Владимир Андреев - Жажда мести: Жажда мести. Храм любви

— Конечно, скажу, — отвечала Кавита. — Ты рисуй, тебе нельзя отвлекаться.

Мальчик увлекся живописью. Лишенные занятий в школе, дети пытались учиться сами. Девочке хорошо давались точные науки, а ее брат рисовал целыми днями. Из-под его кисти выходили сказочные дворцы, кошки, собаки, битвы гигантских богов и портреты людей. Он изобразил в картинах все, что с ними происходило: вот искаженное злобой лицо Санджея, он кричит на детей, угрожает им смертью; вот хитрый Хералал говорит льстивые слова; Рам испуганно бежит по лестнице, на верхней площадке которой его ждет гибель от рук убийцы. Но чаще всего Бобби рисовал близких людей — отца, грустную Кавиту и маму, такую, какой он ее запомнил.

Если бы кто-нибудь увидел эти рисунки, он бы узнал все, что происходило с несчастными детьми.

— Бобби, — сказала девочка, не оборачиваясь, — ты знаешь, я очень боюсь дяди Санджея.

— Я тоже боюсь.

— Нет, я говорю, что он убил дядю Рама, и я боюсь, что он и до нас доберется.

— Но что же нам делать?

— Бежать прямо сейчас.

Мальчик отложил кисти и краски, посмотрел на сестру оживившимися глазами.

— Это было бы здорово, но мы уже один раз попробовали, и у нас ничего не получилось, а теперь мы под замком, словно в подземелье у людоеда.

Побарабанив пальцами по стеклу, Кавита сказала:

— Я, кажется, придумала. Только дай слово, что ты не испугаешься. Это будет опасно.

— Я готов.

Девочка взялась за задвижку, раздался щелчок, она потянула раму — и окно открылось.

— Вот как мы убежим, — сказала пленница, вдыхая полной грудью душистый воздух сада.

Подойдя к окну, брат посмотрел вниз. Этажи дома были очень высокие, взрослый человек еще мог бы отделаться переломами при падении, а детям пришлось бы гораздо хуже. Прямо под окнами шла полоса, выложенная огромными отшлифованными плитами. Бобби отпрянул от окна, переводя дыхание.

— Ну что, ты испугался?

— Нет, я не боюсь.

— Тогда иди за мной.

— Подожди, — остановил сестру мальчик. — Я мужчина, я пойду первым.

Он встал на подоконник, цепляясь тонкими пальцами за шероховатую стену, шагнул на карниз и оказался снаружи дома. Не удержавшись, мальчик посмотрел через плечо — земля внизу странно покачивалась, словно поверхность океана. Бобби попытался восстановить равновесие и зашатался.

— Держись! — раздался голос сестры.

Ее рука схватила беглеца за плечо, прижимая к спасительной стене.

— Только не смотри вниз!

— Я сам знаю.

Касаясь друг друга, дети пошли по узкому карнизу, опоясывающему здание. Они двигались крошечными шагами, царапаясь о шершавую поверхность стены. Здесь, на высоте, дул сильный ветер. Его неистовые порывы грозили сбросить беглецов на камни, но они упорно пробирались вперед.

Еще несколько шагов — и рука Бобби коснулась окна. К счастью, оно было открыто. Дети не знали, что они наткнулись на комнату Санджея.

— Лезь туда, — шепнула Кавита. — Я не пойду больше по этой ужасной стене, у меня кружится голова.

— Сейчас, сейчас, — забеспокоился мальчик. — Ты стой здесь, а я влезу и подам тебе руку.

Он ловко ухватился за раму и спрыгнул внутрь комнаты. Чуть отдышавшись, встал коленями на подоконник и протянул сестре дрожащую от напряжения руку:

— Держись!

Девочка ухватилась за брата, он дернул ее, но, видимо, слишком сильно. Ноги Кавиты соскользнули, она упала, больно ударившись о подоконник, и повисла над землей.

— Мамочка! Я сейчас упаду! — беглянка понимала, что кричать нельзя, иначе кто-нибудь может услышать, и плакала вполголоса.

— Кавита, держись! Не падай, сестричка!

Мальчик съехал по подоконнику, неумолимо вылезая наружу. Он весил меньше, чем сестра, и очень устал. Тяжесть тащила его вниз. Там не надо бороться, там можно отдохнуть.

Из последних сил девочка ухватилась за подоконник и начала подтягиваться, отвоевывая дюйм за дюймом у смерти. Она подтягивалась, потом ложилась всем телом на ребристую поверхность, немного отдыхала и вновь ползла. Вот ей удалось закинуть ногу на спасительный подоконник, упереться в раму. Немного передохнув, Кавита рванулась и вместе с братом упала на пол.

— Мы победили! — радовались дети.

Они немного полежали на прохладном паркете, набираясь сил. Так приятно было прикасаться щекой к твердой поверхности, которая не уходила в сторону, словно зыбкая трясина, а оставалась надежной. На нее можно встать без всякой опаски.

— Кавита, куда это мы попали?

Бобби огляделся. В прокуренной комнате было неуютно, повсюду разбросаны какие-то вещи. Он подошел к столу. На нем стояла бутылка виски, захватанный стакан, оставивший на полированной поверхности липкие кружки. Рядом лежала куча журналов и вырезок с фотографиями одного человека — Джотти. Цветные снимки, газетные статьи, интервью — здесь было собрано целое досье на женщину. Красным фломастером подчеркнуты противоречивые сведения о происхождении фотомодели и начинающей актрисы. Эти данные отмечались знаком вопроса. Видимо, Санджея всерьез интересовала загадка женщины.

— Это же та тетя, что приходила к нам в гости! — удивилась Кавита. — Здесь все журналы про нее.

— Куда же мы попали?

— Ты что, не понял? Это комната дяди Санджея.

— Но почему у него эти журналы?

— Я боюсь! — вскрикнула девочка.

— Что случилось?

— Я боюсь за тетю. Он не зря все это собирает, а вдруг он хочет ее убить, как дядюшку Рама?

Мальчик призадумался. Такое вполне возможно, а если так, надо скорее предупредить добрую тетю о смертельной опасности.

— Бежим, мы должны отыскать ее!

Дети подбежали к дверям, они оказались не заперты — Санджею некого было бояться в этом доме. Он считал себя полновластным хозяином.

— Подожди, — сказал мальчик, — я выйду первым.

Тихонько открыв дверь, Бобби выскользнул на лестничную площадку и прислушался. Внизу отчетливо хлопнула дверь и раздались чьи-то шаги.

— Что там? — спросила сзади сестра.

— Кто-то идет, надо бежать.

Дети заметались по площадке, но скрыться было негде. Все двери, выходящие на этот этаж, оказались заперты.

— Скорее назад!

Девочка юркнула обратно в комнату, а мальчик перегнулся через перила и посмотрел вниз. Он увидел, как чья-то рука хватается за деревянный резной брус, кто-то шел наверх, опираясь о перила. Вот на повороте мелькнуло плечо, и Бобби узнал отчима, тот поднял голову, всматриваясь, но беглец успел отскочить.

Вбежав в комнату, мальчик никого не увидел:

— Кавита, ты где?

— Я здесь! — раздался голос из-под дивана.

Бобби с разбегу упал на живот и въехал под диван по скользкому паркету, как по льду. Здесь было темно и пыльно. Санджей не часто пускал слугу в свою комнату, он не обращал внимания на пыль, а в последнее время, когда его настроение сильно испортилось, предпочитал сидеть в полном одиночестве, словно зверь в логовище.