Кира Буренина - Свет в твоем окне

Они замолчали, помогая Ксении Александровне накрыть на стол.

— И что будет дальше? — не вытерпел Никита, отщипнув кусочек хлеба.

— Мне дали время, чтобы я успела поправить дела. Но почему-то мне кажется, что у них все уже решено.

— Как это? — в один голос спросили мать и сын.

— Я думаю, у них кто-то есть на примете. Кто-то свой.

— Алиса, давай не будем об этом думать. Если они, как ты говоришь, что-то уже решили, то нам остается одно — ждать.

— Никита, но ведь мне по-настоящему больно! Больно от того, что меня не оценили, что против меня плетут интриги, в то время как я старалась сделать как лучше. Я работала на газету не ради собственного тщеславия, не ради необъятных и не сдерживаемых никакой цензурой газетных полос, мол, пишу что хочу! Я писала для людей, это раз.

— А два? — Никита искоса взглянул на нее.

— А во-вторых, я очень хотела, чтобы люди, работающие со мной, были довольны.

— Алиса, дорогая, — голос Никиты стал низким и чуть хрипловатым, — ты — редкий человек. Ты — ангел-хранитель для многих людей, просто они этого не замечают. Они пользуются твоей энергией, без стука вваливаются в твою душу, а ты не можешь сказать «нет». Нельзя так открываться людям. Мне даже страшно за тебя.

— Никита, не пугай Алису! — Мать строго посмотрела на сына.

— Да нет, я не то хотел сказать. Ты выглядишь сильной, сдержанной, контролирующей все и вся. А в душе…

— Не надо, — Алиса отложила вилку, — не лезь в мою душу.

— Я не поэтому! — испугался Никита и беспомощно взглянул на мать.

— И потому тоже не надо. Извините, Ксения Александровна, я сыта. — Алиса встала и отошла к окну.

Несколько секунд Никита смотрел на нее, с непонятной жалостью отмечая ее ровную спину, горделивую посадку головы, словно она бросала вызов его только что произнесенным словам. Возникла неловкая пауза.

Ксения Александровна выразительно постучала пальцем по виску и вышла из комнаты.

— Алиса, — произнес покаянно Никита, подходя к ней, — прости меня, я глупость брякнул.

— Нет, — она покачала головой, — самое печальное, что ты прав. И еще — я догадываюсь, кто заварил всю эту кашу.

Она обернулась к нему и подняла потемневшие от горя глаза. Казалось, что сердце разрывается у нее в груди. Никита раскрыл объятия, и Алиса шагнула в них, надеясь найти там облегчение своей боли.

— Не волнуйся, я с тобой, а вместе мы обязательно что-нибудь придумаем, — шепнул Никита, легко гладя ее по голове.

Алиса отстранилась от него и, с силой проведя рукой по глазам, покачала головой:

— Нет, это мое дело. Зачем тебе в него впутываться?

— Потому что я хочу помочь. И потому что я полюбил тебя.

— Никита! — воскликнула Алиса. — Но…

— Не говори сейчас ничего. Если хочешь, забудь эти слова. Только позволь мне помочь тебе. Один в поле не воин. Давай сядем, — он повлек Алису за руку к дивану, — сядем и спокойно все обсудим, что нужно сделать.

В этот момент Алисе не хотелось уже ничего обсуждать и ни о чем думать. Вихрь мыслей закружился у нее в голове: Никита сказал, что любит ее, а она? Любит ли она его? Ей тоже надо что-то сказать, но слова словно примерзли к языку. Как расслабляюще действуют на нее эти кремовые шторы! Отлично отполированная мебель орехового дерева стала расти в размерах. Что это? Елку давно выбросили, а она как будто слышит звон елочных шаров. Веки Алисы отяжелели, а голова опустилась на плечо Никиты.

— Что с ней? — испугалась Ксения Александровна, входя в комнату.

— Тихо! Она уснула.

— Слишком переживает она за свою газету, бедная девочка. Сейчас я принесу плед, пусть поспит.

— Девочка моя любимая, — прошептал Никита, осторожно устраивая Алису на диване и укрывая пледом, — самая любимая.

— Опять звонил Павел Игнатьевич, — озабоченно хмуря брови, сообщила в понедельник Мила.

— Да? — насторожилась Алиса. — Зачем, не сказал?

— Нет, — помедлив, отозвалась Мила, внимательно рассматривая свежевыкрашенные лаком экзотического цвета ногти.

— Что-то просил приготовить?

— Вроде нет, — Мила оторвалась от созерцания своих ногтей, — он приедет к трем.

— Хорошо. — Алиса со смешанным чувством страха и злости принялась за чтение статей, приготовленных авторами к следующему выпуску.

Она машинально отмечала красным ненужные места, правила, переставляла абзацы местами, а сама думала только об одном — еще не прошло недели с памятно неприятного разговора с коммерческим директором и коротышкой (кто же все-таки это был?), как Павел Игнатьевич собрался в редакцию. Явно, что он едет не за тем, чтобы выслушать идеи Алисы относительно привлечения рекламы. Тогда зачем? Алиса испытывала огромное желание позвонить Никите на службу и пожаловаться на очередные неприятности. Но присутствие Милы сдерживало этот порыв — стыдно показывать свою слабость перед подчиненными.

Только в обед, когда Мила отпросилась на полчаса, Алиса набрала нужный номер и попросила Никиту к телефону.

— Алиса? — Его голос звучал радостно и удивленно. — Ты мне звонишь, как это здорово!

— Никита, — облизав пересохшие губы, просипела Алиса и закашлялась, — у меня опять ЧП. Приезжает коммерческий директор с инспекцией. Я очень боюсь… — Она опять закашлялась.

— Что? Не слышно ничего! Алиса, что ты сказала? — закричал в трубку встревоженный Никита.

Невидимая рука сжала спазмом горло Алиса, слезы выступили на ее глазах, и она не могла больше произнести ни слова. Она положила трубку на рычаг и побежала в соседнюю комнату. Только большой глоток остывшего кофе вернул ей способность говорить.

— Так-так, шеф-редактор на месте, у кофеварки, — раздался голос Павла Игнатьевича. В распахнутом дорогом кашемировом пальто он стоял на пороге комнаты и наблюдал за Алисой.

— Я только что вышла. — Алиса услышала как будто со стороны не свой, извиняющийся голос.

— Понятно. Ну, как тут обстоят дела?

— Сюда, пожалуйста. — За спиной Павла Игнатьевича стояла Мила Короткевич и наманикюренным пальчиком манила коммерческого директора в кабинет.

«Вовремя появилась, — с облегчением подумала Алиса, — а то пришлось бы еще за нее истории выдумывать…»

— Показывайте мне вашу богадельню. — Коммерческий директор по-хозяйски пошел по коридору. — Кто чем занимается и с каким результатом?

Алиса провела его по комнатам редакции, знакомя с сотрудниками, их приветствия Павел Игнатьевич оставлял без ответа.

— Я слышал, у вас тут тусовки случаются, — усевшись на место Алисы, весело заметил коммерческий директор, — попойки разные.

— Что?! — Алиса схватилась рукой за горло. — Кто вам такое наплел?

— Она. — Павел Игнатьевич, прищурившись, ткнул пальцем в Милу, до сих пор тихо сидевшую за своим столом. — Но вы все-таки выбирайте выражения!