Лесли Пирс - Чужое гнездо

Эллен с трудом заставляла себя смотреть. Сердце ее бешено билось от страха, а на глазах выступили слезы, настолько прекрасным было это зрелище, походившее на балет в воздухе. Стоило Пьеру остаться на трапеции одному, как он посылал ей воздушный поцелуй, а по ее спине пробегал приятный холодок.

Почти с облегчением она дождалась финальной части номера: четверо мужчин образовали живую цепочку, держа друг друга за ноги. Раскачиваясь, они спускались все ниже и ниже, пока первый из акробатов не упал на сетку, оттолкнулся, сделал сальто в воздухе и приземлился на ноги уже на арене; за ним тут же последовали остальные. Но Пьер и его напарник по-прежнему оставались наверху. Вдруг, вместо того, чтобы спуститься вниз, они снова оказались в воздухе, на этот раз выполнив двойное сальто и поймав раскачивающуюся по другую сторону купола трапецию. Публика разразилась приветственными криками, многие вскочили с мест, хлопая в ладоши и топая ногами в знак одобрения.

Наконец, все «братья» оказались внизу и, подхватив свои пелерины, легкими шагами двинулись вдоль бортика, посылая зрителям воздушные поцелуи. Пьер опять остановился перед Эллен и низко поклонился, а потом бросил ей свою накидку.

— Это ваш парень? — прошептала женщина, сидевшая рядом с ней.

— Просто приятель, — шепотом ответила Эллен, сжимая в руках накидку, словно это был спасательный круг.

— Вам повезло, — сказала женщина. — Он выглядит как бог.

Когда начался парад-алле и лошади со слонами двинулись по арене, а все артисты и клоуны либо восседали верхом на них, либо торжественно вышагивали рядом, Эллен пришло в голову: ведь Пьер, бросая ей свою накидку, знал, что девушке придется задержаться и вернуть ее владельцу. Но к этому моменту она уже унеслась в мир фантазий. Пусть Салли Тревойз встречается со своим прыщавым мальчишкой из обувного магазина, зато она отправляется на свидание со светловолосым богом, разъезжающим верхом на слоне.

Когда зрители устремились к выходу из шапито, Пьер прошел к ней по опустевшей арене, накинув на себя нечто вроде халата.

— Пойдемте со мной, — сказал он, протягивая руку, чтобы помочь ей перебраться через бортик. — Вам понравилось представление?

— Все замечательно и просто потрясающе, — ответила она. — Но вы были особенно великолепны. Неужели вам не страшно там, наверху?

Он взглянул куда-то под купол и пожал плечами.

— Теперь это стало моей второй натурой, я никогда об этом не думаю. Что бы вы хотели посмотреть для начала?

— Животных, — с нетерпением вырвалось у нее. — Особенно ту обезьянку, которая выступала с клоунами.

Он провел ее через служебный вход, и Эллен оказалась среди кажущегося хаотическим скопления автоприцепов, грузовиков, палаток и клеток. Повсюду сидели, курили и пили чай артисты; в свете заходящего солнца их грим выглядел кричаще безвкусным.

По одну сторону стояли слоны, прикованные к массивным столбикам цепями, обмотанными вокруг их ног, в небольшой огороженный паддок вели лошадей, а в мелком бассейне с водой плескались котики. Но больше всего ее взволновали львы и тигры, которых уже заперли в тесные клетки, где они с трудом могли пошевелиться.

— Разве это не жестоко? — с тревогой в голосе спросила Эллен. Звери яростно рычали и били хвостами. Вблизи они выглядели далеко не так великолепно, как на арене; шерсть их была тусклой и свалявшейся.

— Они привыкли, — равнодушно ответил Пьер.

Запах помета хищников был настолько невыносимым, что Эллен пришлось зажать нос. Пьер рассмеялся:

— Вблизи все не так уж очаровательно, правда?

Он был прав. Остатки волшебства рассеялись, когда она увидела, что крошечный клоун, наряженный ребенком, оказался на самом деле довольно уродливым карликом, а девушки, которые выглядели такими молодыми и красивыми, когда гарцевали на лошадях в красных шелковых шортах и жилетах, оказались, на поверку, обрюзгшими дамочками лет тридцати; они слонялись по цирковому табору, небрежно сжимая в зубах сигареты.

Но странное дело, отсутствие волшебства и очарования возбуждали Эллен еще больше, ведь Пьер держал ее за руку и время от времени прикасался к ее щеке или волосам, шепча, какая она красивая. Он показал ей трейлер, в котором жил вместе с одним из своих «братьев», Джеком, или Жаком, как он именовался в программке. Трейлер был крохотным, но очень уютным и чистым, и Пьер сказал, что циркачам приходится быть очень организованными, поскольку их жизнь заполнена тяжелой работой и подчиняется суровой дисциплине.

— Мы никогда не можем позволить себе расслабиться, — продолжал он. — Когда гастроли заканчиваются, все необходимо сложить и упаковать. Затем мы порой по два-три дня добираемся до места следующего представления, и вся труппа помогает заново поставить шапито, расставить скамьи и наладить оборудование. Когда представлений нет, мы тренируемся, занимаемся рекламой, ремонтируем поломанный реквизит, да и костюмы следует выстирать и высушить. Пара дней дождей — и мы по колено в грязи, но представление все равно должно состояться, животных надо кормить и поить; так все и катится, без остановок и перерывов.

Внезапно Эллен обнаружила, что уже четверть одиннадцатого и ей пора уходить. Она почти ничего не успела увидеть, ей хотелось поговорить с другими артистами, познакомиться со всеми «братьями Адольфо», узнать, откуда родом Пьер и как он стал воздушным акробатом, но времени на это не оставалось.

— Мне нужно бежать, — с сожалением сказала она. — Автобус вот-вот уйдет.

— Как бы я хотел, чтобы вам не нужно было никуда уходить, — проговорил Пьер, беря ее лицо в ладони и заглядывая в глаза. — С момента нашей встречи на пляже я знал, что вы самой судьбой предназначены для меня. Я боюсь, что завтра вы можете не прийти, и мы больше не увидимся.

Его слова потрясли и ошеломили Эллен.

— Вы хотите увидеть меня снова? — прошептала она, не будучи в силах поверить, что такой человек, как он, может захотеть стать ее другом.

— Завтра, послезавтра, на следующей неделе — всегда, — сказал он.

Они стояли в окружении трейлеров; из каждого окошка струился свет, ложась крохотными озерцами золотистого сияния на вытоптанную траву. Со всех сторон неслись смех, выкрики и музыка, запахи кухни смешивались с запахом животных, и небо было усыпано звездами. Все выглядело так непривычно и странно, словно в чужой стране, было просто невозможно представить себе, что за скоплением трейлеров и палаток лежал маленький сонный Фальмут.

— Мне все-таки надо бежать, — проговорила она, сознавая, что если он попросит ее остаться, она подчинится, несмотря на неотвратимый гнев отца.

— Один поцелуй перед тем, как вы уйдете, — промолвил он и внезапно сжал ее в объятиях.