Итсасо Мадарьяга - Одинокие сердца

— Ты помнишь, как ехать к «Роуз-Гарден»? — спросила Одри.

Виолетта ничего не ответила: она заносила в мобильник номера телефонов, которые знала на память.

— Мама!

— А? «Роуз-Гарден»? Тебе не нужно ехать в центр города. — Виолетта продолжала с сосредоточенным видом нажимать на кнопки, даже не взглянув ни на Одри, ни на шоссе. — Где-то должна быть развилка. Я не очень хорошо помню где. За мной всегда приезжали на железнодорожную станцию. Возможно, эта развилка — перед самым въездом в город. Я могу позвонить тете Шарлотте и спросить, — сказала Виолетта, тут же обрадовавшись представившемуся поводу еще разок воспользоваться новым телефончиком.

— Да-да, пожалуйста, позвони, — закивала Одри.

Дозвонившись, Виолетта стала громко разговаривать.

— Мама, тебе не нужно кричать. Если ты будешь так орать, то тетя Шарлотта услышит тебя в своей оранжерее и без телефона.

Виолетта посмотрела на дочь взглядом, говорившим: «Я и сама знаю, что не нужно кричать», и — уже более тихим голосом — продолжила разговор с Шарлоттой.

Одри вспомнила, что мать еще на пароме позвонила дяде Арчи и что после этого разговора она приободрилась. Дядя Арчи, по словам матери, говорил, как всегда, очень лаконично и доходчиво: он сказал, что ему нужно срочно побеседовать с Виолеттой по поводу продажи «Виллоу-Хауса», а также по поводу ее сына Сэма. Виолетте не хотелось отказываться от своей затеи заехать в «Роуз-Гарден», а потому она убедила Арчи приехать к ней туда — чтобы заодно немного отдохнуть от городской суеты. К удивлению Одри, дядя Арчи согласился так охотно, как будто только об этом и мечтал. Он сказал, что приедет на поезде во второй половине дня в пятницу и пробудет в Кентербери весь уикэнд, чтобы затем вернуться в Лондон вместе с Виолеттой и Одри.

Закончив разговор с Шарлоттой, Виолетта сказала дочери:

— Не доезжая до центральной части города, ты увидишь развилку, затем ротонду… — Виолетта беспечно помахала рукой. — Мы не заблудимся.

Одри удивленно подняла брови:

— Но ты ведь так и не спросила у тети Шарлотты, куда нам ехать!

Виолетта даже не посмотрела на нее:

— Мы не заблудимся. Когда мы въедем в Кентербери, я вспомню, где нужно повернуть. Не переживай.

— Хорошо, как скажешь.

Одри продолжала вести машину, а Виолетта стала разглядывать проплывающие мимо пейзажи Кента. Она всматривалась в них так, как будто хотела запомнить на всю оставшуюся жизнь. Затем она немного опустила стекло на дверце со своей стороны, чтобы впустить в салон побольше свежего воздуха. Лорд тут же стал тянуться мордой через плечо Виолетты к приоткрытому окну. Заметив это, Одри наполовину открыла одно из задних окон.

— Суй свою морду туда, волкодав!

Пес высунул голову в окно и поднял морду вверх.

— Ты, я вижу, рад тому, что мы возвращаемся домой, да, Лорд? — спросила Виолетта с довольной улыбкой.

— Ну конечно он рад. Надо, кстати, признать, что он вел себя очень смирно. Почти не чувствовалось, что рядом с нами находится собака.

— Да, это верно, — с гордостью сказала Виолетта. — Другого я от него и не ожидала.

Одри улыбнулась, не отрывая взгляда от шоссе и движущегося навстречу ей пейзажа. Она — без какой-либо явной на то причины — чувствовала расслабление и удовлетворенность. «А неплохая была поездка», — подумала она и взглянула краем глаза на мать. Одри догадывалась, что та сейчас всячески пытается заставить себя не думать о причине предстоящего приезда Арчи и сосредоточиться на удовольствии, которое она получит от встречи со своей сестрой и от пребывания в доме, с которым связаны очень приятные воспоминания. Думать о «Роуз-Гарден» — значит думать о днях полной свободы и безмятежности, проведенных на свежем воздухе и наполненных смехом и радостными улыбками. Одри надеялась, что пребывание в доме у ее тети будет соответствовать ее воспоминаниям и не вызовет разочарования.

— А что еще тебе сказал по телефону дядя Арчи? Если он согласился приехать сюда, значит, дело очень важное.

— Думаю, ему тоже нужно немного свежего воздуха, — уклончиво ответила Виолетта.

Она, видимо, решила не переживать ни о чем и не забивать себе голову размышлениями до тех пор, пока ей не станет известно что-нибудь конкретное. Одри, однако, показалось, что мать уже знает, что дядя Арчи собирается ей сообщить, и решила проявить упрямство.

— И все-таки что еще он тебе сказал?

— Я же тебе уже говорила, что он сказал: ему нужно побеседовать со мной о продаже нашего дома и о твоем брате. Вот и все.

— Как ты думаешь, в этой затее с продажей дома было что-то не так? — Одри решила, что лучше не ходить вокруг да около.

— Не знаю. Вот приедет Арчи и расскажет то, что нам следует знать по этому поводу. Если, как ты говоришь, там было что-то не так , он этим займется.

Виолетта явно не желала разговаривать на эту тему.

— Ну что ж, хорошо, — сказала, вздыхая, Одри. — Что будет, то будет… Ну вот мы уже и в Кентербери. Постарайся, пожалуйста, не пропустить поворот.

У Виолетты оказалась прекрасная зрительная память: она не могла заранее объяснить Одри, как проехать к «Роуз-Гарден», но зато уже в самом Кентербери безошибочно показывала, куда нужно ехать. Когда они наконец увидели дом тети Шарлотты, Одри даже не поверилось, что многочисленные фразы матери вроде «а теперь сворачивай вот сюда» смогли дать положительный результат.

— Тебе нужно посигналить, — сказала Виолетта.

Одри так и поступила, хотя никакой необходимости в этом не было: Перл, кокер-спаниель тети Шарлотты, уже бежал к ним, громко лая и путаясь в своих болтающихся во все стороны ушах. Затем Виолетта с Одри увидели, как через главную дверь из дома выходит улыбающаяся своей очаровательной улыбкой тетя Шарлотта.

— Виолетта! Одри! Как я рада вас видеть!

Шарлотта шла к ним навстречу с распростертыми объятиями. Когда она подошла к своей сестре, они очень крепко обнялись, а Перл при этом прыгал вокруг них и громко лаял. Затем Шарлотта, слегка отстранившись от сестры и взяв ее за плечи, осмотрела ее с ног до головы.

— Ты замечательно выглядишь, — сказала она. — Загоревшая, помолодевшая, жизнерадостная.

После этого она направилась к племяннице. Одри почувствовала себя немного неловко: у нее появилось ощущение, что стоит тете обнять ее и присмотреться к ней получше — и она тут же догадается обо всех изменениях, которые произошли в жизни и в душе ее племянницы.

— Одри!.. — Шарлотта обняла племянницу, а затем, слегка отстранившись, ласково спросила: — Как у тебя дела?

— Я немного устала после этой поездки, — натянуто улыбнувшись, ответила Одри. — Твоя сестра чуть не довела меня до изнеможения. Она просто неутомима.