Джин Плейди - Королевский путь

Она полюбопытствовала, что за дьявольские планы у него.

— Да просто нужно увидеться с королевой… Достаточно важное дело… Мне надо посекретничать с нею. Я думаю, что во дворце у меня ничего бы не вышло. Поэтому я и пришел сейчас, когда она в уединении. Маргарита, не проводишь ли ты меня к ней?

— Я спрошу, хочет ли она видеть тебя.

— А вот этого делать не надо. Она скажет «нет». Она отправит за своими министрами, слугами или еще за кем-нибудь. Это секрет, и я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме нее, прослышал о нем…

— Ваша светлость, вы слишком много просите.

— Ну только не у тебя, Маргарет, — сказал он и шутливо подтолкнул ее к стене. — Ты помнишь наше славное времечко?

— Очень даже хорошо, но все в прошлом, — ответила со смехом она.

— Но ни ты, ни я об этом никогда не забудем.

— Что это ты решил выбрать именно меня из шести тысяч… или я скуплюсь на счет?

— Я никогда не подсчитывал, но ты — та, кого я помню хорошо.

Леди Ререс вновь рассмеялась и произнесла:

— Господи, ну конечно же я помогу тебе. Но как я проведу тебя к ней? Я ведь говорю: она живет здесь отдельно от меня и Бастиана. Что она скажет, узнав, что я пропустила тебя?

— А ей и не надо знать об этом. А тебе не нужно меня провожать туда. Просто не запирай дверь. Я проберусь по потайной лестнице. А вы с Бастианом обсудите во флигеле завтрашний ужин и подслушивать нас не будете.

— Мы отвечаем за безопасность королевы.

— Ты что, думаешь, я хочу навредить королеве? Я говорю тебе: это дело чрезвычайной важности… касается королевства… Мне очень важно встретиться с ней. Ей это так же выгодно, как и мне. Ну ладно… Ты меня не выдашь? Ничего не говори ей, оставь ее после ужина и не закрывай дверь…

— Не нравится мне все это.

— Ну ты можешь сделать это для старого друга, а?

— Да мне ничего неизвестно, что ты собираешься делать…

— Ах, Мэгги… ну смилуйся… Я буду последним дураком, если полезу на рожон.

Он подарил ей поцелуй благодарности, и она ушла, с тоской вспомнив о тех днях, что они проводили вместе. Да, он изменился… Возможно, женитьба несколько отрезвила его. Ах! Как же они были когда-то счастливы. Она почувствовала, что просто молодеет от этих воспоминаний…

Королева уже отужинала, но на столе еще оставались неубранные кушанья. Она страшно устала и радовалась одиночеству, лишенному всякой чопорности.

На ней было свободнооблегающее бархатное платье… Каштановые волосы рассыпаны по плечам… Она чувствовала себя очень удобно в таком простом наряде.

Вдруг на лестнице послышались шаги. Должна была вернуться Маргарет. Мария задумалась, что, возможно, послезавтра надо уже уезжать отсюда. Хорошо, что есть еще один спокойный день.

Дверь открылась, и Мария в изумлении уставилась на застывшего в дверях Босуэла.

— Граф Босуэл?! — воскликнула она.

— Да, Мадам, — поклонился он.

— Как вы попали сюда? Почему вы не предупредили, что придете?

— Я все объясню, — сказал он.

— Я не желаю выслушивать никакие объяснения, — сказала она. — Я попрошу Бастиана вывести вас отсюда.

Он стоял неподвижно в дверях, как бы преграждая ей путь.

— Граф Босуэл, — спросила она, — что все это значит?

Он не ответил. Он разглядывал ее вспыхнувшее лицо… распущенные волосы… Он смотрел на нее так, как никогда раньше. И в это мгновение она испугалась его. Она попыталась оттолкнуть его с дороги, но он схватил ее, сделав ей больно, и она закричала, пытаясь высвободить хотя бы руку.

Заикаясь, она произнесла:

— Это… неслыханная… наглость… Как… как вы смеете! Вы поплатитесь за это!

Он перевел руки с ее талии на плечи и отвел ей голову назад.

— Можно? — спросил он, и глаза его засверкали на загорелом обветренном лице. — А потом и будет за что платить…

— Вы явились сюда, — задыхаясь, произнесла она, — вы явились без предупреждения… Немедленно уходите. Вы дорого заплатите за это.

Но Босуэл теперь уже был южанин. Он забыл, что пришел поговорить о Мэйтленде. В нем заговорило естество. Он слышал дикий голос плоти… Это была пикантная ситуация… он и королева!

Ему ни до чего не было дела, кроме как покорить эту женщину. Если это смерть, пусть будет смерть. Он впервые видел, что скрывалось под маской королевы… Он почти кожей ощутил ее притягательность…

Он привлек ее к себе и грубовато заласкал. Мария задрожала и разрыдалась от ужаса. Она поняла, что именно этой встречи она боялась столько раз. Смысл его наглых взглядов стал ясен ей. Он обращался с ней, как с деревенской женщиной, а не с королевой. Для него существовала лишь единственная цель в мире — удовлетворение своей природы.

Она попробовала пнуть его, это все, что она могла сделать, ведь руки-то были зажаты. Она вывернулась, поправила одежду и прикрыла дверь. Затем она, заикаясь, произнесла:

— Это… это… наглость… Это самое отвратительное, что когда-либо происходило со мной…

— Это с таким же успехом могло бы быть самым радостным, — проговорил он.

— За эти слова вы лишитесь головы.

— Нет, — сказал он. — У вас еще не было любовника, моя королева. Подождите… имейте терпение… Не надо сопротивляться… и вскоре вы растворитесь в удовольствии…

Он сорвал с плеч ее платье. Ее поразил контраст между ее безмерной слабостью и его безмерной силой. Он поднял ее на руки…

— Не надо кричать, — сказал он. — Никто не услышит. Они же не полезут под дверь. Хилый Бастиан, толстушка Маргарет? Не бойтесь. Никто не помешает нам.

— Вы с ума сошли, — произнесла она.

— Говорят, такое иногда бывает…

— Вы забываете… я королева.

— Давайте вместе забудем об этом.

— Опустите меня. Я приказываю вам… Я прошу вас…

— Я это и хочу сделать… уложив вас на кровать.

Он положил ее на кровать. Она попыталась, было, встать, но он вновь уложил ее. Она сопротивлялась, пока не почувствовала изнеможение. У нее закружилась голова. Она слышала, как ее тело бьется в унисон с сердцем…

Она бессильно распласталась на кровати. В ней не осталось ни сил сопротивляться, ни гнева, ни ярости… Только возникло, разрастаясь новое чувство — смесь ужаса и удовольствия, жуткого стыда и неописуемой радости…

Она долго лежала после того, как он ушел.

Что происходит со мной? — спрашивала она себя. — Почему я не послала за братом? Почему я не приказала немедленно арестовать Босуэла? За что? За изнасилование королевы?

Она подумала, что если придет леди Ререс, то застанет странную картину… Она встала и взглянула на разорванные одежды, что были разбросаны по полу… Как это все объяснить? Вещи станут теми уликами, что она принесет ему на эшафот. Изнасилование королевы! Этих слов она больше слышать не могла. Она вспомнила, как эту же фразу кричал Джон Нокс с кафедры пресвитерианской Церкви. Он, пожалуй, может сказать, что она дала Босуэлу повод.