Джин Плейди - Королевский путь

Мэйтленд дал себе слово сделать все, что можно, только чтобы эти двое никогда не правили страной.

Он взглянул на Хантлея… У того был вид заговорщика. У Мэйтленда не было сомнений, что Босуэл очень даже нуждался в помощи Хантлея, чтобы избавиться от своей жены… С Хантлеем надо быть начеку.

Вот такие безрадостные мысли крутились в голове у Мэйтленда по дороге в замок Стирлинг.

Опекунами маленького принца были граф Марский и его жена. Они подозрительно взирали на появившуюся в замке королеву. Новости разносятся быстро, и им было уже известно о бумаге, которую заставил подписать Босуэл именитую шотландскую знать. Граф с женой стали, было, подозревать, что королева и Босуэл хотят выкрасть мальчика.

Мария взяла малыша на руки. Ему было уже десять месяцев. Он с любопытством смотрел на мать, а она, улыбаясь, запускала руку ему в кудряшки…

Ах, если бы она только могла забрать его отсюда… поселиться в монастыре… тихо жить там, забыв обо всем и уйдя с головой в заботу о маленьком сыне… Но ей никогда не дадут этого сделать. И вот уже подозрительный граф не разрешает ей быть один на один с мальчиком в детской и отбирает младенца.

— Прошу прощения, Мадам, — говорит он. — Я отвечаю за принца и поклялся денно и нощно оберегать его.

— Даже когда с ним рядом его мать?!

— Все время, Мадам.

Ее унизили! Она — мать, но ей не позволили побыть наедине с собственным ребенком! Она сказала себе:

— Ну ничего, скоро все будет по-другому. Я выйду замуж, и рядом со мной будет муж, и никто больше не посмеет со мной так обращаться.

Через три дня они оставили Стирлинг. Она вновь в седле, и от этого ощущение какой-то удивительной легкости. Ей было известно, что ждет ее впереди…

Сейчас появится Он… во главе кавалькады… Он отвезет ее как пленницу в Данбар… Пусть весь свет думает, что он покорил ее… Все будет хорошо, ведь ее будущее в его руках!

Но на подъезде к Эдинбургу ее охватило какое-то гнетущее чувство. Он должен был встретить ее раньше. Они были уже в миле от Эдинбургского замка, и не появись он сейчас, их планы будут разрушены… На переезде у ручья она вдруг услыхала стук конских копыт. Приглядевшись, она увидала могучую фигуру возлюбленного.

Его свита с обнаженными шпагами окружила Марию и ее спутников. Подъехал Босуэл.

— Что все это значит? — спросила она.

— Мадам, — обратился Босуэл к ней, — я прошу вас следовать за мной в Данбар. Вы у меня в плену, но не пугайтесь. Если вы послушаетесь меня, ничего дурного с вами не случится.

Молоденький капитан из свиты королевы выехал вперед, обнажив шпагу…

— Друг мой, спрячьте вашу шпагу, — сказала ему королева. — Это приказ.

— Я позабочусь об этом юном дуралее, — прорычал Босуэл.

— Только без крови, — взмолилась королева.

Юный солдатик повернулся к Марии, и глаза его светились так хорошо знакомым ей обожанием:

— Мадам, я готов умереть, защищая вас.

Ее улыбка все сказала ему. Он понял, что она хотела стать пленницей Босуэла…

Мэйтленд закричал:

— Что все это значит?

Босуэл подарил ему ослепительную улыбку и сказал:

— Немного терпения, мой милый граф. Вы скоро все узнаете.

Босуэл отпустил почти всех ее спутников, кроме Мэйтленда, Хантлея и Джеймса Мелвила, и они направились в замок Данбар.

В покоях, специально приготовленных для нее, Мария дожидалась Босуэла.

Ей можно было закрыть глаза и легко представить тот вечер в маленькой мастерской, с которого все и началось. Сегодня это случится еще раз. Они разыграют действо, чтобы весь мир поверил, что это впервые…

Босуэл предстанет как совратитель королевы, а она — его несчастная жертва. Потом она объявит, что должна выйти за него замуж. А что касается нерожденного младенца — так с этим можно будет разобраться попозже.

Она вспомнила, как они ехали в Данбар. Их лошади неслись рядом, и Мария взглянула на суровое лицо возлюбленного… Как ей хотелось быть покоренной! Каким же сладостным было для нее ожидание собственного совращения. А в соседней комнате Босуэл увещевал Мелвила. Рядом стоял Мэйтленд, но ему было все ясно. Мэйтленд понял, что королева и Босуэл уже давно любовники.

Мелвил обратился к Босуэлу:

— Вы понимаете, что это измена? Вы украли королеву! Зачем?

— Я хочу жениться на ней.

— Она никогда не согласится.

— Неважно. Я женюсь на ней независимо от ее желания. Кстати, может, к тому времени, когда я ее выпущу отсюда, она уже захочет выйти за меня замуж…

Мелвил пришел в ужас, осознав смысл этих слов, а Босуэл расхохотался и отправился к королеве.

Мелвил повернулся к Мэйтленду и посмотрел на него. Да как он может быть таким невозмутимым?! Разве он не слышал, что Босуэл собрался совратить королеву?!

Мэйтленд недобро улыбнулся. Особого дела до происходящего ему не было. Больше всего Мэйтленда беспокоила собственная жизнь. Если в течение ближайших недель его не убьют, то у него не останется и тени страха ни перед Босуэлом, ни перед королевой…

Он вошел в ее покои и замер в дверях. На лице Босуэла играла та же улыбка, что и в тот вечер…

Она закричала в притворном испуге:

— Граф Босуэл… что все это значит?

Он продолжал улыбаться. А то она не знала, что это значит! Однако он радовался этой игре так же, как и она. Его заводило это легкое сопротивление, которое она демонстрировала.

Да, она была против, но в сердце не было ни капли протеста. Она была так рада раствориться в его страсти…

Он держал ее в замке Данбар двенадцать дней — свою страстную госпожу и самую желанную рабыню…

Они возвращались в Эдинбург вместе. Они проехали по городу плечом к плечу, а Босуэл держал поводья лошади королевы. Весь город теперь мог видеть, что она — его пленница.

Мэйтленд ехал вместе с ними, все строя свои планы. Они поженятся — эти двое дураков — и тем самым убьют себя. Мортон уже отправил тайное письмо графу Меррейскому. Страну поднимут против королевских убийц… Этот глупый план с похищением и совращением скоро станет известен… Вокруг королевы не останется никого, кроме Босуэла. Заполучив его, она лишится всего на свете…

А Босуэл и Мария далеко не заглядывали. Каждый хотел исполнения собственного желания: Босуэл — стать королем, а Мария — стать женой своего возлюбленного.

Однако оставался один щекотливый момент: Босуэл не был разведен. Хотя настоятель храма Святого Андрея и подписал бумагу, согласно которой брак признан недействительным из-за того, что Джин и Босуэл родственники, Джин была совсем не в восторге от такого решения. Она заявляла, что она совсем не прочь разойтись с Босуэлом, но должна быть указана совершенно другая причина развода — супружеская неверность.