Наталия Доманчук - Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры

— Да, именно! Мозг! Эй, Мозг! Ты меня слышишь? — закричал Желудок и сделал несколько колебательных движений внутри меня.

— Он тебя слышит, но ничего тебе не ответит. Потому что только что пытался от меня уйти. И если он вякнет сейчас хоть слово, то его чемодан будет за дверью.

— Ну, если уж от тебя Мозг сбежать собирался, то мне вообще нечего сказать. О чем говорить с безмозглой теткой, которая сначала приучила свой организм к самой вкусной еде, а потом начала его травить всякой диетической мурой… Я буду только требовать еды…

— Ну и на здоровье, нужен ты мне… Слава Всевышнему, что хоть сердце у меня не такое.

— Правда? — спросило Сердце. — А какое я?

— Ты у меня такое нежное, наивное, лиричное…

— Это я наивное? — спросило оно. — Ты уверена в этом?

— Разве ты не наивное? — переспросила я.

— Нет, я не наивное, а ты истеричка. И постоянно бросаешься в крайности, — добавило Сердечко.

— В какие крайности?

— Какого черта ты опять вчера на ночь нажралась? Я не могло спать всю ночь.

— Слышь, ты, обрубок, — включился в наш диалог Желудок, — если ты ничего не понимаешь в искусстве еды — лучше помолчи.

— Две тарелки борща, полная тарелка жареного картофеля, два стакана молока, жареные цукини с помидорами. И ЭТО ты называешь искусством?

— Я лично ничего против не имею, — вмешался в наш разговор Мозг. — Только бы не на ночь…

— А ну заткнитесь все! Я разговариваю с СЕРДЦЕМ! Значит так: я считаю, что если я дура, то и ты, Сердце, не гений. И вообще все исходит от тебя. Как ты решаешь — так и есть. При виде Сергея ты начинаешь бешено стучать, а при виде другого мужчины вообще никак не реагируешь. Разве не на твои импульсы я должна полагаться?

— Не помню, чтобы я тебе подсказывало пойти танцевать с Геннадием. А потом позволять ему целовать твои руки.

— Да, ты право. Я слишком мягкая. Мне не хватает…

— Мозгов, — закончило за меня фразу Сердце.

— Слышь, ты, шарик с проволочками, кто бы говорил! Я давно ей толкую, что у тебя где-то дырка, что ты, Сердце, дырявое, — заступился за меня Мозг.

— Это я дырявое? Да это вместо тебя у нее в голове опилки, и поэтому она не может принимать правильные решения… — возразило Сердце серому веществу.

— Что? Да как ты смеешь… — возмутился Мозг.

Мое терпение лопнуло, и я крикнула:

— Заткнитесь оба!

— Пойди съешь чего-нибудь сладкого, — попросил Желудок. — Ты слишком нервничаешь. И вообще я бы на твоем месте принял ухаживания Заира. У него столько денег! Ты бы так вкусно питалась. А арабская кухня! Ах, какая это еда! Ты откроешь для себя столько нового!

— Заира? — переспросило Сердце у Желудка. — Нет! Заира надо сразу послать. Далеко! В лес!

— Нет, не в лес. Лес слишком близко. Пошли его… — задумался Мозг.

— Заткнитесь! — опять закричала я.

— Ты опять нервничаешь, пойди хоть одну конфетку съешь, — попросил Желудок.

— Мне нравится Сергей, — сказала я.

— Нет, он не для тебя. Выбери Гену, — посоветовал мне Мозг.

— Ладно, черт с ней, с арабской кухней. Выбери Гену и сходите с ним в ресторан. В любой. Закажи себе мяско, картошечку… мнямммм… — причмокнул Желудок.

— Но мне нравится Сергей! — опять повторила я.

Мозг и Сердце хором сказали:

— Вот ду-у-ура!!! Ну какая же ты дура!

Я встала с кровати и подошла к окну.

— Может, и дура. Но я очень люблю его.

Сердце молчало. Мозг тоже. Даже Желудок не попросил конфетку.

— Вот и славно. Мы достигли консенсуса. Пора идти учить английский, — добавила я и стала собираться в школу английского языка.

В школе мы изучили двадцать новых слов, новые глаголы: мочь и долженствовать.

После занятий за Анькой приехал Альберт, и они поехали на его машине, а мне пришлось садиться за баранку и ехать домой.

У ворот меня опять ждала машина, водитель вручил мне огромный букет цветов и маленькую коробочку, очень красиво упакованную.

Я расписалась за посылку, села в гостиной на диван и распаковала подарок Там было маленькое золотое колечко с крошечным камушком, наверняка бриллиантом.

— Ну и почему такой махонький камушек? — удивилась я. — Еще даже не женился на мне, а уже экономишь, да, Заир? — спросила я у пустоты и прочитала на открытке то же послание: «С любовью. Заир».

Настроения не было. Наверное, я неправильная женщина, потому что меня совсем не возбуждают бриллианты, а возбуждают только торты, блинчики и всякая другая мучная дребедень.

Я даже было подумала, что если бы вместо этой маленькой коробочки была большая, на которой было бы написано «Саке», то, может, я пересмотрела бы свой взгляд на мусульманскую религию и на личность Заира.

Все эти воспоминания, или, лучше сказать, мечты о выпечке, заставили мой желудок колыхнуться и несколько раз подпрыгнуть. Начинать дискуссию со своими внутренними органами я не хотела, поэтому пошла на кухню, открыла холодильник и проглотила по куску ветчины и сыра. Без хлеба вкус показался гадким, но другого выхода у меня не было.

Зазвонил телефон, и я подняла трубку.

— Привет, Лор, — это была Инга, — мы собираемся в субботу устроить небольшую вечеринку. Брай по-нашему. Часа в два-три подъезжайте, хорошо?

— Хорошо. Как поживает наш африканский друг? — поинтересовалась я.

— Кто? — не поняла Инга.

— Ну Джимми…

— А… нормально. Жив, здоров. Можешь получить его назад, если хочешь. У меня есть его телефон.

— Нет, спасибо. Что-то в этой стране я стала расисткой и чернокожими больше не интересуюсь.

— Это правильно. Мимолетный романчик с негром раз в жизни — нормально, но всерьез — никогда. А как тот муслим? — спросила Инга.

— Заир? Нормально. Присылает букеты каждый день. Сегодня с колечком прислал.

— Так. — Инга задумалась. — Мне это не нравится. Ладно, обсудим в субботу. Жду вас. Пока.

— Пока.

Я положила трубку и села смотреть телевизор. Показывали какую-то гимнастику-аэробику. Я вспомнила, что возле нашего магазина есть большой спортивный клуб. Делать было все равно нечего, я надела спортивный костюм и поехала туда.

На ломаном английском я попыталась объяснить, что всю жизнь мечтала ходить в этот клуб. Инструктор кивнул и попросил мои документы. Я протянула ему свой внутренний юаровский паспорт, он очень обрадовался, оживился, написал на листочке цифру «двести» и посмотрел в мои ясные глаза.

Двести. Хорошая цифра. Только вот чего? Это мне надо было выяснить. А тем временем меня уже водили по клубу, расписывали его достоинства, расхваливали инструкторов и показывали почти весь спортивный инвентарь. Потом подвели к бассейну и тоже что-то долго говорили. Я кивала и все думала о цифре «двести».

Когда осмотр достопримечательностей спортивного клуба был закончен, мы опять вернулись к этой загадочной цифре, и мне удалось выяснить, что она означает сумму в рандах, которую я должна платить каждый месяц. Я очень обрадовалась, что это не ежедневный взнос, и через полчаса стала членом клуба.