Кэрри Лонсдейл - Прошлым летом [litres]

Держа в руках чашку с остывшим горьким кофе, Элла смотрела из окна кухни в серое небо. И город, и залив были тут, но она не могла различить ничего, кроме размытых очертаний соседних домов. Издалека, с юга, из-за моста Золотые Ворота, доносились корабельные гудки, и их печальный звук отражался от холодного, сумрачного городского побережья.

Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как Дэмьен вышел из двери их квартиры. Он не бросил ее. Он ее отпустил, как поношенное платье, которое бросают в коробку для сбора пожертвований. Почему-то от этого их расставание казалось только ужаснее. Казалось, от этого испарялся даже последний лучик надежды.

Ты помнишь, как мы в первый раз увидели эту кухню? Помнишь, что я тебе сказал?

В отчаянии Элла не спала, не мылась, и ничего не ела, кроме черствого тоста прошлым вечером. Она варилась в собственной вине и осознании, что заслужила все это.

Она даже не прикоснулась к компьютеру, чтобы закончить статью, которую Ребекка ждала от нее завтра утром. Она не отвечала на звонки. А их было много. Ребекка оставила два сообщения. Одно – что она посылает в Анкоридж фотографа, чтобы сфотографировать Натана на обложку. И второе – чтобы Элла срочно ввела ее в курс дел. Если она пропустит завтрашний дедлайн, у всей команды будут неприятности.

Натан звонил четыре раза с тех пор, как она приземлилась в Рино. Первые три он вешал трубку, не дождавшись ответа. В последний раз оставил сообщение с извинением. Он не должен был говорить ей о том, как она выполняет свою работу. Это было сильным преувеличением.

А как насчет того, что она говорила ему, что любит его? Это тоже было сильным преувеличением?

Ни Натан, ни Дэмьен так не считали.

Еще звонила Дейви. В своем сообщении она напоминала Элле, что выставка ее клиента – сегодня. И наконец, Эндрю. Она прослушала, что он записал на автоответчик, и улыбнулась в первый раз за сутки. У него завтра свидание. Он встречался кое с кем последние пару месяцев, и, похоже, это серьезно. Может Элла встретиться с ним в Вестфилд-Центре? Ему надо купить новую одежду, и при мысли об этом хочется удавиться. Но ему надо произвести впечатление. Эта девушка не такая, как другие.

Как раз когда Элла дослушала сообщение Эндрю, позвонил Дэмьен. Она ответила на первом же звонке.

Сухим, сдержанным тоном Дэмьен сообщил о своих планах. Он остановился в отеле «Хайятт Ридженси». Ему надо быть в городе из-за расследования в PDN. Он сообщит ей, когда улетит в Европу. И когда найдет себе постоянное жилье, пришлет ей свой новый адрес. И сообщит, что он собирается делать.

Не они, отметила Элла. Не мы, не нам.

Он. Один.

Элле хотелось расплакаться, но слезы не шли. Она была замужем и влюблена в своего мужа. Она не стала бы спать с Натаном, если бы на это не было серьезной причины.

Мальдивы.

Они все время всплывали у нее в голове.

Дэмьен упоминал о ссоре во время отдыха, которой Элла не помнила. Но могла представить себе. По какой-то причине она сказала ему, что хотела бы завести детей, но он от нее отмахнулся. И тогда, от злости и обиды, разочаровавшись в своем браке, она переспала с Натаном. В отчаянии, что не может убедить Дэмьена завести детей.

Она отомстила. Ей хотелось сделать Дэмьену так же больно, как он ей. Она всегда так делала. После смерти родителей она разбила мамину коллекцию, и после смерти Грейс она сделала нечто похожее. Отец Грейс попросил у нее фотографии Грейс для похорон. Вместо того чтобы сказать: «Нет», Элла разорвала все фото Грейс, которые у нее были, даже те, что были в школьных альбомах. Сложила обрывки в коробку из-под обуви и поставила под дверью дома Грейс, на террасе, где ее отец, приехавший на похороны, спал на диване. Месть и ярость принуждали ее причинить боль Стену, потому что она винила его в смерти Грейс. Но в конечном счете она причинила боль только самой себе. У нее не осталось фотографий ее лучшей подруги.

Конечно, у нее могли быть и другие причины переспать с Натаном.

Она влюбилась.

На столе так и лежала флешка. На ней, возможно, были все ответы, ключ ко всему. Но, каждый раз, протягивая к ней руку, Элла медлила. В памяти всплывали слова Дэмьена: Ты уверена, что хочешь вспомнить?

Нет.

Была причина, по которой она заставила себя забыть. Потому что…

Нет воспоминаний, нет переживаний.

Путь труса.

Хватит, выругала себя Элла. Ей придется иметь с этим дело, и придется сейчас, иначе она никогда не сможет починить то, что было у них с Дэмьеном.

Элла выплеснула кофе в раковину, оставив на белом фарфоре паутину коричневых пятен, и схватила флешку. В своем кабинете она включила компьютер и вставила ее. На экране перед ней всплыли две тысячи восемьдесят два файла. Папки, файлы, расшифровки записей и фото. Забытые моменты, иногда целые дни тех семи месяцев, которые прошли с их поездки на Мальдивы до ее аварии.

Она просматривала файлы, иногда открывая тот или другой. Наброски ее первого интервью подтверждали, что она задавала те же вопросы, и Натан ей не врал. К своему удивлению, она обнаружила почти целиком написанную статью, очень похожую по смыслу и содержанию на ту, что она начала на Аляске. Это было утешительно и очень помогало в смысле дедлайна. Но фото, которое она открыла следующим, не было.

На нем был Натан, без рубашки, по пояс в воде, спиной к камере. У нее запылали щеки. Она быстро закрыла файл, и открыла следующий.

Натан сидел, скрестив ноги, прямо на земле, костер, горящий перед ним, бросал на него блики. Выражение его лица было задумчивым. Даже только по этой фотографии можно было сказать, что Натан не изменился между двумя интервью. Он так же мучился. Ненависть к себе все так же бурлила в нем. Вина заставляла его вести жизнь отшельника.

Элла рискнула открыть еще несколько фотографий. Ни одна из них не была компрометирующей или наводящей на мысль об отношениях с Натаном. Хотя они вызывали те же чувства, что и ее беременные фото, которые она рассматривала после аварии. Это было как будто не с ней.

Элла кликнула на файлы, связанные с Амирой Сильверс, знаменитостью, которую она интервьюировала в прошлом августе. Она не помнила этого интервью, но именно Амира рассказала ей про доктора Уайтли. Снова черновик статьи, которую она не послала Ребекке вместе с восемью записями. Судя по записям, Ребекка убила статью. В выпуске того месяца на нее не нашлось места. Но до этого Элла успела записать три часа интервью за один день. Восемь отдельных записей говорили о том, что во время беседы они много раз останавливались и начинали сначала после перерыва. О чем же они разговаривали не под запись?

Закрыв папку с Сильверс, Элла открыла папку с доктором Уайтли, которая была тут же. Она была большой. Элла начала читать первый документ. Несколько часов спустя она наткнулась на косвенное упоминание о коде для разблокирования воспоминаний. Следуя ему, мозг мог восстановить определенное воспоминание, идею или факт, который в нем хранился.