Ирма Уокер - Отец на час

— Но Трайсия говорила… — Элисон снова осеклась. Ей стало вдруг неловко. Интересно, насколько ее мнение о Коуле сложилось под впечатлением от предупреждений Трайсии? А также собственного предубеждения против всех мужчин.

— Трайсия! — скривилась Ида. — Да Коул ни за что не связался бы с такой, как она. Трайсия слишком похожа на его мать и Джуди. Она вечно звонит ему, и Коул вежлив с ней, как со всеми остальными женщинами, но у них нет ничего общего. Все местные знают штучки этой самой Трайсии, а вот нового человека, вроде вас, можно провести.

У Элисон вдруг появилось желание оправдаться.

— Может быть, — сказала она, — я и зря прислушивалась к Трайсии, но у меня были и свои причины считать Коула донжуаном. Он пытался предложить мне провести с ним ночь в его доме во время первого же свидания. Сказал, что мы могли бы покататься утром на лошадях, но…

— Но вы не поверили ему. И напрасно. Он часто привозит друзей ночевать на ранчо, чтобы они могли покататься рано утром верхом. Ранчо так красиво при свете восходящего солнца, что Коул любит демонстрировать его именно в это время.

— Но я не была его другом. Это было обычное свидание.

— Зря вы не поверили ему. Он наверняка сразу передал бы вас мне, как всех своих знакомых, чтобы я разместила вас поудобнее.

Ида Бреннер говорила тихо и спокойно, но Элисон не сомневалась, что уловила в ее глазах тень осуждения.

— Тогда почему же Коул не объяснил мне все позже, когда узнал, что я поняла его неправильно?

— Потому что он чудовищно упрям. Коул не из тех, кто способен извиниться или даже просто признать, что был не прав. А может, еще и потому, что он любит дразнить людей. Особенно тех, кто ему нравится. — Ида покачала Джейми, заснувшего у нее на руках. — Я не говорю, что Коул Гамильтон — верх совершенства. Он упрям, скрытен и многое другое. Но Коул — лучший друг, какого только можно пожелать. И никогда не забывает о сделанных ему одолжениях. Люди, которые помогли ему в детстве и тогда, когда он пытался поднять хозяйство, остаются его друзьями несмотря ни на что. Тут был один старик, о котором Коул заботился годами, пока тот не умер.

— Его звали Чарли?

— Так Коул рассказывал вам о нем?

— Только о том, что работал помощником у повара по имени Чарли, а потом тот стал его другом.

— Странно, Коул вообще-то не любит рассказывать о себе, тем более о своем прошлом.

Обе женщины замолчали. Ида сидела, склонив голову, словно прислушиваясь к происходящему за стенкой.

— У Коула в комнате висит ваш портрет, — вдруг сказала она.

— Мой портрет?

— Рисунок, который он привез с собой из Мендосино. Однажды я видела, как Коул смотрел на этот портрет, когда ему казалось, что он один. Затем он обернулся, увидел, что я стою в дверях, и улыбнулся мне, а потом произнес: «Такая боль, такая мука».

Я спросила, что он имеет в виду, и Коул сказал, что это строчка из какого-то стихотворения.

— Из «Королевы фей», — быстро уточнила Элисон и невольно покосилась на гардероб, где лежал спрятанный под зимней одеждой портрет Коула.

— Я ничего не смыслю в поэзии, — продолжала Ида, — но я знаю, что такое боль. Когда Коул вернулся домой после того уик-энда, он сам на себя был не похож и так и не оправился по сей день, если хотите знать мое мнение. Не знаю, сколько так будет продолжаться. Он стал угрюмым и раздражительным. Может быть, когда мальчик будет с ним, это поможет. Но на самом деле Коулу необходимо, чтобы вы помирились.

— Слишком поздно, Ида, — сказала Элисон. — Теперь Коул ненавидит меня.

— Вовсе нет. Возможно, ему самому так кажется, но сейчас он стремительно идет ко дну, и единственное, что способно помочь ему подняться, — если он получит опекунство над малышом.

Элисон посмотрела на Иду долгим взглядом. Затем она медленно покачала головой.

— Я понимаю теперь, что с самого начала неправильно думала о Коуле, и мне очень жаль, но я все равно не могу отдать ему Джейми. Видите ли, этот мальчик — все, что у меня есть. Я знаю, придя сюда, вы хотели как лучше, но уже невозможно ничего исправить.

Ида тяжело вздохнула и встала. Прежде чем передать Элисон спящего младенца, она обняла его на прощание.

— Если судья решит передать Джейми Коулу, я хочу, чтобы вы знали: я буду заботиться об этом малыше как о своем собственном. И вы можете приходить в любое время, хоть каждый день. Но если все будет по-другому, не знаю, как Коулу жить дальше. Вот у него действительно ничего нет в этой жизни, несмотря на все его усилия.

— У него есть Буэна-Виста. Он весьма преуспевающий бизнесмен.

— А вот сейчас вы говорите ерунду. Конечно, Коул очень любит это ранчо. Всегда любил, с тех пор как Джо впервые привез его туда. Потому-то он так старался отстроить старый дом. Но дом, ранчо, другие предприятия, которыми он владеет, — все это ничто. Коулу нужна семья, чтобы он мог забыть о своем прошлом.

— Ну, тут я ничем не могу ему помочь. Я явно не женщина его мечты. Он однозначно дал мне это понять.

— Вы могли стать лучшим, что есть у него в этой жизни. Я помню, каким счастливым был Коул после того вечера, когда вы упали, ударились и остались у нас ночевать. Он так хлопотал вокруг вас в ту ночь. Я почти не сомневалась, что вы — та женщина, с которой он решил связать свою жизнь. Может быть, еще не поздно. Чтобы выяснить это, достаточно снять трубку и позвонить ему.

Ида ждала, в упор глядя на Элисон, словно надеялась, что она тут же кинется к телефону. Но Элисон стояла неподвижно. Тогда Ида снова вздохнула, надела пальто и взяла сумку. Она посмотрела долгим взглядом на малыша, спящего на руках Элисон, молча кивнула и вышла, не дожидаясь, пока ее проводят.

Элисон отнесла Джейми наверх и положила в кроватку.

Затем она уткнулась лицом в подушку. Но Элисон не плакала. Боль и сожаление были слишком глубоки, чтобы дать волю слезам. Пока Ида рассказывала о Коуле, в душе Элисон мелькнула на какую-то долю секунды… да, пожалуй, надежда. Но теперь, когда миссис Бреннер ушла, Элисон понимала, что все это были лишь иллюзии. Как бы ни хотелось этого Иде, нельзя исправить то, что уже сделано, невозможно вернуть то чувство, которое существовало, пусть недолго, между ней и Коулом и которое Элисон разрушила так необдуманно и своенравно.

Завтра она встретится с Коулом в кабинете судьи Ландау, и не стоит забывать ни на секунду, что теперь этот человек ее враг, что он может отнять у нее Джейми — отнять самое дорогое, что есть у Элисон в этой жизни.

— Коул Гамильтон вряд ли может с уверенностью утверждать, что он способен дать сыну нормальную семью, поскольку, как я понял, у него нет родственников, — сказал мистер Биллингз при их последней встрече перед слушанием дела. — У вас же есть мать и отчим, которые являются бабушкой и дедушкой ребенка. Это может быть нам на руку, особенно если они появятся, чтобы заявить о своей поддержке. Что вы вообще знаете о прошлом Гамильтона? Насколько я понимаю, он потерял мать в возрасте тринадцати лет, а больше у него никого не было. В его прошлом нет ничего такого, что могло бы укрепить наши позиции?