Перри О'Шонесси - Хранитель ключей

Пофотографировав, она обошла дом вокруг, чтобы лучше его рассмотреть: старая крыша, которой уже лет тридцать; на подоконниках плесень. Она видела слишком много солнца, слишком много дождя и никогда не видела ремонта. Никаких разбрызгивателей. На неровном черном газоне следы недавних визитов собак. Гараж на одну машину. Хотя, скорее всего, изначально это был сарай — он и выглядел как сарай. Этот район находился возле автострады. Так было с тех времен, когда его создали на скорую руку. Никто не хотел здесь жить долго: очень близко к дороге. Люди селились тут лишь потому, что дома стоили меньше четверти миллиона долларов. Они были доступны для тех, кто продал дом в более опасных районах Лос-Анджелеса.

Кэт обмерила площадь территории и записала цифры в толстый блокнот, который одновременно служил и ежедневником, и полезным справочником.

Она сделала последнюю остановку в Гардене — на этот раз для того, чтобы помочь боссу провести исключительно спорную оценку. Совсем измученная, Кэт нашла бутылку с неприятно теплой водой и поехала по Четыреста пятому шоссе назад в офис, то и дело пытаясь запустить кондиционер.

Но и без того дохлый, он окончательно отдал концы. Неужели вся эта переплетающаяся сеть телевизионных станций, автострад и кондиционеров накрывается медным тазом? Неужели наступает конец света? Диктор говорил что-то обнадеживающее насчет движения на дорогах, хотя голос у него был как у человека, который принес дурные известия. Но, эй, ребята, на этот раз ведь все не так плохо! Диктор сообщил, что на Четыреста пятом возле Роузкренз столкнулись четыре машины. Серьезно пострадавших нет — все на ногах, ждут «скорую». Затем его прервала веселая песенка из рекламы. Стиснув зубы и не отрывая рук от руля, водители подняли стекла и включили кондиционеры на полную. Обыкновенная пробка, усугубленная аварией на севере. Еще больше осложняло обстановку то, что у кого-то, такого же нервного, как и она, но не такого крепкого, в этот момент случился сердечный приступ или что-то в этом роде. Кэт глубоко дышала и не забывала напоминать себе о мудрости и сострадании. Ей стало легче. Три полицейские машины перед ней начали медленный, вращающийся танец, чем еще больше затруднили движение. Они остановились метрах в ста впереди нее, и все, разумеется, тоже остановились. Через несколько минут прорвался вертолет и приземлился на дорогу; его окутало облако пыли. Наблюдая, как беднягу грузят в вертолет, открыв окна в эту дымную печь, Кэт вдруг вспомнила детство — знойные летние дни, проведенные в Уиттье. Полицейские машины наконец уехали, давая возможность взлететь вертолету. Постоянно захлебывающееся движение продолжалось со скоростью улитки. Наплевав на все, она стянула с себя рубашку. Мужчина слева, прежде чем перестроиться в соседний ряд, посмотрел на ее дорогой бюстгальтер и поднял большие пальцы вверх. Теперь слева ехала женщина. Она вела двухдверный «ауди», в котором, похоже, тоже были нелады с кондиционером. Ее волосы были аккуратно заколоты, а блузка так пропиталась потом, что уже не осталось места для воображения. Похоже, ее воодушевил пример Кэт. Поймав на себе ее взгляд, женщина в «ауди» стянула с себя блузку, открывая скромный серый бюстгальтер спортивного типа. «Пошли они к черту, если им не нравятся горячие женщины», — решили они, обменявшись вежливыми кивками.

Скорость движения не менялась. На самом деле две полуголые женщины почти не привлекали внимания людей, закрытых в своих машинах, наполненных охлажденным воздухом.

Почему она любила Лос-Анджелес? Потому что пряные соленые волны Тихого океана набегали на город, смывая грехи, очищая и даруя надежду? А может, просто из-за упрямства? «Но я все равно возьму от жизни все», — сказала она себе и вогнала в магнитолу диск Андреа Бочелли.

Кэт набрала домашний номер, чтобы проверить сообщения. От Лей ничего. Она позвонила в справочную и заставила их набрать домашний номер Рея Джексона. Там тоже не отвечали. Упорно не желая сдаваться, она позвонила ему на работу, но ей сказали, что у него селекторное совещание и его нельзя беспокоить.

Расстроившись, Кэт решила поехать в Топанга, чтобы встретиться с этим загадочным человеком, за которого вышла замуж Лей. Но сначала она в последний раз отметилась на работе.

Скучала ли Лей по ней? Она всегда с трудом заводила друзей. Кэт вспомнила, как однажды открыла входную дверь в доме на Франклин-стрит и обнаружила пакет и карточку, на которой было написано: «Моей подруге». В пакете находилась маленькая картинка в рамочке, на которой были изображены две девочки, стоящие на берегу спиной к художнику.

Лей любила дарить такие подарки — вещи, над которыми она работала втайне ото всех. Она никогда не дарила их на день рождения или Рождество.

Был ли тогда подходящий момент, чтобы изменить историю их дружбы, вместо того чтобы позволить случиться нехорошим вещам?

После окончания колледжа Том нашел работу, как нельзя лучше подходившую для человека, специализировавшегося на политических науках. Год он проработал на фабрике по изготовлению кетчупа. На протяжении этих долгих месяцев он приходил домой, забрызганный томатным соусом, что делало его похожим на жертву убийцы или на преступника. Наконец он уволился. Потом работал на подъемнике в компании, производящей контейнеры. По вечерам и в выходные он занимался в любительском театре: его внешние данные позволяли играть многочисленные роли второго плана. Когда у него стало более или менее получаться, он сыграл несколько больших ролей, нашел импресарио, который в один прекрасный день выбил ему роль в фильме. Кэт потянула Лей, чтобы она посмотрела, как он, одетый в красный пиджак, открывает дверь Хиту Леджеру со словами: «Сюда, сэр!»

Они хихикали и поддразнивали его весь вечер, обсуждая то, как он попал в кино и каким стал прекрасным актером.

— Сюда, сэр! — повторяли они, пока не поняли, как по-идиотски выглядят со стороны. Лей считала очень забавным то, что он так увлечен киноиндустрией.

Том получил роли в нескольких крупных пьесах, о которых было несколько хвалебных откликов в «Таймс», а потом однажды вечером…

Кэт тогда исполнилось двадцать шесть с половиной, Лей было двадцать шесть, а Тому двадцать пять. Они пришли на спектакль с его участием — «Прыгуны» Тома Стоппарда в «Ахмансоне». После спектакля он появился, ухмыляясь и держа в руках букет цветов от неизвестного почитателя. Пока они его ждали, Том радостно дал несколько автографов и пофлиртовал с поклонницами. Лей попятилась со смешным выражением на лице.

— Ух, ох! — воскликнула Кэт, взглянув на подругу.

— Ты когда-нибудь по-настоящему смотрела на своего брата?