Джилл Мэнселл - Соло

Ричард резко встал, почувствовав, что ни минуты больше не может оставаться в этом доме. У него не хватало сил на то, чтобы одолеть острый ум и беспощадный язык Антонии, — он был застигнут врасплох, потому что она, оказывается, знала о Мэтти, — поэтому ему надо было убраться отсюда немедленно.

— Я ухожу, — отрезал он. — Я дам распоряжение своему адвокату немедленно начать бракоразводный процесс. И не волнуйся, Росса я не втяну. Основанием для развода станет нарушение супружеской верности мной.

В этот момент до Антонии наконец дошло, что ситуация и впрямь критическая, и у нее от страха заурчало в животе. Ричард, конечно, не супермен, но стабильность, которая была ей так нужна в жизни, зависела от него. Он был ее долготерпеливый, всепрощающий папочка, который закрывал глаза на ее аморальное поведение и подставлял жене страховочную сеть, без чего она не смогла бы наслаждаться жизнью как следует. Без него она просто пропадет, зачахнет в одиночестве.

— Ричард, прости. — Горько сожалея о своем легкомыслии, Антония побежала за ним наверх по лестнице и попыталась ухватить мужа за рукав. Он выдернул руку, и тревога Антонии возросла. Ричард не шутит. Он и вправду хочет порвать с ней.

— Дорогой, мне не следовало так говорить, — начала она, — я знаю, я была стервой, но я тебя люблю. Ты же не можешь просто взять и…

— Всё так, — коротко ответил он, открыл двери гардероба и стал швырять рубашки, костюмы и свитеры на кровать с совершенно не свойственным для него безразличием. — И я могу просто взять и уйти. И я ухожу. Я хочу уйти.

Вещи были быстро засунуты в два чемодана, и Ричард уже тащил их к лестнице. Антония, посмотрев на опустевший шкаф — Ричард даже не закрыл дверцы, — поняла вдруг, что не знает, что ей делать дальше. Легкое снисхождение не помогло. Задобрить мужа запоздалыми извинениями тоже не удалось. Ричард уходил от нее — действительно уходил, — и она просто не знала, как его остановить.

Антония все еще сидела на краю кровати и вдруг услышала, как хлопнула входная дверь. От этого звука в ней вскипела злоба, и она вскочила на ноги. Подбежав к открытому окну спальни, Антония остановилась, чувствуя, как злоба приближается к точке взрыва.

Ричард, загружавший чемоданы в багажник, даже не оглянулся.

— Да ты скотина, козел гребаный! — заорала она, упершись в подоконник. — Ты будешь жалеть об этом до конца своей жалкой жизни! Я устрою так, что ты пожалеешь, что вообще родился!

По-прежнему не обращая на нее внимания, Ричард захлопнул багажник и поправил очки. Вспотел он так сильно, что очки соскользнули с переносицы. Медленным, размеренным шагом он подошел к дверце со стороны водителя.

— Я тебе отомщу, — верещала его жена сверху. — Я этот дом сожгу… я у тебя последний пенни отсужу… я такое устрою, что ты даже не поймешь, что с тобой произошло!

Ричард по-прежнему не оглядывался. Схватив первый попавшийся тяжелый предмет, стеклянное пресс-папье, Антония что есть сил швырнула его вниз, надеясь, что оно разобьет лобовое стекло и Ричард ринется назад в дом. Она не даст ему уйти… он должен остаться и драться… за нее…

Но пресс-папье блеснуло на солнце, упало на крышу автомобиля и отскочило, оставив на металле небольшую вмятину, затем осыпалось осколками на капот. Ричард, который вел себя так, словно ничего не произошло, включил зажигание и передачу. Затем, даже не взглянув в сторону Антонии, газанул и поехал от дома прочь.

Далеко он, однако, не уехал. Напряжение тяжело на него подействовало: ладони были холодные и мокрые, и ядовитые слова Антонии все не выходили у него из головы, терзали его совесть и в то же время вызывали дрожь облегчения. Ему было жарко и холодно одновременно, и дышал он отрывисто и часто.

Когда грудь стало давить сильнее, так что напряглись мышцы плеч, Ричард понял, что у него что-то вроде запоздалого шока. Дышать становилось труднее: надо свернуть с дороги и отдохнуть несколько минут, успокоиться и прийти в себя перед тем, как встретиться с Мэтти. Вместе с тем ему не терпелось рассказать ей, что он действительно сделал так, как собирался, — навсегда ушел от Антонии.

Но надо остановить машину, пока он не попал в аварию. Увидев впереди на краю склона придорожную стоянку, Ричард заставил свои сопротивляющиеся мышцы произвести необходимые действия: он посигналил, переключил передачу и повернул руль налево. Боже, как это трудно… но, по крайней мере, машина теперь стоит. Остается только восстановить дыхание и подождать, пока не отпустит боль в груди. Если откинуть кресло, то тогда можно будет вытянуться, и он почувствует себя лучше.

И вдруг боль усилилась, как будто резанули ножом, и тогда Ричард понял, что это совсем не стресс. Происходит что-то очень серьезное. Боль стрельнула в левую руку, тело охватил озноб, хотя он был весь мокрый от пота, и звук концерта Рахманинова в колонках поплыл, заглушаемый звоном в ушах. Ричард скорчил гримасу от нового приступа боли и понял, что ему надо выбраться из автомобиля, привлечь к себе внимание, позвать на помощь… но у него на это уже не было сил. Злобные слова Антонии смешались в голове с музыкой Рахманинова, и хотя глаза Ричарда были закрыты, он явственно увидел Мэтти, милую Мэтти в розовом платье, которая улыбается ему и говорит, что ничего страшного, это всего лишь дырочка от сигареты и не стоит волноваться…

…………………………………………..

Антония, рассмотрев свое лицо в зеркале, с гордостью и облегчением отметила, что слезы не оставили никаких следов. Плакать она не любила, так что ее слезы лились всего несколько минут — как раз столько, чтобы поупражнять свою злобу и отчаяние. Ричард большего и не заслуживал.

И теперь, когда она чувствовала себя лучше, увидев, что глаза ее совсем не покраснели и не опухли, она могла улыбнуться своему отражению и начать составлять план мести. Антония решила, что если она действительно хочет уязвить Ричарда, задев его самое больное место, и одновременно порадовать себя, то лучше всего развлечься с кредитными карточками. Сколько, интересно, можно купить безбожно дорогих платьев на милую старую «Американ-Экспресс»?

Открыв, что Тесса, оставаясь по-прежнему осторожной, все же начинает уступать, Росс удвоил свои усилия, намереваясь окончательно завоевать ее. И теперь, когда он к тому же еще нашел для этого средства, он считал, что к успеху близок как никогда. Как оказалось, очень неплохо заставить Тессу немного поревновать — только не к другой женщине.

— Ну, а ты что думаешь о замке Друмлахан? — спросил Росс Тессу, когда они сидели за обедом в уединенном уголке ресторана гостиницы. — Ведь правда там будет просто замечательно, когда работы закончатся?