Гейнц Зенкбейль - Любовь солдата Фреда

Георг подошел к шкафу и достал недопитую бутылку коньяку и две рюмки. Я сел к столу. Георг наполнил рюмки.

— Так легче будет говорить, — объяснил он и сел напротив меня на низкую кушетку, на которой он спал.

Я довольно подробно рассказал ему обо всем.

Когда я кончил, мы долго сидели молча. Я смотрел прямо перед собой на стену, на которой висели ходики. «Тик-так, тик-так…» — стучали они. Проворный маятник ходил влево-вправо…

Георг, который по утрам никогда не курил, на этот раз отступил от своего правила и закурил. Выпустив изо рта несколько густых клубов дыма, он стал смотреть, как они тают. Наконец он спросил:

— Что же ты теперь собираешься делать?

— Если бы я знал! Вот и пришел к тебе посоветоваться.

— Значит, в отпуск ты приехал с целью?

— Да. Хочу поговорить с Анжелой и все выяснить. Хочу сделать так, чтобы ребенку было хорошо…

— Тогда почему же ты до сих пор не был у нее? Ведь ты уже целых два дня как дома!

— Ах, все не так-то просто, — тяжело вздохнув, ответил я. — Дело в том, что мама и Анна…

— Значит, у тебя нет твердого решения?

Я пожал плечами.

Георг продолжал курить.

— Что же я должен тебе посоветовать?

— Что можешь.

— А ты что думаешь, я разведу руками и дам тебе мудрый совет, как Соломон?

— Ну тогда я пойду…

— Эх, парень, запутался ты.

— Если ты не можешь мне посоветовать, тогда я пойду.

— Ты хоть понимаешь, что будешь отцом?! — неожиданно твердым голосом спросил Георг. — Отец! Понимаешь?

Я молчал. Потянулся за рюмкой и быстро опрокинул ее в рот.

— А я так надеялся на тебя, Георг. Ты ведь все знаешь! Во всем разбираешься!

Георг посмотрел на меня своими большими карими глазами и нахмурился.

— Я же не знаю ни Софи, ни Анжелы. Я даже не знаю, как ты жил в последнее время. Одна открытка в месяц — и все!

«Ку-ку, ку-ку, ку-ку…» Маленькая кукушка одиннадцать раз прокуковала, высунувшись из резного окошечка, и тут же спряталась.

— Ну ладно, мне пора идти, — сказал я и встал.

Георг не пошевельнулся.

— Скажи хоть, как бы ты поступил на моем месте? — спросил я.

— Мой поступок вряд ли пришелся бы тебе по душе.

— Ну говори же, не тяни!

— Ладно, раз уж ты так хочешь, я скажу, У ребенка должны быть родители. Понимаешь?

— Значит, я должен расстаться с Софи?

— Да.

— И жениться на Анжеле?

— Да.

— И только ради ребенка?

— В первую очередь ради него.

— Тебе легко рассуждать. Ты не женат и у тебя нет ребенка!

И я тут же понял, что сказал ужасное. Пришел к другу просить совета, а сам обидел его. Но было уже поздно. Георг откинулся на спинку стула и с горечью сказал:

— Да. Я не женат, и у меня нет ребенка.

— Что с тобой, Георг? — испуганно спросил я.

— Ничего, — ответил он и сделал несколько затяжек. Потом выпил свою рюмку.

— Георг, почему же ты замолчал?

Он махнул рукой.

— Я обидел тебя, Георг?

— Нет, Фред, ты не можешь меня обидеть!

— Почему?

— Без всякого почему.

— Ты чего-то не договариваешь, Георг!

— Чего я не договариваю?.. — Георг немного помолчал, потом начал: — Хочу рассказать тебе историю одного моего друга, Фред. Был он таким же слесарем, как ты или я. В деле своем разбирался неплохо. Происходило это в сороковых годах. Почему-то он решил, что его в армию не заберут. Женился на очень милой, симпатичной девушке. Скоро у него родился сын, а затем дочка. И вдруг неожиданно для него ему вручили повестку. Гитлеру не хватало пушечного мяса. На фронте он пробыл ни много ни мало — четыре недели. Был ранен осколком гранаты и попал в плен к русским. Целых два года пробыл в Советском Союзе в плену. Но за эти два года он поумнел. Случилось так, что за все это время он не получил из дому ни одного письма. Наконец настало время, когда он мог вернуться на родину… На месте, где стоял его дом, был разбит цветник. Соседи рассказали, что в сорок пятом году английская авиация бомбила город и бомба, которая упала на это место, так разнесла дом, что от него не осталось ничего, кроме щепок и обломков кирпича. С тех пор наш коллега-слесарь, как ты говоришь, не женат.

— Прости меня, Георг, прости. Я не хотел…

— Ладно, Фред, — перебил меня Георг, — я рассказал тебе эту историю только для того, чтобы ты понял, почему я беспокоюсь прежде всего о ребенке.

После этого разговора с Георгом я наверняка пошел бы к Анжеле, но случилось иначе, и все из-за того, что моя сестра Анна не могла не вмешиваться в мои дела.

Короче говоря, от Георга я сразу же поехал домой. В коридоре меня встретила сестренка.

— У тебя гости, — бросила она.

Не успел я войти в свою комнату, как мне на плечи легли две тонкие руки, а чей-то голос шепнул мне: «Фреди!»

Это была она! Она стояла и ждала меня словно испуганная лань. Тот же носик, те же большие темные глаза, тот же знакомый маленький рот.

— Как ты здесь очутилась?

— Анна… — пролепетала Анжела, — твоя сестра Анна…

— Да, это я привела ее сюда! — крикнула из кухни Анна. — Я!

Я закрыл дверь и начал разглядывать Анжелу. Внешне она несколько изменилась: чуть-чуть пополнела. Она сделала шаг ко мне и слегка пошатнулась.

— Ах, Фреди…

— Ты по-прежнему на каблучках, — с укоризной сказал я.

Анжела опустила глаза и посмотрела на свои туфельки. Потом взглянула на меня так, что я не выдержал:

— Ну здравствуй, Анжела.

Она припала к моей груди. Я слышал, как она потихоньку плакала. От растерянности я стал гладить ее волосы, лицо, руки.

— Ну хватит, перестань… — попросил я.

Мне было по-настоящему жаль ее.

Как и раньше, мы медленно шли по старым, знакомым местам. Посидели в парке на нашей скамейке. Потом зашли в наше кафе. Я заказал мороженое. Скоро в кафе стало душно, и мы снова вышли в парк и сели на нашу скамейку.

Наконец я не выдержал и с упреком в голосе сказал:

— Почему же тогда, когда я уходил в армию, ты ничего не сказала мне?

Анжела беспомощно развела руками.

— Ах, Фреди, я не решилась. Представь себе мое положение. Все получилось так неожиданно. Потом я очень боялась! Думаешь, зачем я тебе однажды рассказала про Герду? Как ты не догадался?..

Я молчал, чувствуя свою вину.

— Каждый раз, — продолжала Анжела, — каждый раз я думала, что ты и сам заметишь, но ты так ничего и не заметил.

— В конце концов, ты могла бы написать мне.

— Но ведь я не знала твоего адреса.

— Как не знала? Разве ты не получала моих писем?

Анжела покачала головой:

— Честное слово, Фреди, я не получила от тебя ни одного письма.

— Странно, очень странно! Кому же понадобилось задерживать мои письма?

— Не знаю, Фреди.

— Может быть, твоя тетка?

— Не знаю, Фреди.

О многом говорили мы в тот вечер. Я собирался рассказать Анжеле о Софи, осторожно, разумеется, но так и не решился.