почему меня преследует давнее прошлое? И жизнь, как нарочно, неожиданно подсовывает это прошлое, которое словно специально затаилось в самых неподходящих местах. А может быть, как раз в подходящих? Может быть, я просто чего-то не понимаю?

Но что за странная пелена застилает взгляд? Господи, что это? Нет, просто ветер поднялся. И снег сыплет в лобовое стекло. Конечно, ему и положено быть — снегу! Все-таки зима, декабрь, скоро Новый год! Что он принесет — этот Новый год? А кругом — сплошное месиво, и кажется, не едешь, а летишь в густой белой мгле… Ну, вот и знакомый поворот, наконец! Кажется, доехала, еще немного, и скажу — ну, здравствуй, домик! А что он мне ответит? Что-нибудь, да ответит… И мигнет всеми фонариками, и растопит застывшую душу своим теплом…»

И вот я сижу, забравшись с ногами в кресло, и пью свое любимое красное вино.

За окном беснуется ветер, бросая лавины снега. Темно, только где-то горит фонарь, едва проглядывая сквозь снег. А в комнате тепло, в камине громко трещат поленья. Где-то по дому своими путями бродит соседский кот Бандит, который опять умудрился ко мне забраться, хотя все окна закрыты. А домовенок Тишка затаился до поры до времени, выжидая, когда можно будет подать о себе знак. Сегодня я признаюсь ему, что на самом деле я — Маша. То есть что Мария и Маша — одно лицо. Они настолько стали сливаться, что я уже почти не могу их различить!

Домовенок — это, наверное, голос моего сердца или души, червь — голос разума. Третье — я сама, моя профессия, мой облик, имидж, то есть форма — здание, дом.

Так что произошло? Случайность? Как бы не так! Все завязалось в узел, и узел стягивает шею. Вероятно, я куда-то вляпалась, несмотря на предостережения своих внутренних оппонентов. Или меня вляпали, и все неожиданно пришло в движение, за каждым поворотом — новый поворот, за каждым наворотом — новый наворот!

И только покажется — что-то я уловила, разглядела, поняла, таинственная система, в которой все связано каким-то непонятным мне образом, тут же выкидывает новый финт, сбивает с толку, и я начинаю чувствовать себя беспомощной песчинкой в ее фатальной игре. Мне надо найти пути в этом лабиринте, надо хотя бы попытаться развязать узел на собственной шее!

Итак, что мы имеем?

На столе передо мной лежит визитка главного архитектора российско-американской компании «Манхэттен» Алана Сильвестровича. Маленькая такая карточка, и буковки на ней мелкие, а цифры — покрупнее. Телефон служебный и мобильный. Это не воспоминания, это самая настоящая реальность, сегодняшний день. Надо взять и набрать номер. И повод для этого есть, и вопрос можно задать — как там у тебя дела с элитным комплексом на развалинах прошлого, где когда-то цвел жасмин? Ты решил воздвигнуть памятник нашей любви в патогенной зоне, над преисподней, которая разверзнется в любой момент и поглотит память об этой любви? Или у тебя другая причина?

Кстати, о жасмине — как он умудрялся тогда так бурно цвести? Может быть, двадцать пять лет назад в этом месте еще не было сплошной патогенной зоны? Может, произошло какое-то смещение, разлом увеличился, к нему добавились старые, прогнившие, полуразрушенные коллекторы, образовались свищи, и через них так и хлещет из недр земли тяжелой болезнью…

И вот что еще непонятно — как колдунья Кассандра не почувствовала излучения? Или она все-таки шарлатанка? Или, может быть, она питается негативной энергией и от нее получает магическую силу? Что ж, пора звонить.

В трубке — длинные гудки. Три, четыре, пять… «Может быть, никто не подойдет?» — думаю с тайной надеждой. И считаю — раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять…