Джей Макинерни - Модельное поведение

— Последнее, что я знаю, она целовала какую-то голливудскую задницу. Какого-то тролля из «Сони пикчерс».

— Пойдем-ка поищем Фил, — предложил я, — может быть, она тебя развеселит.

Любовь всей моей жизни была определенно раздражительной и нервной. Проще всего было спросить ее, чем она недовольна, но я не был уверен в том, что хочу услышать ответ. Нам бы устроить сеанс экстази-терапии, чтобы провести прекрасную ночь откровений и прикосновений. Мы давно не радовались друг другу. О прикосновениях я уже не говорю.

К удивлению, за время моего отсутствия она как будто сделала операцию по изменению настроения. Они поцеловались с Джереми, затем щедрый поцелуй достался и мне.

Я заинтересовался молодой негритянкой, с которой беседовала Фил.

— Мы знакомы? — осведомился я.

— Нет, мы еще не встречались, — ответила она. — Я личный ассистент Чипа Ральстона.

— Браво! — прокомментировал Джереми.

— Мы только что говорили о том, что ты пишешь очерк для «Чао Белла», — обратилась ко мне Фил.

Неожиданно появился фотограф:

— Филомена, разрешите вас щелкнуть!

Предмет моей страсти автоматически, но величественно, как и подобает модели, улыбается, игриво подхватывая меня под руку, отчего я — вот скромняга — отдергиваюсь и говорю: «Сфотографируйся с Джереми, нам нужно, чтоб его заметили». Подталкивая их в сторону папарацци, я направляюсь вслед за удаляющейся личной ассистенткой.

— А Чип здесь ? — спрашиваю я.

— Вы только что его упустили, — отвечает она. — Он сегодня вечером летит обратно в Лос-Анджелес, но я передала ему ваше сообщение. Уверена, что он свяжется с вами на следующей неделе.

Только я собирался надавить на нее, мол, мне во что бы то ни стало надо переговорить с этим засранцем, как увидел, что в нашу сторону протискивается Джилиан Кроу — мой блистательный босс. Пока я восхищаюсь чувством стиля и редакторским талантом Джилиан, я упускаю ассистентку. Возвращаясь, я обнаруживаю Филомену, дразнящую Джереми перспективами его карьеры в модельном бизнесе. Она непривычно оживлена, а Джереми — Иеремия старается заставить своих компаньонов сверкать и блистать.

Хорошее настроение Филомены, подпитываемое несколькими нетипичными для нее коктейлями, сохраняется до самого утра. К моему изумлению, она принимает предложение продолжить вечеринку модной тусовки в «Бэйби долл лаундж», заштатном стрип-баре.

Приехав на место в сопровождении трех гуляк с «Планеты моды», она плюхается ко мне на колени и потягивает коктейль, тайком привезенный с вечеринки.

— Я придумала шутку, — вдруг говорит она.

В «Бэйби долл» Филомена заказывает себе очередной «Космополитан» и начинает по-доброму критиковать тела танцующих девиц. С телом, данным ей Господом, она может позволить себе быть великодушной. Наконец парень по имени Ральф, которого Филомена представила как «гения по прическам», предлагает ей показать свою грудь. Предложение поддержал и Алонсо, представившийся как «фея пудры и румян» («парень по макияжу» — уточнила Филомена), затем столы были сдвинуты, и отступать было некуда. К моему изумлению, она вскочила на стойку бара и стянула с себя одежду, бросив вызов нравственности и обнажив свою лунную грудь. Их Величество Формы привели меня в такое волнение (хотя последние три года я их видел почти каждый день), что я почти потерял сознание, — если, конечно, можно почти потерять сознание. Переполнившись желанием, я постарался увести Филомену домой, как только она спустилась со стойки. Но девушка вошла в раж. Еще танцевать. Еще «Космополитан».

В третий раз я попытался зайти в туалет, но он опять был занят.

Вечеринка продолжалась бурно, но я уже потерял ощущение времени и хотя принимал участие в танцах и веселье, чувствовал, что скорее наблюдаю со стороны, как Филомена развлекает своих друзей. Я не был против — на нее действительно приятно смотреть. Алонсо, нимало не смущаясь, протянул мне свой номер телефона, сказав, что нам обязательно надо встретиться. Я поблагодарил, но объяснил, что он обращается не к тому парню. Он с сомнением приподнял бровь и жеманно упер руки в боки. Работая в журнале женской моды, я довольно часто сталкиваюсь с подобными подозрениями.

Я не заметил, как Филомена утихомирилась: Ральф отвлек меня, протянув свою визитку и сообщив, что мы незамедлительно, ради спасения нации, должны что-то сделать с моей прической («Да как тебя вообще пускают на порог „Чао Белла“ с такой прической?!»).

— А может, он и впрямь натурал? — задумался Ральф.

Когда мы сели в такси, моя любовь была тиха и задумчива. Раздеваясь и укладываясь в постель, она безапелляционно заявила, что устала:

— Сегодня норки у зверька не будет!

На следующий день ваш покорный слуга в легком похмелье помогает Филомене выбрать гардероб для поездки: темно-серый костюм многоцелевого назначения от Джил Сандер, куртка и рваные джинсы от Версаче для самолета, соблазнительное облегающее платье от Николь Миллер для выхода на пробы, еще пара драных джинсов и три девственно белых футболки. Здоровенные тяжелые ботинки, годные как для работы на машиностроительном заводе, так и для легкого шопинга в Сохо. Если бы рассказчик был более внимательным, то мог бы по составу гардероба заметить, что цель поездки несколько отличается от официально заявленной, но он по природе не слишком подозрителен, и к тому же его наблюдательность была подавлена гормональным всплеском. Примерив платье и сбросив его, Филомена оказалась в прозрачной сорочке и попросила его принести еще трусики из ее «буфета со сладостями», к тому времени он уже изнемогал от желания упругой смуглой плоти под ее сорочкой.

— Пожалуйста, — заскулил он. — Только один разок!

Он напомнил ей, что с последнего раза прошло уже пять дней, девять часов и тридцать шесть минут, а ведь они еще даже не муж и жена!

— Муж и жена? О чем это ты?

О черт, тактическая ошибка, намек на замужество. Это больная мозоль последних двух лет. Для нее это всегда был вопрос жизни и смерти, тогда как для него — награда, которую надо было заслужить. Он никогда не мог представить, что кто-нибудь, не говоря уже о Филомене, согласится предоставить свою великолепную карету для его увечного мерина. Тем не менее она, кажется, была склонна к этому. Он же, будучи всего лишь бойфрендом, не может смириться со своим неопределенным положением и не воспринимает его как переходную стадию созревания. Она утверждает, что единственным препятствием служит его чувство превосходства. К счастью, она не развивает тему и, вероятно, без мысли о предложении руки и сердца все же заставляет его упасть на колени и умолять.