Елена Ласкарева - Вся жизнь — игра

Маргарита сбила грудью бокал — и багряная жидкость начала медленно растекаться по белоснежной льняной ткани.

Между их лицами встало преградой пламя свечи — Георгий затушил фитилек пальцами.

Стало темно, и в этой бархатной тьме их губы соприкоснулись… Едва-едва, почти неосязаемо. Так зимой касается лица снежинка — и тут же тает…

И Маргарита услышала — не слова, а скорее просто выдох:

— Милая… солнце мое…

Вот она, желанная страна счастья, что скрывалась за нарисованным на холсте камином. И оказывается, никакого ключика не требовалось, чтобы проникнуть в нее. Нужно было просто-напросто наклониться через стол…

Каким он все-таки может быть нежным, этот человек-скала! И каким горячим умеет стать этот вечно ледяной айсберг…

…Они занимались любовью, будто исполняли ритуальный танец. То плавно покачивались на волнах нежности, словно паря в воздухе, не чувствуя под собою сбившихся в комок простыней… То схлестывались в неистовой схватке, как злейшие враги. Враги, которые не могут друг без друга.

Кассета с музыкой давно кончилась, и теперь тишину нарушали лишь вздохи и стоны, ритмичные, как сложная мелодия.

— Тебе хорошо? — задыхаясь, спрашивал Георгий.

Вопрос доходил до сознания не сразу, и немного погодя Маргарита отвечала, с трудом складывая звуки в слова:

— Еще бы!

И этот заторможенный, благодарный ответ наполнял его новой энергией.

Как загадочные созвездия, мерцали в темноте капли пота на обнаженных телах. Золотое платье, более не нужное, валялось на полу, словно шкура льва, подстреленного удачливым охотником.

Не льва — Львицы.

Не убитой — взятой в плен.

В такой желанный, такой чарующий плен!

Боже, что за наслаждение…

— Я закричу…

— Кричи!

Кто из них закричал? Маргарита не поняла. Может, громыхнул за окнами раскат грома?

Сладко и страшно.

Как будто летишь в пропасть, и неясно, падение это или свободный полет. Поглотит тебя бездна или примут небеса, лаская пухом облаков…

— Солнце мое… солнце…

— Гера… мой Гера! Мой…

— Твой!

Какие у него руки… большие… как легко они обхватывают ее пышную грудь! Да что грудь — кажется, он легко может накрыть ладонью все ее тело, целиком! И сжать в кулаке… Пусть сожмет!

Сожми же!

Какие у него губы… жадные… он пьет женщину, как вино. Шато-Марго… Марго… королева.

— Моя королева…

Пей же, напейся допьяна, чтоб обессиленно упасть, чтоб больше не сдвинуться с места… и не исчезнуть, как ты исчезаешь обычно.

— Волшебница, — шепчет он одурманенно.

И вновь губы заняты жадными поцелуями.

Рита на секунду отрывается:

— А завтра… ты не уйдешь?

— Завтра уже наступило.

— Не уйдешь сегодня?

— Не уйду.

— Поклянись!

— Клянусь.

Все хорошо. Можно больше не тревожиться. Просто довериться и раствориться.

И она растворяется.

Маргарита проснулась оттого, что замерзла. Горячее мужское тело больше не согревало ее.

Быстрый, внезапный испуг: неужели все-таки ушел? Или даже уехал? Ведь за ним такое водится.

Нет, вот он, Георгий, здесь. Расхаживает по комнате, уже одетый. Не во вчерашней белой тройке, а в джинсах и рубашке-поло.

Но почему он поднялся в такую рань? Ведь за окнами едва занимался розовый южный рассвет.

Говорить не хотелось. Хотелось лежать и нежиться. Рита стала натягивать на себя одеяло, и это движение привлекло внимание Георгия.

— Мы проснулись? — ласково проговорил он. — Вот и хорошо. Подъем.

— Как — подъем? Я обычно встаю не раньше…

— Я в курсе, — он не дал договорить. — Но то — обычно. А сегодня у нас необычный день.

— У нас? Мы будем весь день вместе?!

— Я же поклялся. Никуда я от вас не денусь, госпожа моя. Но и вы от меня — тоже.

Маргарита мигом соскочила на пол. Неужели мечта сбылась? И он, этот надменный гордец, останется с нею?

Тогда — конечно, надо вставать. Тогда грех тратить время на сон. Если с ним — то она готова была бодрствовать все двадцать четыре часа в сутки.

Юркнула в ванную, пустила прохладный душ на полную мощность. Пусть острые струйки промассируют кожу, сделают ее розовой и эластичной, прогонят остатки дремы. Пусть глаза сегодня засияют ярче обычного, а волосы лягут самыми пышными волнами. День рожденья по-настоящему начался лишь к ночи, так пусть же он продолжается!

Не вытираясь, влезла в висящий на крючке махровый халат, впитавший запах Его тела. Как тепло, как уютно.

А в гостиной на столе Маргариту уже поджидал утренний кофе. Напиток был сварен точь-в-точь в ее вкусе.

— Вы очень внимательны, — растроганно сказала она.

— Стараюсь, — кивнул Кайданников.

Лучше бы, конечно, он подал чашечку ей в постель, но и так замечательно.

Все-таки между ними вновь возникла некая дистанция — быть может, оттого, что они продолжали общаться на «вы». Как будто не было этой неповторимой ночи.

«Ну что ж, Ваше Величество, — без огорчения обратилась Маргарита сама к себе. — С королевами только так и разговаривают. Монархи не терпят панибратства».

Кофе выпит, и, кажется, никакого завтрака пока больше не предполагается. Да и какой может быть завтрак на рассвете!

Хотя… она с удовольствием расправилась бы со вчерашней форелью, которой так и не успела отведать. Интересно, Георгий убрал нетронутые яства в холодильник или просто распорядился унести все из номера? Она так крепко спала, ничего не слышала.

Но не спрашивать же его о еде!

Проголодается — сам предложит составить ему компанию.

Маргарита заглянула на дно чашечки: не удалось вчера погадать на кольце, так можно теперь, на кофейной гуще.

Но крупинки размолотых зерен складывались в одни только волны. Большие и малые, совсем как на море.

Ну и пусть. Море — оно ведь подобно любви.

Георгий протягивал ей золотое платье со шлейфом:

— Оденьтесь. Вас ждет сюрприз.

Не хотелось вылезать из теплого халата, но на какие жертвы не пойдешь, если любимый мужчина хочет тебя чем-то удивить!

Маргарита переодевалась прямо при нем, не стесняясь своей наготы. Да и глупо стесняться такого тела! Оно создано для того, чтобы гордиться им.

Пусть Георгий посмотрит, какое сокровище он приобрел! И пусть знает, от какой драгоценности так долго отказывался.

Вечернее платье плотно облегало фигуру и надевалось без всякого нижнего белья.

«Знай же, любимый мой, что мне не нужны никакие приспособления и уловки, к которым прибегают прочие женщины, чтобы утянуть животик или приподнять грудь!» — Рита поворачивалась так и эдак, и Георгий с любопытством наблюдал этот процесс.

Ну вот, теперь еще туфельки на высоких шпильках — и готово. Какая экзотика: вечерний наряд ранним утром!

Здравствуй, восходящее солнце! Мы с тобой родня. Солнце и Солнцева — два золотистых существа!