Владимир Андреев - Жажда мести: Жажда мести. Храм любви

— Как видишь, дом маленький, но у него большое сердце.

— Как это? — удивилась женщина. — Большое сердце? Объясните, я не понимаю.

— Это значит, что здесь живут мой старший брат с женой, моей милой невесткой, их дети, а еще моя мама и я — вот почему у него большое сердце.

Они весело рассмеялись. Открылась дверь, и в гостиную вошла мать Джетти. Внимательно глядя на Арти, не упуская ни одной мелочи, она подошла ближе и поздоровалась.

— Вот, мама, я тебе много рассказывал об этой девушке, это Джотти, а это моя мама, ее зовут Лия.

Мать сложила руки в традиционном приветствии.

— Просто красавица! Пусть в твоей жизни будет много счастья и радости.

— Благодарю вас, — вежливо ответила женщина.

Вдруг из коридора послышались детские голоса:

— Завтра суббота!

— Нет, воскресенье.

— Завтра суббота!

— Нет, воскресенье.

Увлеченные спором, в гостиную вошли мальчик и девочка, очевидно, брат и сестра. Они были того же возраста, что Бобби и Кавита и так же спорили. Арти смотрела на них, а в памяти слышались слова:

— До конца каникул осталось шесть дней!

— Нет, десять.

— Осталось шесть дней!

— Нет, десять.

Женщина еле удержалась, чтобы не расплакаться. Тем временем дети заметили присутствие взрослых и решили обратиться к ним за помощью:

— Дядя Джетти, правда завтра будет воскресенье?

— Нет, суббота.

Джетти явно замялся, он и сам точно не знал, какой сегодня день недели:

— Кажется завтра…

— Воскресенье, — подсказала Арти, подмигивая детям.

Им сразу понравилась веселая тетя. Если бы только женщина знала, что эта девочка сидит за одной партой с Кавитой, что они подружки и девочка часто слышала про Арти, про то, как трагически оборвалась ее жизнь!

— Это тетя Джотти, поздоровайтесь.

— Здравствуйте, тетя Джотти, — ответили они хором и такими милыми голосами, что Арти не выдержала, подошла к ним и обняла как своих детей.

Лия и ее сын переглянулись, немного удивленные таким бурным проявлением чувств. Особенно был потрясен Джетти, он знал свою модель как сдержанную, сильную женщину, всегда держащую себя в руках. Нет, тут определенно скрывается какая-то тайна, и он постарается пролить на нее свет.

Арти вернулась из гостей в подавленном настроении, ее охватила невыносимая тоска по детям. Она вошла в свою комнату, переоделась и долго сидела перед туалетным столиком, на котором стояли фотографии Бобби и Кавиты. Наконец, не выдержав мучений, набрала номер своего домашнего телефона. Она напряженно вслушивалась в гудки и шорохи в трубке, и вот раздался щелчок, голос Кавиты спросил:

— Алло, алло, слушаю вас.

Женщина даже не могла ничего сказать своим детям, она не имела права быть живой, пока не умер убийца, не имела права обнять детей, не отомстив за собственную смерть.

— Дай мне телефон, — послышался голос Бобби. Он взял трубку и сказал: — Алло, кто говорит, кого вам нужно?

Женщина нажала на рычаг, не надо мучить бедных детей, они и без того так много страдали!

Бобби еще немного подержал трубку в надежде, что услышит тот голос, который он так ждал.

— Это просто ошиблись номером, — сказала девочка, — положи трубку и иди сюда, я тебе что-то покажу.

Мальчик со вздохом расстался с телефоном, медленно подошел к сестре:

— Что там у тебя, наверное, какая-нибудь игрушка или кукла?

— Нет. Вот, посмотри!

Она достала небольшой пакет, перевязанный ленточкой, и торжественно вручила его брату. Бобби с сомнением посмотрел на подарок, развернул пеструю бумагу и увидел отличный набор красок, тут же лежали колонковые кисточки, ластики, карандаши, бумага — все, что нужно художнику.

— Спасибо, Кавита! — восторженным голосом поблагодарил мальчик. — Сейчас я попробую твой подарок!

Придвинув к себе столик, он разложил на нем принадлежности для рисования. На секунду кисть, полная краски, замерла над чистым листом бумаги, решительный мазок, еще, и постепенно из-под его руки возникло женское лицо, имеющее некоторое сходство с Арти.

— Мама! — восхищенно выдохнула Кавита. — Как похоже, прямо как настоящая, — сказала она, желая похвалить брата.

Отойдя на шаг, юный художник посмотрел на портрет, наклоняя голову то в одну сторону, то другую, как это делают знатоки в картинных галереях, чтобы лучше рассмотреть шедевр. Он остался доволен своим творчеством.

— Молодец, Бобби, мама гордилась бы тобой, если бы увидела, как ты рисуешь.

Сказав это, она загрустила. Брат, поколебавшись, заговорщицки произнес:

— А у меня тоже кое-что есть!

— Правда? Покажи!

— А ты не будешь расстраиваться?

— Ну хорошо, не буду, показывай скорей.

Мальчик подошел к своей кровати, сунул руку куда-то под подушку и вытащил цветной журнал:

— Вот!

— A-а, — махнула рукой девочка, — это картинки с тетями в красивых платьях, журнал мод называется.

— А ты посмотри! — он показал ей обложку.

На детей взглянула немного грустная Арти в красивой бархатной шапочке.

— Помнишь ту тетю на улице? Ту, что была нарисована на стене?

— Да.

— Вот это она. Правда, похожа на маму?

— Нет, не похожа, — возразила девочка.

— Похожа!

— Нет, не похожа, — упрямо сказала Кавита.

Подумав немного, мальчик не стал больше спорить. Придвинув к себе кисти, он набрал коричневой краски и затемнил светлые глаза на фотографии, затем смешал охру с белилами и стал работать над лицом. Девочка следила за кистью, затаив дыхание, словно боясь спугнуть ее полет.

— А теперь? — спросил Бобби, придавая волосам Джотти ту прическу, которую носила Арти.

— Мама! — крикнула девочка. — Это мама!

— Тише, тише! — зашептал брат. — Не кричи так, а то услышит дядя Санджей. Он не любит нашу маму, он никого не любит и нас тоже. Если услышит, как мы шумим, то обоих накажет.

Но слишком поздно. На лестнице послышались шаги. Дети прижались друг к другу, в ужасе глядя, как медленно открывается дверь.

— Что тут у вас случилось? — спросил Рам.

— А мы испугались, — заговорили ребята, — думали, идут нас наказывать.

— Бедные сироты, — вздохнул старый слуга. Чем он мог им помочь? Он начал убирать в комнате и вдруг натолкнулся на раскрашенный журнал. Его глаза широко раскрылись от удивления.

— Кто это? — прошептал Рам. — Откуда вы это взяли?

— Бобби нарисовал маму.

— Так это Бобби нарисовал, — перевел дух слуга, — а я уж подумал, что… — он оглянулся на притихших ребятишек и не стал продолжать свою мысль. — Вот что, спрячьте-ка вы этот журнал, неровен час попадется кому-нибудь на глаза… — он горестно махнул рукой.

— Почему, — горячо возразила Кавита, — вон портрет нашей мамы. Злой дядя Санджей выбросил его, а мы подобрали. Сначала тоже прятали, а теперь поставили на столик, она на нас смотрит, мы на нее, будто мама рядом.