Мери Каммингс - Маленькие женские тайны

— Ой, а мне тоже кофе можно?! — капризно протянула она, повернувшись к мужчине в свитере с ромбиками.

Тот кивнул, махнул рукой — на столе перед Клодин, как по волшебству, появился коричневый картонный стакан с пластиковой крышечкой.

Она сняла крышку, отхлебнула и от наслаждения зажмурилась. Кофе! Пусть не самого изысканного сорта — но горячий, сладкий… боже, как хорошо!

— Да, так о чем я говорила?

— Об Арлетт Лебо.

— Ах, да! Я признаться, поначалу думала, — Клодин понизила голос, — что Томми мне врет и что они — в смысле его приятель с Арлетт — на самом деле любовники. Но нет, я ни разу не видела, чтобы они где-нибудь в углу обжимались. Вместо этого она, Арлетт то есть, с моим Томми кокетничает внаглую! Будто меня рядом нет! Тоже мне — из молодых да ранняя! Я уж не дождусь, когда она, наконец, в свою Францию уберется! — возмущенно добавила она.

— Она собирается уехать во Францию? Когда?

— Послезавтра… Или нет, завтра — сегодня ведь уже воскресенье, да?

— Да, — рассеянно кивнул мужчина. — Воскресенье, — замер в размышлении, постукивая пальцами по краю стола.

— А можно мне все-таки мою сумку? — отхлебнув еще кофе, жалобно спросила Клодин.

Понятно было, что сумку, да еще с сотовым телефоном, ей не отдадут (а без телефона кому она нужна!) — но почему бы не спросить, лишний раз поддержав свое реноме безобидной болтливой дурочки!

Казалось, похититель подслушал ее мысли — бесцеремонно запустив руку в ее сумку, он достал оттуда телефон.

— Сейчас вы позвоните своему мужу…

Сердце Клодин судорожно заколотилось. Это что — провокация какая-то? Нет, непохоже! Но что он потребует взамен? Наверняка что-то захочет! Знать бы заранее, что именно!

— Так вот, вы позвоните мужу, — после паузы повторил мужчина, — и скажете, чтобы он привез сюда Арлетт Лебо. Когда он привезет ее — мы вас отпустим. Если же он этого не сделает… или приведет полицию, — тон его внезапно стал угрожающим, — надо объяснить, что мы в таком случае с вами сделаем?

— Н-нет… — дрожащими губами пролепетала Клодин. — Нет… не надо объяснять… я все сделаю… я позвоню, сейчас позвоню…

Ее действительно, без притворства трясло, но не от страха — все мысли заглушала одна, главная: Томми! Сейчас ей дадут поговорить с Томми!

Она нерешительно протянула руку и взяла телефон.

Стиснула зубы: соберись! Нельзя, ни в коем случае нельзя выходить из образа!

— Ничего лишнего не болтай!

— Да-да-да, — искательно глядя на него, закивала Клодин.

— Впрочем, погоди, сделаем не так, — сказал он, вставая; забрал у нее телефон и обернулся. — А ну, все — чтоб ни звука! — обошел стол и, зажав в руке аппарат, поднес Клодин. — Набирай номер, — потянул ее за плечо вверх, чтобы встала. — Набирай!

Пальцы сами привычно нажали нужные кнопки.

Гудок… еще один… И голос, такой родной:

— Клодин?

— Томми!.. — всхлипнула она. Притворяться не пришлось, так перехватило горло.

Стоявший рядом мужчина отстранил ее и заговорил сам:

— Твоя жена у нас. Если хочешь ее получить обратно — привезешь девчонку Лебо. Через два часа. Никакой полиции. Иначе увидишь, что останется от твоей красотки, — схватил вдруг Клодин за руку, сжал, выкручивая — она вскрикнула от боли и неожиданности. — Все ясно?

Томми что-то заговорил, горячо и быстро — ей было не разобрать, что именно.

