Кира Буренина - Свет в твоем окне

Прямо в упор на нее смотрел мужчина с проседью, в очках с тонкой золотой оправой. Ира передернула плечами. Мужчина поднял бокал с вином и жестом показал, что пьет за ее здоровье. Ира нахмурилась. Она обратилась к Ксюше с каким-то пустяком, краем глаза изучая незнакомца. Широкие плечи распирали дорогую шелковую рубашку цвета индиго, золотая толстая цепь как ошейник обхватывала мощную шею, через спинку стула был небрежно перекинут светлый кашемировый пиджак. По манере поведения было заметно, что этот человек привык отдавать распоряжения — он снисходительно слушал своих соседей за столом, разговаривал по мобильному телефону и почти не отводил взгляда от Ирины. Через мгновение он подозвал официанта, который почтительно наклонился к нему. Что-то неуловимо знакомое почудилось Ирине в его профиле, его глазах, то, что она давно похоронила в своей памяти, потому что воспоминания могли причинить боль.

Ирина допила кофе — пора уходить. Ситуация, в которой она оказалась, ей очень не нравилась. Хорошо, что сегодня последний день, через два часа к гостинице подойдет автобус, который отвезет группу в аэропорт. Ира махнула официанту, чтобы он подал счет. Однако официант подошел с полным подносом и бережно поставил на стол еще одну порцию мороженого, вазочку с пирожными, сок, бокал вина. Ира расстроилась — в Италии мало говорили на английском, а еще меньше его понимали. Вероятно, официант не понял ее.

— No, no, I just want to pay, — попыталась Ира втолковать официанту, но он кивнул в сторону противоположного столика: «Вашему столу от нашего стола». Ира покачала головой, ей стало неприятно — надо же, в Европе, в самом центре Рима, почувствовать себя как в Гаграх или Тбилиси! И ее осенило — Тбилиси!

Она была студенткой второго курса филфака МГУ, когда приехала с экскурсией в Тбилиси, где случайное знакомство свело ее с самым замечательным человеком, которого она только встречала в своей жизни. Давид Кабахидзе — ее первая любовь. «Чему дзвирпасо» — так называл ее Дато — «бесценная моя». Произнесенные с придыханием, на грузинский манер, эти слова звучали неповторимо и неподражаемо. По сравнению с ними обычные эпитеты «милая», «любимая», «единственная» были пресными и скучными, как урок арифметики. Давид был старше Иры на одиннадцать лет, но уже занимал немалый пост на политическом Олимпе. Он был не просто умен, он был потрясающе эрудирован, на него возлагались большие надежды, и он шел вверх по служебной лестнице уверенно и твердо. Конечно, он был женат, жил с женой и детьми в большом доме в старом квартале Тбилиси — Мтацминде. Ему неоднократно предлагали роскошные квартиры в лучших новых домах, но Дато не торопился с переездом. Милые горбатые улочки, старый трехэтажный дом, где большая часть жизни проходила на глазах соседей, а на огромном открытом балконе можно было переброситься парой слов с прохожими, не отпускали его от себя. Ее роман длился шесть долгих лет, Дато часто прилетал в Москву по служебным делам, и все это время Ира была рядом, ведь она любила его, хотя и понимала — он не женится на ней никогда. Тбилисская родня не простила бы его, да и не в правилах грузинских мужей бросать своих сыновей. А жаль. Разрыв причинил страшную боль, но Ира приказала себе крепко-накрепко забыть о Дато. Это было непросто, ей часто снились Грузия, Тбилиси, потрясающе красивый народный праздник Ломиса в Тушетии… Время шло. Она встретила Валеру Дятлова, вышла за него замуж. Казалось, что события «тревожной юности» отошли в прошлое. А незнакомец в синей шелковой рубашке вновь напомнил о них. Он так был похож на ее первую любовь! Она сглотнула тяжелый комок в горле и закрыла глаза — как же она соскучилась по Дато, по его прикосновениям, глазам, его характерной гортанной речи!

Тем временем незнакомец встал, проходя мимо стола, где сидела Ира, случайно коснулся его рукой и, сделав легкий полупоклон в ее сторону, вышел на улицу. Официант принес счет, Ира расплатилась, оставила на столе чаевые и в этот момент заметила, что на его краю лежит сложенная вдвое записка. Это был номер телефона незнакомца, набросанный летящим почерком, и его имя — Леонардо. Ира горько рассмеялась — для приключений она уже слишком стара.

Хлопоты с отъездом, суматоха в аэропорту ослабили впечатление от утреннего происшествия. Сдав чемодан в багаж, пройдя паспортный контроль, Ира задумчиво листала журнал в зале ожидания вылета.

— Pronto, pronto! — кричал кто-то в телефоне-автомате рядом.

Повинуясь безотчетному порыву, Ира встала, вытащила записку с телефонным номером незнакомца, которую собиралась сохранить в качестве сувенира, и подошла к телефону. Слушая длинные гудки в трубке, она пыталась сдержать колотящееся сердце.

— Pronto, — отозвался гортанный голос.

Ира облизнула пересохшие губы.

— Это я, из кафе «Греко».

— Синьора! — радостно вскричал Леонардо.

— Я хотела бы попрощаться, через сорок минут мой самолет улетает в Москву, — сообщила Ирина. Ей стало грустно — быть может, судьба преподнесла ей еще одну необыкновенную встречу, а она так и не воспользовалась этим подарком.

— Алло, синьора, вы слышите меня? — Его английский был безупречен. — Я сейчас же приеду, ждите! Как вас зовут?

— Ирина, — машинально ответила она, следя за тем, как Ксюша встала с места и направилась к киоску с кока-колой.

— Ирина, — словно пробуя на вкус, задумчиво повторил Леонардо, — я прошу вас, дождитесь меня!

Ира кивнула и повесила нагревшуюся пластиковую трубку на рычаг.

Симпатичная девушка в форме пригласила на посадку, ручеек пассажиров потянулся к ней. Улыбаясь дежурной улыбкой, она отрывала корешки от посадочных талонов. Оглядев пустой зал, разочарованная Ира последней протянула свой талон. Как только самолет авиакомпании «Внуковские авиалинии» оторвался от земли, к окну, из которого был отличный обзор на взлетную полосу, неторопливо подошел элегантный мужчина в очках с золотой оправой, в светлом, очень дорогом кашемировом пиджаке. По тому, как он разговаривал со служащим аэропорта, было видно, что этот человек привык отдавать распоряжения. Щурясь, он вглядывался в самолетик, стремительно уменьшающийся в эмалево-синем небе.

— Звонила ваша дочь, — с упором на слове «ваша» объявила противная Анна Георгиевна, когда Ира вернулась из кабинета шефа. — Вам нужно заниматься воспитанием детей в свободное от работы время, а на работе надо работать.

Освободившись от мучившей ее невысказанности, Анна Георгиевна вытащила баночку йогурта и мастерски сорвала крышку.

Ира вздохнула и с тоской посмотрела в окно — шел мокрый снег, сугробы на крышах были похожи на размокший картон. Прошло два месяца с тех пор, как Ира вернулась, и за это время ничего в ее жизни не изменилось. Дятловы помирились с Порецкими и были приглашены на Восьмое марта в гости, куда Ира наденет умопомрачительный костюм, купленный в Риме. Пара модных вещиц да глянцевые фотографии — это, пожалуй, все, что напоминает об Италии. А рядом с обрезанной косой в платяном шкафу лежит маленький клочок бумаги с несколькими цифрами и именем «Леонардо».