Владимир Андреев - Жажда мести: Жажда мести. Храм любви

Но девочка заупрямилась, она повернулась, пытаясь убежать от бабушки. Очки упали на плиточный пол и разбились.

— Что ты наделала! — всплеснула руками Лакшми. — Я же без них ничего не вижу!

Девочка сама испугалась. Губы ее задрожали, глаза налились слезами.

— Бабушка, — взмолилась она, — только маме не рассказывай, она сильно рассердится.

Сапна воспитывала девочку в строгости, наказывая за малейшую шалость.

— Не бойся, внучка, — говорила Лакшми, собирая осколки стекла. — Разве может мама обижать тебя? Мама никогда не обижает детей, потому что они для нее — самое дорогое, что есть на свете!

В коридоре послышались быстрые шаги, дверь открылась и вошла Сапна. Удивленно посмотрев на ползающую по полу свекровь, спросила:

— Вы погладили мое сари?

Тут только Лакшми вспомнила про утюг, но было поздно. По кухне полз запах гари, над тлеющим сари поднимались струи синеватого дыма.

Невестка подскочила, схватила утюг и громко взвизгнула, поплевывая на обожженные пальцы, скинула утюг на пол, расправила перед собой сари, с ужасом уставившись на огромную дыру с черными, дымящимися краями.

— Вы прожгли его! — завопила она истошным голосом. — Аджей! Иди сюда, посмотри, что натворила твоя мать! Это просто неслыханно!

Вошел заспанный Аджей с припухшим лицом. Он до глубокой ночи работал над бумагами и теперь безуспешно пытался выспаться.

— Что случилось? Ну что тут опять стряслось? — Он широко зевнул, прикрывая рот толстой ладонью, поросшей густыми черными волосами.

— Ты только посмотри на нее! Я опаздываю в гости, попросила ее погладить сари, а она сожгла его! Я знаю, она это сделала нарочно!

— Прошу меня извинить. Я гладила сари и случайно разбила очки, а без них я ничего не вижу.

— Разбила? — возмутился Аджей. — Как неловко у тебя все получается, мама. Очки совсем новые, а ты умудрилась их разбить через день. Что бы ни попросила Сапна, ты все делаешь не так — обливаешь гостей кофе, прожигаешь дыру на сари. Ты что, назло нам все это делаешь?

Лакшми сложила руки и умоляющим голосом, со слезами на глазах проговорила:

— Аджей! Клянусь тебе, сынок, это вышло случайно! Я ничего назло не делала!

Старший сын окончательно проснулся. Он подошел к матери, помахал у нее перед носом пальцем:

— Оставь этот жалобный тон! Ты все нарочно делаешь, я же вижу! Хочешь нас скомпрометировать перед приличными людьми? Хочешь создать дурную репутацию в обществе?

Дернув жену, так что она чуть не упала, Аджей вышел вместе с ней из кухни. Еще долго были слышны громкие голоса разгневанной четы, бранящей Лакшми.

Мать села за стол, уронила голову на сложенные руки и зарыдала в полный голос — супруги не могли ее услышать.

Легкое прикосновение заставило ее обернуться. Гита, надув губы, со слезами на глазах, стояла перед ней, виновато потупившись.

— Бабушка, прости меня, это я во всем виновата. Я испугалась, что мама будет меня ругать! Не плачь, пожалуйста!

— Ничего, внучка, — ответила Лакшми, вытирая мокрые щеки, — я больше не плачу.

— Вот и хорошо, — тут же повеселела девочка. — Когда я стану большая, куплю тебе много, много очков. Ты можешь разбивать их хоть каждый день!

Как ни тяжело было на душе Лакшми, а маленькая Гита своими наивными речами заставила ее улыбнуться. Вот и ее дети были когда-то такими же смешными и милыми, и куда все подевалось? Теперь они совершенно чужие. Мать видела, что она раздражает своим присутствием старшего сына, и это понятно — ему хочется вести самостоятельную жизнь, чувствовать себя в доме хозяином. Вместо этого — постоянные скандалы, в которые он не желает вникать.

— Бабушка! — затормошила внучка. — Ты что, заснула? Пойдем в сад, ты расскажешь мне сказку.

— Пойдем, милая, пойдем, — вздохнула Лакшми. Она взяла девочку за руку и повела ее в сад.

— Ну все, — проговорила Сапна, — мое терпение кончилось.

Она говорила это твердым, злым голосом, ее глаза были, вопреки обыкновению, сухи, лишь слегка покраснели и горели колючими огоньками.

— Что ты опять хочешь? — вздохнул Аджей.

— Того же, о чем я тебе не один раз говорила. Мы должны разъехаться и немедленно!

Аджей незаметно зевнул, но сон уже не шел к нему. Жена так разгорячилась — того и гляди, начнет сыпать искрами, как жаровня.

— Но у меня нет денег на новый дом…

— Нет денег, — фыркнула Сапна, — опять я слышу твой любимый ответ.

— Я беру работу в два раза больше, чем раньше, и все равно, чтобы накопить на новое жилище, надо подождать.

— Нет, Аджей, я не могу больше ждать. Она обливает людей кипятком, теперь начала кидаться раскаленными утюгами…

— Ты преувеличиваешь, — поморщился он, — разве она в тебя кидала?

— А это что? Посмотри на мою руку! — она показала ему обожженные пальцы. — Ты мне не веришь? Дождешься, наконец, что твою жену сожгут заживо, как на погребальном костре. Я уже говорила тебе и повторяю это в последний раз — хватит зарабатывать гроши, займись, как все люди, бизнесом!

— Хорошо, Сапна, я займусь тем, что ты называешь бизнесом. Если тебе именно это нужно для полного счастья, надеюсь, ты его обретешь.

Глаза Сапны радостно засияли. Она не знала, что начинается новая жизнь, которая принесет ей много бед.

Анита выполнила поручение Делиба и познакомила его с Санджеем. Бизнесмену понравился молодой, энергичный адвокат, он выгодно отличался от младшего брата деловой хваткой и предприимчивостью. Делиб уделил ему почти час, и в конце беседы разговор зашел о семье адвоката.

— Так ваш старший брат — страховой агент! — обрадованно сказал бизнесмен. — У меня есть для него выгодная сделка. Как вы знаете, я занимаюсь, помимо всего прочего, строительством. Сейчас моя фирма начинает возводить школу по особо сложному, уникальному проекту, — он достал из деревянной коробки сигару, тщательно обрезал кончик и щелкнул золотой зажигалкой. Выпустив клуб сизого дыма, бизнесмен подошел к самой щекотливой части беседы. — Мне нужен страховой агент, но не простой, а такой, который мог бы обойти некоторые детали при заключении сделки. Разумеется, услуги такого агента были бы весьма прилично вознаграждены.

Опустив глаза, Санджей побарабанил тщательно наманикюренными ногтями по столу. Делиб придвинул ему открытую коробку сигар, тот, помедлив, взял светло-бежевую сигару, неумело обрезал ее и закурил, морщась от дыма:

— Хорошо, я поговорю с братом. Думаю, что он согласится на ваше предложение.

— Ну, вот и отлично, — сказал бизнесмен, поднимаясь из глубокого кожаного кресла. — Я не сомневался, что вы проявите здравый смысл и согласитесь на мое предложение. Итак, с адвокатом мы уже договорились, думаю, что страховой агент тоже присоединится к нашей сделке.