Из глаз текли слезы, рука болела невыносимо — похоже, похититель забыл, что до сих пор сжимает ее мертвой хваткой. Клодин попыталась высвободиться, он отпустил ее, продолжая говорить:.

— …на запад по шоссе М3, после Камберли поверни на шоссе А327, поезжай до поворота к озеру Холи. Свернешь туда, мили через полторы будет поворот налево на проселок. Вот по этому проселку езжай прямо — там уже сворачивать некуда, не ошибешься.

Послушал еще с полминуты и протянул Клодин телефон.

— Скажи, чтобы привез девчонку — и без глупостей!

— Томми, пожалуйста… Пожалуйста, сделай то, что они говорят! — слова срывались с губ жалобным скулежом, но голова работала четко и ясно: сейчас был ее последний и единственный шанс дать Томми хоть какую-то крупицу информации. — Привези им эту гадкую девчонку! Я хочу домой! И давай быстрее, а то у меня послезавтра съемка в рекламе «Бушмилс» [7] «Бушмилс» («Bushmills») — одна из самых известных марок ирландского виски. , мне надо еще успеть в себя придти и прическу заново сделать!

Сказала, успела! Клодин глубоко вздохнула, услышала голос Томми:

— Я понял, я все сделаю… Не бойся, все будет хорошо, ты…

Мужчина в свитере выдернул из ее руки телефон.

— Хватит, дома намилуетесь! Через два часа, понятно? — и нажал кнопку отбоя.

Прищурился, глядя на Клодин.

— Интересно, как это ты собираешься «Бушмилс» рекламировать? По-моему, на ирландку ты совершенно не тянешь!

— При чем тут ирландки?! Я буду русалкой! — гордо выпрямилась она.

Из дневника Клодин Конвей: «Почему-то вблизи нож куда более жуткое впечатление производит, чем пистолет…»

Сумку ей отдали. А также косметичку, носовой платок и записную книжку — вещи, в данной ситуации совершенно бесполезные. И — препроводили обратно в камеру, то есть в комнату, где она провела ночь. Проходя по галерее, Клодин заартачилась:

— Ой, мне в туалет надо!..

— Иди-иди, — подтолкнул ее в спину мужчина в зеленой куртке. На сей раз сопровождал Клодин только он — очевидно, похитители уверились в ее полной безобидности. Впихнул ее в комнату и щелкнул ключом в замке.

Не то чтобы ей так уж сильно Хотелось в уборную, но вспомнился фильм, где героиня сбежала от преследователей через окно в туалете. Подумала: а вдруг?!..

Не прошло и минуты, как в замке снова лязгнул ключ.

— Вот тебе уборная! — мужчина швырнул в комнату ржавое и мятое железное ведро. Где только он такой раритет откопал? Она уже сто лет не видела железных ведер, только пластмассовые.

Ведро Клодин пинком ноги, чтобы лишний раз не прикасаться к нему, загнала в угол, снова вывернула пальто, сложила и уселась на него, обхватив руками колени.

Ирландцы! Захватившие ее люди — ирландцы, вот что она пыталась дать понять Томми, упомянув ирландское виски. Догадается ли он?

Должен, обязан сообразить — тем более, уж он-то отлично знает, что в рекламе «Бушмилс» она снялась еще полгода назад, они тогда вместе смеялись над тем, как нелепо на фотографии смотрелась русалка с бутылкой в руке…

Хотя с другой стороны — ну, ирландцы, ну и что? Чем это ему поможет?

Почему-то не было даже особо страшно. Хотя главарь угрожал, но как-то очень уж неубедительно, простенько и побитовому это выглядело.

Нет, конечно, Клодин сказала себе: «Меня могут убить…», даже картина представилась: она — в гробу, в белом… нет, лучше в кремовом платье. Гроб внутри обит вишневым атласом; у изголовья — Томми, в черном костюме и с унылой физиономией (вот когда он пожалеет, что только о работе своей и думал!).