Юлия Монакова - По закону столичных джунглей

— А где ты собираешься жить после родов? — невзначай спросила как-то Жанка. Увидев, что Люська изменилась в лице, она поспешно и виновато затараторила:

— Нет, ты не подумай ничего плохого, но… Все-таки нам тут явно будет тесновато, когда появится ребенок. Ни коляску втиснуть, ни кроватку…

Мысль о том, что придется снова куда-то переезжать, словно окатила Люську ушатом ледяной воды, но она не могла не признать правомерности Жанкиного вопроса. В своем материнском эгоизме она совсем не подумала о том, что ЕЕ ребенок может помешать кому-то. В конце концов, почему Жанка должна мучаться? Ей надо высыпаться ночами, утром уходить на работу, затем отдыхать после напряженного офисного дня… К чему ей в доме нужен вечно хныкающий младенец? Люське стало стыдно.

— Прости, — пробормотала она в самом искреннем раскаянии. — До родов я непременно подышу себе что-нибудь…

— А ты в состоянии в одиночку «потянуть» целую квартиру? — с сомнением протянула Жанка. — Тебе нужна компаньонка… в смысле, сожительница. Но тогда уж вам надо искать двухкомнатную квартиру.

— А смысл? — Люська пожала плечами. — Двухкомнатная на двоих по цене выйдет так же, как однокомнатная — на одного… Если не дороже.

— Ну, вообще-то… У меня есть вариант, — помявшись, призналась Жанка. Люська непонимающе вытаращилась на нее.

— Помнишь Элю? — продолжила Жанка. Люська фыркнула — еще бы не помнить эту феерическую особу! Эля, несмотря на почти пятнадцатилетний стаж проживания в Москве, являла собой прямо-таки живое воплощение карикатурной махровой провинциалки со всеми сопутствующими «загжем», «ложит» и «звОнит». Непонятно было, что общего у легкомысленной и простой, как ситцевые трусы, Эли с самовлюбленной и амбициозной Жанкой, но девушки дружили все эти годы.

— Эля снимает с приятельницей двушку в Кузьминках. Дом старый, поэтому платят они недорого. А так, квартира хорошая. Давно без ремонта, правда, но все необходимое для жизни есть. Эле просто на работу неудобно добираться, ей давно хотелось куда-нибудь в наш район…

— Понятно, — Люська кивнула. — Эля переезжает сюда, а я — в Кузьминки, и все счастливы и довольны…

— Но… так правда будет лучше для всех, — чувствуя себя несколько неловко, пробормотала Жанка. — У тебя появится отдельная комната, где вам с малышом никто не будет мешать…

— Да нет, что ты, я же не обижаюсь, спасибо тебе, — улыбнулась Люська. — Правда — спасибо. Я постараюсь переехать как можно скорее.

— Ну, вообще-то до родов можно не торопиться… — Жанка смутилась еще больше. — Я же тебя не гоню.

— Да мне самой будет удобнее, если заранее, — пояснила Люська. — Начну потихоньку обзаводиться детскими вещичками, кроваткой, коляской… Обустрою там все на свой вкус. А после родов мне банально некогда будет носиться с квартиры на квартиру.

— Тогда я сегодня же позвоню Эле, на выходных можем съездить к ней, посмотреть жилье… Ну, и заодно сразу перевезти что-нибудь особо крупногабаритное, — воодушевилась Жанка.

Новую сожительницу Люськи звали Таисья. Она оказалась страшной занудой — в общем-то, вполне безобидной, но наводящей тоску и уныние одним только своим видом. Люська недоумевала, как жизнерадостная активная Эля могла жить с Таисьей так долго — или это как раз тот случай, когда противоположности притягиваются?..

Тая была на несколько дет старше Люськи — ей уже перевалило за тридцать. Она приехала в Москву из Ставрополя семь лет назад. На ее лице навечно застыло выражение недовольства, словно ее все достали. Говорила она монотонным бесцветным голосом, волосы собирала в пучок, не красилась, носила старомодные очки и мешковатую одежду довольно-таки «колхозного» стиля, всю в мрачных тонах — черную, коричневую или серую. В общем, типичная старая дева. Люська честно пыталась наладить с ней контакт, но ту, похоже, ничего не интересовало; у них просто не было общих тем для разговора.

После работы Тая включала телевизор в своей комнате и смотрела сериалы — все подряд, не разграничивая, русские они или какие-нибудь латиноамериканские. На книжной полке Таисьи стояли в основном брошюры из серии «Уринотерапия как она есть», «Чистим карму», «Йога в нашей жизни», «Книга о вкусной и здоровой пище для сыроедов» и, что самое неожиданное — «Как стать стервой: руководство для женщин». Люська немало повеселилась, обнаружив это руководство для стерв; ей сначала подумалось, что Книжица затесалась в Таисьину коллекцию по ошибке, но, пообщавшись с соседкой, она поняла, что никакой ошибки нет — оказывается, Таечка действительно мнила себя роковой женщиной и искренне считала себя жгучей красоткой.

Люська по природе своей не была злым человеком, но здесь просто диву давалась: как люди могут быть НАСТОЛЬКО необъективными к себе самим? Ох, ей-богу, ей везло на таких личностей — сначала Жанка с ее манией величия, теперь вот «подпольная стерва» Тая…

Косметики Тая не признавала — ни декоративной, ни лечебной; использовала только натуральные продукты. Каждый день с маниакальным упорством она делала себе какие-то маски для лица и волос — из всего, что было в холодильнике. В ход шли и творог, и мед, и фрукты, и овощи…

— Может, проще крем ночной купить? — робко предложила Люська, наблюдая в первый же совместный вечер, как Тая на кухне обмазывает себе физиономию жуткой зеленоватой субстанцией — смесью из сырого яйца, огурца, лука и сметаны.

— Никакой крем не сравнится с натуральными масками! — фыркала Таисья. Впрочем, даже когда она фыркала, ее голос оставался унылым, словно ей все опостылело. — После этой маски кожа становится — ну просто персиковая!

Люська с сомнением оглядывала одутловатое Таино лицо нездорового цвета, но предпочитала держать при себе свои комментарии.

Спустя несколько дней после переезда настал день Люськиного рождения. Праздновать она не собиралась, поскольку была весьма стеснена в средствах. Большую часть сбережений она уже отложила на роды и на оплату квартиры за несколько месяцев вперед. В честь дня рождения Люська решила купить побольше натуральных витаминов. Она уже не могла позволить себе поглощать фрукты в каких угодно количествах, но совсем отказываться от них тоже не собиралась. Дома она помыла виноград с черешней, переложила ягоды в большую глубокую миску и понесла в комнату — угостить Таисью. Можно было обойтись и без угощения — сама Тая никогда даже не думала предлагать новой соседке что-то из своих продуктов, даже чаевничать вместе не звала; все ее съестные припасы были тщательно закрыты в кастрюльках-баночках-скляночках и задвинуты вглубь холодильника, чтобы, не дай Бог, Люська не сунула в них нос. Но Люська так не могла, она привыкла делиться тем, что имеет.