Джо Шрайбер - Гуд бай, стервоза!

Я увидел, что Гоби смотрит на меня. Она по-прежнему стояла там, где я видел ее в последний раз. Выражение ее лица было загадочным, как никогда.

— Эй, — сказал я. — Хочешь, уедем отсюда?

Она кивнула.

— Тебе стоит подогнать машину поближе.

Она быстро взглянула в направлении женского туалета.

— Мне нужно поправить макияж.

Я понял, что, возможно, ей нужно просто уединиться ненадолго. Может, она вообще хочет слинять отсюда одна. После того что только что случилось, не мне было винить ее.

Блин, может, мне повезет, и я избавлюсь от нее прямо сейчас?

Она вышла через десять минут и, ни слова не говоря, села в машину.

— Послушай, — сказал я, когда мы тронулись, — извини за все, что там произошло.

— А тебе надо бы научиться драться.

Я повернулся к ней.

— Что?

— Ты затянул с ударом. Тому парню просто повезло. Ты мог бы сломать ему нос.

— Я не думал, что ты такой эксперт в боевых искусствах, — сказал я. — Может, дашь мне пару уроков?

Гоби пожала плечами.

— Если хочешь.

— Думаю, ты слышала, что он сказал о тебе.

— Ш-ш-ш. — Она сморщила носик. — Мнение такого-то субинлайзиса ничего для меня не значит.

— А что это такое?

— Это то, что вы назвали бы…

Она помедлила, выбирая подходящее слово.

— А что делают собаки?

— Гоняются за котами?

— Нет. — Она помотала головой. — Они лижут свои собственные яйца.

— Так ты назвала его яйцелизом?

— А что, — сказала она, — тебя это шокирует?

— Нет, — ответил я, — просто не думал, что тебе знакомы такие слова.

— Ты что, шутишь? Да я ругаюсь направо и налево, просто на своем языке.

— А, например?

— Ну, его можно было бы еще назвать… гаиддио паутаи, это значит куриные яйца.

— Куриные яйца?

— Хотя на твоем месте, — сказала она, — я бы просто врезала ему по зубам, чтобы он больше не говорил женщинам обидных слов.

— Ты бы так с ним поступила, да?

— Да, для начала.

— Ты полна неожиданностей, знаешь?

— Я же сказала, к концу вечера ты узнаешь обо мне много нового.

— Ну, не знаю, — заметил я. — Я хочу сказать, ты же пробыла здесь девять месяцев, почему ты никогда не вела себя так раньше?

Она ничего не ответила. Тут я взглянул на часы в машине. Была уже почти половина девятого. Я понял, что надо срочно везти ее домой, но с учетом того, что только что произошло на балу, я сомневался, что смогу просто подвезти ее до дома и вытолкать из машины.

— Ты… это… хочешь, еще куда-нибудь сходим?

— А поехали в город.

— Куда?!

Она указала на дорожный знак, на котором было крупно написано: «Нью-Йорк 48 миль».

— Ты хочешь поехать в Нью-Йорк?

— Это же моя последняя неделя в Штатах, Перри. Ты мог бы показать мне город, а?

— Да мы только на прошлой неделе ездили, ты что, забыла?

— А я и не говорю про бродвейское шоу в компании твоих родителей и твоей сестры. Я говорю про Манхэттен, ночью, с тобой. Чуешь разницу?

— Ты серьезно?

— А что, похоже, что я шучу?

Я вроде бы начал кивать. Все это, похоже, мне на руку. Если Гоби действительно хочет поехать посмотреть ночной город, значит, я точно смогу сыграть на концерте в «У Монти», и даже отец не будет возражать.

— О’кей, — сказал я, — в смысле, отлично, если ты действительно этого хочешь.

Мы уже почти подъезжали к дому и пересекали небольшую площадь неподалеку. Я включил поворотник и начал перестраиваться в левый ряд.

— Ну, мне нужно сначала заехать домой и поменять тачку.

— Нет. — Она вцепилась в руль. — Мы поедем на этой машине.

— Постой, что ты делаешь?

— «Ягуар» — хорошая машина, так? И быстрая, так?

— Да, — сказал я, — быстрая, но…

— Вот на ней и поедем.

— Нет.

— Мне казалось, ты сказал, тебе нравится вести ее.

— На выпускной бал — да, но не в Нью-Йорк, не настолько.

Она поцокала языком и уставилась на меня:

— Слиундра.

— Ну, а это что значит?

— Это значит… как бы сказать…

Гоби убрала с коленей сумку и кивнула головой, указывая туда, между ног.

— Пусси.

— Пусси? Ты только что назвала меня «пусси»?

Она кивнула.

— Ладно, Гоби. Давай-ка я тебе кое-что объясню. То, на чем мы едем, это, так сказать, машина стоимостью восемьдесят тысяч долларов. Отец любит ее, как собственное дитя, я не поеду на ней в Манхэттен. Это решено.

— А ты всегда делаешь то, что скажет папочка?

— Когда дело касается этой машины, да.

Она снова улыбнулась мне такой же улыбкой, как тогда, когда мы только что приехали на бал. Но теперь в этой улыбке было больше вызова. Не такая уж она была и игривая.

— Я вижу, как он разговаривает с тобой. Он контролирует всю твою жизнь. — Она изменила голос и теперь пародировала (и очень похоже) моего отца и его поучительный тон. — Перри, ты должен больше заниматься, это неприемлемо. Ты никогда не поступишь в Колумбийский университет с такими оценками. И как ты собираешься добиться успеха в жизни?

Я почувствовал, что закипаю. У меня даже температура, кажется, поднялась. Горели не только щеки, но и губы, и подбородок.

— Это неправда.

— Он говорит тебе, что делать, и ты делаешь это. Ты всю свою жизнь боишься разочаровать его. Так нельзя.

— Послушай, — сказал я. — Извини, но ты не настолько хорошо меня знаешь. Я хочу сказать, ты хоть и пожила с нами в одном доме некоторое время, но ты не знаешь ничего о том, какие мы на самом деле.

— Докажи.

— Что?

— Ты меня слышал. Чего ты так боишься?

— Дело не в этом, я просто не собираюсь ехать на «Ягуаре» в Нью-Йорк. Тебе ясно?

Она вздохнула.

— Твой папа сказал, что ты можешь поехать на этой машине, так?

— Так, но…

— Он не сказал, куда именно ты можешь поехать.

Я посмотрел на связку ключей с брелком в виде цепочки, свисающую с замка зажигания, и вспомнил, как отец передавал мне их в своем офисе. Одна цепочка свисала с ключей, другой цепью отец приковал меня к себе. Я взялся за руль и надавил на педаль газа. Двигатель взревел. Мы развернулись и понеслись вперед.

— Только недолго.

Гоби кивнула так, словно ничего другого и не ожидала. Она полезла в свою огромную сумку и выудила оттуда смартфон «Блекберри». Что-то я не припомню, чтобы раньше она им пользовалась. Ее пальцы быстро запорхали по клавиатуре, набирая что-то, но держала она экран так, что я ничего не мог разглядеть.

— Вот, сюда я хочу пойти.

Я посмотрел.

— Что, в клуб «40/40»?! Ты что, спятила?

— Ты знаешь, где это?

— Ну, естественно, это клуб рэппера Джей Зи, но…

— Отлично, — сказала она и убрала «Блекберри» в свой мешок. — Тогда поехали туда.

— Но почему именно туда?

Она пожала плечами:

— Я читала в журнале про это местечко, хочу посмотреть.

— Сомневаюсь, что нас туда пустят.

— Почему ты все время видишь только темную сторону вещей?