Мери Каммингс - Маленькие женские тайны

— Давайте шоколад, что ли, — вздохнула Клодин — кофе по-прежнему не хотелось.

Вздыхала она, как оказалось, зря, шоколад оказался — лучше не бывает: ароматный, густой, да еще посыпаный сверху молотыми орехами. Пристроившись на высоком табурете у стойки, Клодин неторопливо потягивала его — такое удовольствие она позволяла себе нечасто; даже прикрыла глаза, чтобы полнее ощутить запах и вкус.

«Внимание! Внимание! — заорал вдруг над головой громкоговоритель; от неожиданности она даже вздрогнула. — Только сегодня! В отделе косметики на втором этаже проводится акция «Красота в подарок» — каждый, кто купит товара на сто долларов, получит в подарок набор элитной косметики! Всего один день — не пропустите!»

«Да уж, представляю эту «элитную» косметику! — про себя усмехнулась Клодин. — Не приведи господь!»

Впрочем, это объявление натолкнуло ее на свежую мысль: косметический отдел… туалетная вода «Авиньон» — почему бы не поискать ее там, все-таки интересно, чем пахнет убийца! Так что, допив шоколад, она направилась к эскалатору, ведущему на второй этаж.

Объявление об «акции» особого ажиотажа не вызвало — возле прилавка косметического отдела стояли всего две женщины, да и те обсуждали что-то между собой, не обращая внимания на терпеливо ожидавшую рядом продавщицу. Поэтому, едва Клодин подошла к прилавку, перед ней как из-под земли выросла улыбчивая круглолицая девушка с красиво обрамлявшей лоб французской косой.

— Могу я вам чем-то помочь?

— У вас есть туалетная вода «Авиньон»? — спросила Клодин.

Девушка задумалась на секунду, после чего улыбнулась еще шире:

— Есть туалетные духи [40] Производители парфюмерии часто выпускают один и тот же аромат в нескольких вариантах. Туалетные духи отличаются от туалетной воды большей концентрацией пахучих масел. . Сейчас, — отошла к высившейся за ее спиной тумбе с выдвижными ящиками, порылась в одном из ящиков — и, вернувшись, поставила на прилавок черную коробку. — Вот, пожалуйста. Восемьдесят девять девяносто.

Клодин взяла коробку в руки, незаметно принюхалась — та ничем не пахла.

— Вы для себя хотите или для мужа? — понизив голос, спросила продавщица.

— В каком смысле — для себя? — удивилась Клодин. — Разве это не мужской парфюм?

— Это унисекс. То есть и для мужчин и для женщин подходит, по идее. Но… у вас муж военный?

— Да. А в чем дело?

— Видите ли, — девушка подалась вперед и еще больше понизила голос, явно не желая, чтобы ее слышала другая продавщица, — там запах такой… сладковатый, мягкий, я бы сказала, интеллигентный. Он больше подходит для какого-нибудь университетского профессора или еще кого-то в этом роде. А военные, по моему опыту, предпочитают другие ароматы — порезче, с нотками цитруса или хвои. Я могу вам предложить…

— Нет-нет, меня интересуют именно эти духи, — остановила ее Клодин. — А попробовать их можно?

Девушка с извиняющейся улыбкой покачала головой.

— Если я открою упаковку, а вы потом не купите, заведующая меня просто убьет.

Клодин снова с сомнением покрутила коробку в руках. Ради сиюминутного любопытства выкидывать на ветер почти сто долларов…

— Но, если хотите, вы можете купить пробник, — видя ее колебания, сказала продавщица.

— Что? — переспросила Клодин — уж слишком хорошо это было, чтобы оказаться правдой! — Пробник?

— Да, сейчас я покажу, — девушка снова отошла к тумбе и достала крохотный, в мизинец размером флакончик в блистерной упаковке. — Вот, попробуйте аромат, и если понравится, тогда уже купите большой флакон.

Домой Клодин летела, как на крыльях, с трудом преодолевая искушение открыть флакончик прямо на улице — так ей не терпелось попробовать «духи для убийцы». Лишь на минуту остановилась возле «Хонды» — вспомнила про валявшийся с воскресенья на заднем сиденье льняной сарафан.

Когда она доставала его, на землю вывалилась папка. Клодин узнала ее сразу — это были сведения о конкурсантках. Тогда, перед фуршетом, она кое-как, сложив вдвое, запихнула ее в сумку, а на обратном пути, доставая косметичку, вынула папку и кинула на сиденье. Теперь она решила прихватить ее с собой в номер — возможно, среди этих сведений найдется что-то, что подскажет, почему преступник выбрал жертвами таких разных девушек, как Элен и Лаура.

— О, миссис Конвей! — когда она подошла за ключом, заулыбалась администраторша. — Я вижу, вам лучше!

— Да, намного лучше, — вежливо ответила Клодин, стараясь не выдавать снедавшего ее желания выхватить у своей собеседницы ключ и через ступеньку поскакать вверх по лестнице.

— Звонили насчет вашего чемодана.

— Какого еще чемодана?!

— Того, что потеряли в аэропорту, — неторопливо объяснила администраторша. Клодин захотелось пнуть ее ногой, чтобы говорила быстрее. — Его нашли и сегодня часам к шести привезут.

— Очень хорошо. Я буду у себя — позвоните мне, если потребуется где-то расписаться, — схватив, наконец, со стойки ключ, Клодин помчалась от нее со всей возможной стремительностью, которую позволяли правила приличия.

В номер она почти вбежала; кинула в кресло все, что было в руках, и достала из кармана вожделенный флакончик. Попыталась отрезвить себя: «Ну чего я дергаюсь, так ли уж важно, чем пахнет преступник?!» — но руки уже нетерпеливо теребили упаковку.

Открутив крышечку, она мазнула горлышком по запястью, поднесла его к лицу и входнула.

Духи пахли ладаном…

Потом, через несколько минут, Клодин постепенно различила в их аромате и нотку кедра, и ваниль, но в первый момент почувствовала лишь одно — отчетливый запах ладана.

И этот запах, казалось открыл в ее мозгу какую-то дверцу; мрачный женский голос произнес, словно наяву: «Эта мерзавка ей личико поранила!»

«Они совали мне фотографии ее разбитого лица…»

«Все повреждения носят посмертный характер…»

Клодин рухнула в кресло, согнулась и обхватила себя руками, пахнущее ладаном запястье оказалось у самого лица. Мысли лихорадочно метались, перебивая одна другую.

То, что пришло ей в голову, в первый момент показалось бредом. Да, показалось… но если предположить, что дело было именно так, то многие непонятные прежде детали головоломки сразу находили свое место, складываясь в единую картину.

Многие…

Вскочив, она схватила папку с данными конкурсанток; стоя на коленях, разложила бумаги на ковре и сама плюхнулась на живот — когда перед глазами было сразу несколько листов, было удобнее.

Выхватила одну из страниц, пробежала глазами — выбрала следующую, начала читать ее… внезапно болью прохватило голову, особенно лоб и переносицу, так что глаза заслезились. «Не сейчас, пожалуйста, только не сейчас! Мне надо додумать… додумать до точки!» — взмолилась Клодин, словно собственное тело могло слышать ее и понимать.