Жан Жироду - Эглантина

Это издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и французского посольства в Москве.

В этом романе описан странный любовный треугольник. Прелестная, но бедная девушка Эглантина, в чьем имени таится намек на ее внешность и характер (Eglantine — шиповник, красивая, но скромная роза), любит все, что сулит спокойную, полную блаженной лености жизнь, — стариков и старину с их вековыми традициями, фамильные реликвии; все это она с рождения видела в замке Фонтранж, где выросла как воспитанница хозяев. Эглантина питает детскую, почти неосознанную любовь к знатному владельцу замка — шестидесятилетнему Фонтранжу, да и сам он, плененный красотой девушки, влюбляется в нее. Но вот Эглантина попадает в Париж и знакомится с богатым пожилым банкиром Моизом. Как разрешится эта коллизия? С кем останется Эглантина — с обожающим ее Моизом или с Фонтранжем, которого любит и чтит с самого детства? Жан Жироду, поэт в душе, рассказывает эту любовную историю в лирических тонах, со свойственной ему теплой и слегка ироничной нежностью не только к своим героям, с их сложными душевными переживаниями, но и ко всем мелочам, из которых складывается их бытие. И, конечно, с огромной любовью к Франции — любовью, которая буквально пронизывает все его романы. А романов за свою не очень долгую жизнь (1882–1944) он написал немало; из них четыре составляют нечто вроде семейной хроники, объединяющей членов семьи Фонтранж, их друзей и соседей: «Белла», «Приключения Жерома Бардини», «Эглантина» и «Лгунья», последний роман уже переведен на русский язык и опубликован издательством «МИК» в 1994 г. Прочтя его, вы узнаете, что случилось с Фонтранжем через несколько лет после событий, описанных в «Эглантине».

Переводчик и издательство «МИК» сердечно благодарят французское посольство в Москве за помощь и поддержку в издании произведений выдающегося французского писателя Жана Жироду.

Произведения Жана Жироду, опубликованные издательством «Грассэ»:

Провинциальные рассказы

Школа равнодушных

Симон-Патетик, роман

Зигфрид и Лимузен роман

Белла, роман

Эглантина, роман

Бой с Ангелом, роман

Сентиментальная Франция

Сюзанна и Тихий океан, роман

Жюльетта в стране мужчин

Чтения для Тени

Очаровательная Клио

Амика Америка

Эльпенор

Приключения Жерома Бардини, роман

Избранные произведения (подготовлено Рене Лалу)

Пять искушений Лафонтена

Литература

Пьесы:

Троянской войны не будет (пьеса в двух действиях)

Зигфрид (пьеса в четырех действиях), Смерть Зигфрида

Амфитрион 38 (пьеса в трех действиях)

Интермеццо (пьеса в четырех действиях)

Юдифь (пьеса в трех действиях)

Тесса (пьеса в трех действиях и шести картинах, инсценировка «Нимфы с преданным сердцем»)

Приложение к путешествию Кука (одноактная пьеса)

Электра (пьеса в двух действиях)

Парижский экспромт (одноактная пьеса)

Содом и Гоморра (пьеса в двух действиях)

Сумасшедшая из Шайо (пьеса в двух действиях)

Аполлон Беллакский (одноактная пьеса)

Киносценарии к фильмам:

Герцогиня де Ланже

Вефания

Фонтранж проснулся.

Он еще не решил, стоит ли считать себя проснувшимся: здоровый сон Фонтранжей давно вошел в поговорку. Их замок, вне всякого сомнения, был единственным обиталищем во Франции, где обслуживание спящего хозяина велось столь же тщательно и усердно, что и хозяина бодрствующего. В соседских домах, где им случалось гостить, они неизменно сообщали свойственную им весомость истаявшему призраку былого величия ленного владения, возрождая все ушедшее вплоть до акустики; в их присутствии кухни и конюшни вновь наполнялись звуками утренних и звуками вечерних дел, а слуги уже не откладывали на послеполуденное время все более или менее бесшумные занятия, такие как ощипывание кур, стрижку газонов или чистку песка во дворе граблями, что так мерно и ласково щекочут пробуждающуюся землю и сердце… В результате, когда они покидали дом своих друзей, то их стараниями ночь снова окрашивалась в черное, и даже сам отец Фонтранжа, которого все дружно считали черствым эгоистом, оставлял после себя отдохнувшие головы, посвежевшие лица, словом, все благодеяния здорового сна. Бессонница внушала им такое же смятение, в какое поверг бы приключившийся днем обморок. И когда им случалось открыть глаза среди ночи, они уже не могли сомкнуть их сами; требовалась чужая рука, которая опустила бы им веки, как опускают их умершим. Именно во время своих четырех бессонниц отец Фонтранжа, выглядевший крепким и здоровым до самой последней минуты, уловил первые сигналы болезни печени, в дневные часы безмятежно спокойной; эта немочь и свела его в могиле; а, впрочем, кончина эта была вполне дремотной и мирной. Казалось, все Фонтранжи, как раз в силу своего жадного, всепоглощающего сна, изнашивались и дряхлели в первую очередь с ночной стороны. Но именно по ночам талант, фантазия, удачные мысли осеняли эти сонные, отяжелевшие головы, когда их владельцам предстояло погибнуть от менее телесной болезни, такой как страсть, такой как неврастения. Пробудившись внезапно, словно от толчка, сотрясенный сновидением, так вскакивают от грохота упавшей мраморной каминной вазы, Фонтранж очнулся в полутьме спальни по вине истины, давным-давно известной любому школьнику, но для него лишь сейчас блеснувшей яркой вспышкой откровения; она гласила, что несчастье в нашем низменном мире всегда одерживает верх над счастьем, что ни одно из наших деяний не свободно, и что причина порождает следствие; что мы покупаем не ту лошадь или собаку, которую хотим сами, но ту, которую чья-то чужая воля избрала для нас тысячу лет назад; что люди рабы. Теперь ему понадобится целый день, чтобы вновь ощутить удовольствие от лицезрения своих породистых псов и лошадей, которых, быть может, собрали для него желания неведомых ему, канувших в Лету предков. Какая жалкая радость держать у себя собаку Сократа, чистокровного скакуна Браммела!.. Но мало этого: нынешней ночью Судьба, как видно, двинула в бой против этого спавшего старика все свои главные резервы, и Фонтранжа пронзила и вырвала из сна та новая для него, но, увы, неумолимая аксиома, что мужчины стоят выше женщин.

Он не шелохнулся. Он давно установил, что во время подобных приступов бессонницы самое разумное не двигаться. В последний раз, когда это случилось, он вот так же недвижно замер при внезапно нахлынувшей мысли о бесконечности и с трудом удержался от конвульсивных всхлипов.