Розалинда Лейкер - Жемчужное ожерелье. Том 1

Два часа прошли словно две минуты. Он подарил ей отрез лионского шелка. Наконец пришло время его отъезда. Теперь Джулии оставалось только осматривать чудеса Оксфорда в сопровождении Кристофера и любоваться звездами в обсерватории.

А Майкл, покинув постоялый двор, думал о том, что если бы в Англии сейчас продолжалась война, то он не смог бы передвигаться по стране, выполняя свое опасное задание. Теперь же он свободно ночевал на постоялых дворах, а его французский акцент и манеры вызывали лишь любопытные взгляды, лишенные всякой враждебности или подозрительности.

Лунной ночью он проник в Сазерлей через двери Королевской гостиной. Семь лет его не было дома. Он с наслаждением вдыхал привычный аромат дубового дерева, лаванды и воска. Пребывая в изгнании, он думал, что привык к жизни во Франции, к обычаям этой страны. Но теперь понял, что это заблуждение: единственное место, где он может жить, — это его родина. Здесь корни, питающие все его существо. Как же тяжело ему будет расставаться со всем этим завтра, когда придет час отъезда!

Если бы он знал, что Софи с нетерпением ждет его возвращения, ему легче было бы расставаться с Англией. Он страстно любил свою жену, но она вышла за него замуж по расчету, а любить могла только себя. Теперь ему казалось невероятным, что он не смог понять это сразу. Во Франции молодым людям не разрешают находиться наедине до свадьбы. У него было лишь пять минут, чтобы объясниться в любви и предложить ей свою руку и сердце, зная при этом, что ее мать и две тетки подслушивают за дверями. Когда она согласилась, он поцеловал ее. Его позабавило, что она весьма вяло отвечала на его поцелуй. Однако Майкл решил, что Софи стесняется подслушивающих родственников и что все будет по-другому после их свадьбы.

Она не пожелала уезжать из родительского дома. В день свадьбы она умоляла его своим мягким, вкрадчивым голосом, глядя на него восхитительными янтарными глазами:

— Зачем нам переезжать куда-то до того времени, как у тебя возникнет возможность отвезти меня в Сазерлей. Хочу, чтобы это поместье стало нашим первым настоящим домом. А любое другое жилье здесь, в Париже, испортит мне все впечатление.

Он согласился с ее прихотью, обрадованный тем, что Сазерлей так много значит для нее. Их брак, однако, превратился для него в ад. Он, как мог, старался избегать ее. Майкл считал, что ее таинственные взгляды из-под длинных ресниц говорят о предстоящих чувственных утехах. Но он ошибался. Она была холодна, осторожна и скрытна…

Медленно поднимаясь по Большой лестнице, молодой человек испытал неприятное чувство, увидев портрет лорда-протектора там, где раньше находилось изображение королевы Елизаветы. Ступени скрипели под его ногами, и он время от времени останавливался, опасаясь, что его могут услышать. Свет луны освещал резную решетку, и ему вспомнилось, как в детстве он однажды добрался по ней до самого потолка, рискуя сломать себе шею, а спустившись вниз, заработал пощечину от Кэтрин.

Проходя мимо решетки, он вдруг услышал какой-то глухой звук. Майкл замер и прислушался. Звук раздался над его головой, на чердаке, и у него возникло такое ощущение, что человек наверху тоже замер, опасаясь, что его услышат. Но Джулия говорила ему, что служанки ночуют в комнатах возле кухни, а слуги-мужчины — в помещении над конюшней. Если кто-то находится на чердаке, то это небезопасно для Майкла. В любой момент этот человек может спуститься вниз и наткнуться на непрошеного гостя. Майкл на цыпочках прокрался за комод и стал наблюдать.

Кто-то спускался с чердака. Свет от свечи плясал на ступенях лестницы, слышался шорох шелкового халата. Затем, к его неописуемому удивлению, он увидел мать. Сначала ему показалось, что она идет во сне, как лунатик. Но тут же он понял, что мать идет крадучись и оглядываясь по сторонам.

— Мама! — прошептал он. — Это Майкл. Я здесь!

Она прижала руку к груди, словно у нее кольнуло сердце, и закачалась. Майкл взял у нее свечу, мать упала ему на грудь и зарыдала от радости.

— Мой сын! Я не верю, что ты вернулся. Что случилось? Король и кавалеры вернулись в Англию?

— Нет, мама. Я все объясню тебе. Давай спустимся в Королевскую гостиную и поговорим там.

— Я не могу пойти туда, — она вдруг заволновалась. — Уже почти рассвело, и мне надо возвращаться в спальню. Пойдем в комнату Мэри! — тут в ней проснулся материнский инстинкт. — Тебя надо покормить. Она найдет что-нибудь для тебя и подыщет чистую одежду, которую мы приготовили к твоему возвращению. Позже мы встретимся с тобой в подземелье.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Что так испугало тебя? Твой муж плохо с тобой обращается? — его голос стал жестким. — Если так, то я…

Она решительно покачала головой:

— Нет, но я не хочу, чтобы он спрашивал, почему меня не было в комнате, когда он проснулся. Если меня беспокоит бессонница, я люблю бродить по дому.

— И по чердаку? — воскликнул он недоверчиво, стараясь не отставать от матери, которая почти бегом направлялась к комнате Мэри.

— Там очень спокойно, — отвечала она неопределенно. Они подошли к двери комнаты. Анна открыла ее, заглянула внутрь и поманила за собой сына, взяв у него свечу: — Прикрой дверь и стань в темноте. Я приготовлю ее.

Подойдя к кровати, она прикоснулась к плечу спящей девушки:

— Мэри, проснись.

Мэри зашевелилась, потом села в постели, откинув с лица прядь волос и прищурилась от света.

— Что случилась?

— Ничего. Майкл приехал.

Он смотрел на Мэри. Она выглядела так же трогательно, как и в тот раз, когда он впервые увидел ее, идущую на казнь. Однако теперь ей было уже двадцать три года, и если раньше она производила впечатление хорошенькой, то сейчас стала настоящей красавицей. Те испытания, через которые ей пришлось пройти, наложили свой отпечаток. В ней чувствовался характер. Ее тело стало вполне женским, под ночной рубашкой угадывалась полная грудь. Как только девушка поняла смысл сказанного ей, лицо ее покрылось румянцем. А Майкл почувствовал к ней такое же влечение, какое испытал семь лет назад в подземелье.

— Где он, Анна? — спросила она дрожащим голосом.

Он подошел к кровати. Она спрыгнула на пол и замерла, не в силах подойти к нему.

— Рад тебя видеть, Мэри, — сказал он, улыбаясь.

— Я снова могу говорить. Голос вернулся ко мне.

Он уже давно знал об этом из писем, в которых ему осторожно сообщали о том, что Мэри излечилась от некой болезни, однако понимал ее желание лично сказать ему об этом. Он уже обратил внимание на то, что у нее очень мягкий и приятный голос.

— Я слышу, — он поцеловал ее в щеку. — Хотел бы я находиться здесь, когда ты только начала говорить.

Анна достала из шкафа халат Мэри, которая, не отрывая взгляда от Майкла, надела его. Слава богу, он рассказывал о своей встрече с Кристофером и Джулией в Оксфорде, а Анна задавала ему всякие вопросы, так что они не обращали внимания на ее пристальный взгляд.