Джилл Мэнселл - Соло

После полудня в спокойный промежуток времени между обедом и ужином ресторан был почти пуст. Холли сидела за стойкой, склонив голову над книгой. Когда Эдам подошел, она вскочила, и книга проскользнула у нее между коленей и громко шлепнулась на пол.

— А я думая, ты ее уже прочитала, — сказал Эдам, прекрасно зная, что Холли действительно прочитала эту книгу. Динамичные, с закрученным сюжетом триллеры Макса Монагана занимали целую полку в ее шкафу, и она честно призналась несколько месяцев назад, что каждый из них прочитала не один раз.

— Нет еще, — солгала Холли, смутившись. Эти драгоценные книги и были для нее Максом, они давали возможность почувствовать, что он рядом. Она вскочила на ноги и поспешно засунула книгу в мягкой обложке под прилавок, потом взяла белое полотенце и начала полировать бокалы с таким рвением, словно от этого зависела ее жизнь. Покраснев под загаром, она спросила: — А где Тесса?

— На пляже. — Эдам пододвинул табурет, налил себе «Сан-Мигель» и сел. — Послушай, я все еще о ней беспокоюсь. Ты правда думаешь, что она тут счастлива?

Этот вопрос они уже обсуждали неоднократно, неудовлетворенные заверениями Тессы в том, что она счастлива. Холли, занятая тем, чтобы сохранить собственную маску довольной жизнью девушки, признала, что ей тяжело измерить глубину чувств Тессы. Временами ей казалось, словно два персонажа бьются здесь как в какой-нибудь мрачной пьесе, стараются доставить удовольствие много работающему режиссеру — Эдаму, естественно, — потому что это все-таки не его вина, что они работают с отвратительным сценарием.

— Ну, кажется, она в порядке. — Холли пожала плечами. — Мы всегда друг другу все рассказываем. Если бы она была действительно несчастна, я бы об этом знала. — Затем Холли помолчала, не совсем уверенная в своих словах. — По крайней мере, я убеждена, что она здесь счастлива в той же мере, как была бы счастлива и дома. И она явно не хочет возвращаться…

— А ты?

Эдам видел книгу, поймал ее, словно отец, заставший своего сына за чтением журнала «Плейбой». По-прежнему вытирая бокалы и ловко расставляя их, Холли посмотрела ему в глаза.

— Хочу. Но только потому, что я жалкая и слабая.

— И ты уедешь?

Холли пожала плечами и отвернулась.

— Нет, потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Ни тут, ни там нет счастливого конца, но здесь, по крайней мере, у меня есть дело.

«Мог бы быть счастливый конец», — грустно подумал Эдам, допивая свое пиво. Он мог бы сделать так, чтобы конец был счастливым. Если бы только Холли выбросила Макса из головы и поняла, как он, Эдам, сильно ее любит.

…………………………………………..

К тому времени, как Макс остановился, чтобы передохнуть, за окном уже стемнело, и комнату освещал лишь зеленоватый свет от монитора его компьютера.

Он откинулся на спинку стула, выудил из набитой битком пепельницы недокуренную сигарету и с огромным удовольствием посмотрел на слова, написанные на экране. И пусть все остальное сейчас не ладится, но по крайней мере его работа идет хорошо, его последний роман выходит из-под пера с неимоверной легкостью, словно сам собой. Первоначальный тщательно составленный план по ходу дела был отброшен в сторону, и сейчас Макс учился доверять своим инстинктам: он понятия не имел, что случится дальше, он только знал: что бы ни случилось, все будет хорошо.

«Ну и ладно, — подумал он с грустью. — Книга — единственное порядочное событие за последние несколько недель». И хотя было только начало декабря, рождественские празднества уже начались, и в «Мызе» одну ночь за другой различные фирмы проводили свои вечеринки. Росс, который был не в самом радужном настроении, заперся у себя в кабинете с кучей бумаг, к огромному разочарованию снимавших номера в отеле женщин и к облегчению многострадального рабочего коллектива. Если бы Росс мог отменить Рождество, он бы так и сделал. Но поскольку это было невозможно, он просто отказывался принимать в нем участие. «Тессе, — подумал Макс со смесью сочувствия и раздражения, — придется за многое ответить, где бы она и эта стерва Холли сейчас ни находились».

Кроме того, Макса сильно раздражали Франсин и Грейс. Франсин бесила его тем, что он не мог никак связаться с ней последние два месяца. Грейс же, наоборот, всегда торчала рядом. И в то время как Росс явно свыкся с мыслью, что она его дочь, — их дружба, хотя еще и непрочная, постоянно укреплялась, — Макс совершенно был не в состоянии смириться с тем, что этот тихий, внимательный, сдержанный подросток — его племянница.

Слава богу, хоть Кэролайн Мортимер, подумал он, щелкнув мышью и глядя, как принтер начал выдавать свежие распечатанные листы рукописи, его литагент, приезжает завтра из Лондона, и он будет рад больше, чем обычно, видеть ее. Максу не терпелось показать то, что он написал, и так как ни Франсин, ни Холли сейчас рядом нет, ему так же не терпелось затащить Кэролайн в постель.

…………………………………………..

Когда на следующее утро в половине восьмого зазвонил телефон и наполовину его разбудил, Макс раздраженно заворчал. Но когда он услышал голос Франсин, то тут же полностью проснулся.

— Макс, у тебя голос, как у полудохлого. Ты в порядке?

Он привстал на локте, и тут же мир сделался прекрасным. И пусть Франсин выбрала совершенно неподходящее время, важно было только то, что она ему позвонила.

— Я прекрасно себя чувствую. А где ты? — Макс подумал, может быть, она снова в Англии, но потом решил, что если даже она и не здесь, то он все равно должен с ней встретиться. И теперь, когда книга так хорошо шла, он вполне может позволить себе отвлечься на несколько недель.

— Я на Барбадосе, милый. Такой чудесный остров и так жарко… мне кажется, что я в раю! Ты должен обязательно посмотреть, какой прекрасный вид открывается из этого окна…

Барбадос. Очень заманчиво, даже если не думать о пышном теле Франсин. Боже, у него от одной мысли уже возникла эрекция.

Макс посмотрел в окно на определенно не заманчивое серое небо и окутанные туманом холмы, улыбнулся и сказал:

— Я могу придумать и более приятное занятие, чем просто сидеть и любоваться видом. Если бы я оказался там, у тебя не осталось бы времени, чтобы…

— Ой, Макс, — произнесла Франсин со своим знаменитым чувственным вздохом. — Ты такой коварный! И ты прав, как было бы хорошо, если бы ты приехал…

— Так я приеду, — перебил он ее радостно. — Франсин, назови адрес. Я сяду в первый же самолет.

— Милый Макс! — На этот раз ее вздох был грустным. — Ты не понимаешь, тебе просто нельзя приезжать.

Эрекция опала, словно в молчаливом согласии с ее словами. Некоторое время Макс не мог ничего сказать.

— Понимаешь, мне надо было поговорить с тобой, объяснить, что я не могу сниматься в твоем фильме, — продолжила Франсин. Ее низкий голос стал еще глубже, а акцент усилился, как всегда происходило, когда она собиралась сказать Максу то, что явно ему не понравится.