Елена Янге - Предсказание по таблетке

— Бедная моя! Побаловали немного, и раскисла.

— Варь, ну разве это жизнь? Женщиной себя некогда почувствовать! — всхлипывая, бормотала я.

— Ладно, ладно, хватит слезы лить! Весь мех отсыреет, — улыбнулась Варька и вытерла мне нос, как маленькой. — А что касается того, что женщиной себя не чувствуешь, это ты брось! Очень даже чувствуешь, меня не обманешь. Ласки тебе не хватает, а может быть, вместе с ней и любви. Это наш бабий крест. На себе все тянем! При этом еще умудряемся оставаться женственными и чуть ли не самыми красивыми. Что-то в нас, наверное, есть… Хватит реветь-то!

— Сама не знаю, почему разревелась, — всхлипнула я. — Может быть, от счастья, а может — от обиды.

— А тебе и знать нечего! Поплакала, напряжение сняла — и хорошо. Теперь быстренько высморкайся и улыбнись!

Варька завела машину и выехала на основную магистраль.

— Едем теперь в ресторан?

— Что-то не хочется, слишком много впечатлений. Мне бы домой.

— Домой так домой! Нечего психику перегружать, — профессионально отозвалась Варька, включая скорость.

Пару минут мы ехали молча. Я постепенно приходила в себя, Варька о чем-то сосредоточенно думала.

— Варь, расскажи мне о себе. Где ты пропадала столько лет? — разорвав затянувшуюся паузу, спросила я.

— Этот трогательный рассказ мы оставим на другой раз, теперь я слушаю твой адрес.

Всю оставшуюся часть пути я рассказывала, какой хороший человек Олег Александрович, какое удовлетворение мне приносит преподавательская деятельность, какие мы друзья с 11 «Б». Варька искоса поглядывала в мою сторону и, казалось, видела меня насквозь. Ее взгляд все больше и больше теплел, а на губах появилась мягкая улыбка.

— Знаешь, Мариш, — прервала она меня. — Слушая тебя, я вспоминала другие разговоры. Будь уверена, мне часто приходится выслушивать жизненные истории. Так вот: с одной стороны, твоя жизнь — типична, с другой стороны… ты ее лакируешь.

Машина остановилась около моего дома.

— Зайдешь ко мне, Варь?

— Нет, не зайду. Думаю, мы в ближайшее время встретимся. Вот тогда и поговорим.

— Спасибо! За все спасибо! Счастья тебе!

— Ладно, постараюсь и себе кусочек счастья оторвать, — грустно улыбнулась Варька и добавила:

— Не забудь сказать своему благоверному, что меня встретила, а то… Знаю я этих мужчин!

Варька достала с заднего сиденья два пакета: один — с моим старым пальто, другой — с изящной бархатной коробкой. Протянув их мне, она улыбнулась.

— В коробке пустячок для твоего благоверного.

Варька запнулась и весело продолжила:

— Обожаю выбирать подарки. Правда, не приходилось дарить собственным детям и мужу.

— Почему?

— За неимением! Так что не обессудь: я на твоем муже попрактиковалась.

— Варь, ты просто удивительная!

— Не идеализируй меня.

Я поцеловала Варьку и выскользнула из машины. Подойдя к подъезду, я обернулась.

— Если захочешь меня увидеть, — крикнула Варька, — позвони! В шубе — визитная карточка.

Она резко захлопнула дверь и умчалась. Глядя вслед красным маячкам, я еще несколько минут стояла у подъезда, затем нажала на кнопку домофона и, находясь еще под впечатлением неожиданной встречи, вознеслась на четвертый этаж.

Дверь открыл Олег Александрович.

— Как это понимать? — посмотрев на шубу, грозно спросил он.

— Тебе нравится?

— Ты меня что, за дурака принимаешь?

По его лицу пошли красные пятна.

— Не понимаю, что ты взбеленился? Эта шуба — Варькин подарок. Помнишь, я тебе рассказывала про подругу, с которой мы жили в коммуналке…

Праздничное настроение улетело, и я почувствовала, что мое объяснение — по большому счету, нелепо. Олег снял очки, развернулся и удалился в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

«Ну и пожалуйста! Бесись себе на здоровье!»

Я повесила шубу и пошла на кухню. Готовя ужин, я вспоминала встречу с Варькой, как вдруг почувствовала пронзительный взгляд. Обернувшись, я увидела разъяренного Олега Александровича.

— Можешь больше ничего не говорить! — прошипел он. — У тебя все написано на лице!

— Что написано? — заикаясь, спросила я.

— Раскаяние наблудившей женщины!

— Олег, что ты говоришь! Хочешь, позвони Варьке. В кармане шубы лежит ее визитка!

Я бросилась к вешалке.

— Не сомневаюсь! — с ненавистью сказал он. — Ты со своим любовником продумала все мелочи!

Взглянув на пакет и брезгливо взяв его в руки, он вытащил оттуда коричневый портмоне. Мягкая кожа, тиснение, на уголках металлическая фурнитура — очень дорогая и изысканная вещь. Странно всхлипнув, Олег Александрович кинулся к вешалке, сорвал с крючка дубленку и, резко отворив дверь, бросил на меня презрительный взгляд.

— Ты куда? — крикнула я.

— Пошла к черту! — прорычал он в ответ и хлопнул дверью.

От неожиданной грубости я села прямо на пол и зарыдала.

«Сказать мне, что я — наблудившая женщина! За что? Может быть, за тринадцать лет верности? Уж лучше бы я изменила!»

Видимо, рыдания были такими громкими, что донеслись до Лялькиной квартиры.

— Ритуля, что с тобой? — распахнув дверь, крикнула она.

— Олег, Олег…! Он не поверил!

— Во что?

— В то, что шубу подарила Варька.

Обливаясь слезами, я уткнулась головой в коленки и зарыдала еще громче. Лялька схватила меня под мышки и попыталась поднять.

— Подумаешь, не поверил, эка невидаль! — проворчала она и с интересом посмотрела на мокрую от слез карточку.

— Во что ты так вцепилась?

Лялька взяла из моих рук визитку и прочитала:

— Психотерапевт и психоаналитик Варвара Михайловна Невская. Индивидуальная и семейная психотерапия. Тренинги.

— Какое отношение психоаналитик имеет к тебе?

— Это моя детская подружка.

На ум пришли Варькины слова: «Сначала мы, Мариночка, а потом — мужики». Слезы неожиданно высохли, и, встав с пола, я пробормотала:

— Пошел сам к черту!

Мне стало сразу легче.

— Что ты сказала?

В больших глазах Ляльки застыло такое изумление, что я быстро спросила:

— У тебя есть что-нибудь выпить?

— Вот это вопрос! Коньяк подойдет?

— То, что надо! Неси!

Я отправилась умываться, а Лялька пошла за коньяком. Через десять минут мы уже сидели на кухне и, как сказала Лялька, «предавались разврату». В наши «развратные» действия входили коньячные возлияния и беспрерывное курение Лялькиных сигарет.

Вообще-то я курю очень редко, тем более дома. В лицее — еще куда ни шло. У нас есть учительская курилка, там и обсуждаются текущие новости. Обычно в курилку я хожу просто так, поболтать. Когда мы с Нютой что-нибудь сочиняем, меня прорывает, и за вечер я выкуриваю пять-шесть сигарет. После такого срыва я тщательно душусь, жую жвачку, а придя домой, говорю: