Линда Йонненберг - В постели с Хабенским

— Поедем ко мне? — Я взяла Михаила за руку и умоляюще взглянула в его глаза.

— Хорошо, — кивнул Михаил.

Мы бросили синий мопедик на Владимирском проспекте — он жалостно хрустнул, падая на асфальт, — сели на метро и поехали ко мне. В метро мы прижимались друг к другу, вдыхали друг друга и смотрели друг другу в глаза. Дома было темно. Вещи спали. Зеленый свет входил в мой дом вместе с Михаилом.

— Любимый. — Я толкнула Михаила на ковер.

— Моя, — отозвался Михаил, расстегивая ремень на джинсах.

Комната купалась в зеленом свете, по стенам ползли, разрастаясь, папоротники, хвощи и плауны, пол вокруг ковра становился болотной топью…

…После я увидела их, родственников. Их было много, они кивали нам, а мы — им. Нам было хорошо. Мне, Михаилу и болотным карликам-иебанам — нашей родне.

Мы живем хорошо. Михаил развелся с женой и ушел из своего мерзкого сериала. Мы любим друг друга — еще бы, ведь в наших венах течет древняя иебанская кровь, а в наших глазах часто сияют зеленые звезды. Родственники навещают нас. Иногда.

Сны бывают разные. Любовь… оставим. Трудновато переходить рубежи. Неизменного мало: семья, как это ни банально, друзья, некоторая доля уважения к известным лицам и неопределенные до нужной степени мечты. Любовь… глупости все это.

Дорогие москвичи, питерцы и гости обеих столиц! Обращаюсь к вам с предупреждением: ни за что не ездите на синем коварном поезде «Юность»! Это вам дорого обойдется, и речь идет не о деньгах, а о вашем здоровье, нервах и вере в разумное начало этой жизни.

Мы с Зухус в первый и последний раз сели в «Юность» ночью 9 марта. Праздник уже закончился, Золушка вновь обрела свою тыкву, и ледяной ветер унес цветы, конфетти и обрывки разноцветных лент далеко в укрытые снегом поля. Зухус не могла сидеть — нервы — и стояла передо мной живым укором. Я не могла вытянуть ноги, вместо этого я попыталась их поднять, но положить их все равно было не на что, поэтому я просто подтянула коленки к животу и стала смотреть в окно, ожидая, когда перрон плавно растворится в ночи.

Этого не происходило так долго, что я была вынуждена спросить время. Оказалось, что мы должны были отправиться еще полчаса назад. «Так бывает», — успокоила нас с Зухус сидевшая напротив женщина в вязаной шапке с помпоном. Зухус переступала с ноги на ногу, как запертый в стойле конь, я ерзала на жестком, неудобном сиденье. Сверхчувствительная интуиция у меня в голове начала уступать место активной злости. Ее всячески подогревали соседи.

В купе у вас три соседа. Их недостатки, какими бы вопиющими они ни были, обычно можно вынести в течение восьми часов. Если вы, не дай бог, попали в плацкартный вагон, вам приходится мириться с тем, что вас видят все проходящие по коридору, а человек шесть-семь из ближайшего окружения маячат у вас перед глазами постоянно. В сидячем вагоне вы оказываетесь в центре рыночной площади в базарный день. Бесцеремонные кавказцы тащат по проходу тяжеленные «челночные» сумки и переговариваются так гортанно и громко, будто находятся на горных вершинах, разделенных цветущей долиной, и ничего, даже простенького мегафона, у них для общения нет. Хронически веселые студенты спотыкаются о вас и обливают вас пивом, извиняются, обнимают и приглашают присоединиться к компании. Темпераментные парочки занимаются контактным сексом, даже не потрудившись взять у проводницы одеяло.

Спектакль получился полемическим. Критики мхатовскую «Белую гвардию» и хвалили, и ругали, и запутывали следы дифференцированным подходом: «Художественный руководитель молодец, но режиссер не потянул», «Режиссер собрал потрясающую команду, но занимается она не тем, чем нужно». Критики критиками, а поклонники Хабенского и Почеренкова спектакль ревниво отсмотрели и заобожали кумиров еще больше.

На «Белой гвардии» мы сидели в середине партера. Большая сцена МХАТа была забита. Люди шумели на галерке, свешивались с балконов, телевизионщики устанавливали камеры в узких проходах. Первое действие прошло на «ура», но на втором некоторые зрители не выдержали. От лицезрения убиенного Турбина, который лежал босой на железном полу минут двадцать, а то и больше, нас с Зухус отвлек странный звук. Молодой человек, сидевший впереди, спал на плече своего отца или старшего друга. Внезапно он проснулся, вскрикнул, что-то забормотал. Весь зал отвлекся от происходящего на сцене и повернулся в нашу сторону. Молодой человек устроился поудобнее и удовлетворенно захрапел. Гетман уходил из беззащитного Киева, и полковник Алексей Турбин уже ничем не мог ему помочь.

В самый первый день, когда спадает летняя жара, кажется, что люди светятся изнутри каким-то теплым светом. Это необычайно красиво — загар в первый пасмурный день.

Однажды я была ранена дробью. Даже не ранена, а просто одна дробинка попала мне в кисть, между большим и указательным пальцами правой руки. Дробинка вошла косо под кожу, неглубоко.

Меня отвезли к врачу. Им оказался пожилой человек, совсем старик Симпатичный. Кажется, мы где-то встречались раньше. Врач осмотрел мою руку, сказал, что надо вытащить дробину, и ушел за инструментами. Перед этим он похлопал меня по плечу, улыбнулся и сказал: «Не втягивай голову в плечи. Это не так уж и страшно».

Я хорошо помню свою ранку: почти нет крови, засохший след от дробины на поверхности кожи и черная точка внутри. Просто царапина.

Автор:Элиза

Дата:13.01.2004

Хотела повозмущаться немного, потом решила, ладно, Бог с вами, не верьте, а теперь я вам кое-что расскажу:))

Да! Вчера нас постигло серьезное разочарование… Отменили «В ожидании Годо», который я ожидала с нетерпением вот уже месяц: господин Почеренков не соизволил явиться на работу. Предлагали билеты на следующий день, но мы обиделись и гордо удались, предварительно сдав билеты в кассу.

Решив не отчаиваться, мы отправились в одно небезызвестное для питерских поклонников Константина Хабенского кафе. С горя выпили и попытались расслабиться. У меня весь день, да и предыдущий было не очень хорошее настроение, так много всего навалилось, и от этой свалки негативных событий я мечтала отвлечься на спектакле. Так вот, сидели мы, сидели, потягивая напитки, разговаривали, довольно вкусно поужинали. Однако меня и там настигли проблемы. Я разговаривала по телефону, был очень серьезный разговор, не под ходящий для того места. И тут открылась дверь — и появился он: в стиле a la Остап Бендер. Кепка, белые джинсы клеш, шикарное кожаное пальто. Не знаю, красивы ли боги, и можно ли сравнить Хабенского с ними, но как он был хорош!