Эйлин Гудж - Чужие страсти

Приехав назад в ее лофт [123] Переоборудованное под жилье старое производственное помещение. , он застал Джиллиан в студии: она была занята тем, что приваривала кусок металла к громадной стальной скульптуре, которую делала для офисного здания в Сохо. Это пространство за сплошной стенкой из красного кирпича, отделявшей его от жилой зоны, было местом, где его бывшая девушка проводила большую часть своего времени, когда не находилась на рабочей площадке, устанавливая скульптуры. Здесь она была как дома; точно так же Вон чувствовал себя в аэропортах и на природе. Глядя на то, как Джиллиан в своем рабочем комбинезоне художника и защитной маске ловко орудует пропановой горелкой, а вокруг нее разлетаются фонтаны искр, он испытал к ней глубокое теплое чувство и подумал, сколь многим она пожертвовала ради него.

Заметив его, Джиллиан выключила горелку, подняла с лица пластиковую защитную маску и широко улыбнулась.

— Привет. Я не ждала тебя так рано. Как дела?

Он пожал плечами.

— Ты же знаешь этих докторов — то так, то этак.

Ее глаза внимательно смотрели ему в лицо.

— И все-таки. Что он сказал? — По ее настороженному взгляду и подавленному тону было ясно, что в ожидании результатов его обследования она все утро провела как на иголках.

— Ты, — сказал Вон, — сейчас видишь перед собой человека, у которого нет рака.

С громким криком Джиллиан бросилась к нему, запрыгнула ему на руки и обвила его ногами. Она была такой крошечной, что ее ничтожный вес просто шокировал. Джиллиан не была человеком, с которым можно идти по жизни легко. Или которого можно легко отпустить, подумал Вон. Он поставил ее на пол и продолжил:

— По времени все получилось очень удачно. Накануне как раз звонил Дон Демпси с канала «Дискавери». У него намечается одна поездка, и он спрашивал, готов ли я вернуться к работе. — Вон говорил небрежным тоном, стараясь сгладить впечатление.

— И что ты ему ответил?

— Ему я пока еще ничего не сказал. Сначала я говорю об этом тебе.

Джиллиан была такой напряженной и натянутой, что напоминала собой радиоантенну, принимающую сигнал бедствия. Когда до нее докатился смысл сказанного, она покачала головой, сначала медленно, а потом все быстрее.

— Нет. Ты еще не готов. Все слишком скоро!

— Доктор сказал, что со мной все в порядке и я могу возвращаться к работе.

— Он не знает тебя так, как я. Он не знает о той жизни, которую ты ведешь. А вдруг наступит рецидив? Каким образом ты собираешься получить необходимую медицинскую помощь в каком-нибудь Богом забытом месте?

— Я не буду там совсем уж оторван от внешнего мира, — заметил он. — До ближайшей заставы максимум несколько дней пути на джипе. И я всегда смогу сесть на самолет и прилететь домой, если это потребуется. Не сомневайся, все будет хорошо.

Плечи Джиллиан поникли.

— И куда на этот раз? — устало спросила она.

— В Габон.

— Ты должен извинить меня. В школе я прогуливала географию. И я даже понятия не имею, где находится этот чертов Габон, — сказала она.

— Это не то место, где тебе когда-нибудь захотелось бы побывать, — заверил ее Вон. — Но в тех краях это называется цивилизацией, так что в случае непредвиденных обстоятельств я всегда смогу рассчитывать на помощь.

— Это, конечно, успокаивает, — язвительно произнесла она.

— Эй, ты чего такая мрачная? Мне кажется, что к этому времени я и так уже предостаточно злоупотребил твоим гостеприимством. — Вон попытался как-то поднять ей настроение. — Только подумай: после моего отъезда все это помещение вновь будет безраздельно принадлежать тебе. И больше никаких мокрых полотенец на трубке душа, никаких напоминаний о том, чтобы я опускал сиденье в туалете.

Между ее нахмуренных бровей появилась тоненькая морщинка, а на глазах выступили невыплаканные слезы.

— Не нужно меня успокаивать. Я не ребенок, — с досадой произнесла Джиллиан. — Ты же знаешь, что я не хочу, чтобы ты уезжал.

Вон тяжело вздохнул.

— Джил…

— О, я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — продолжала она. — Ты думаешь, что, поскольку мы с тобой не спим вместе, тебе можно запросто свалить, ведь нет никаких ниточек, которые бы тебя удерживали. Но на самом деле, приятель, все это работает совершенно не так. У всего есть свои ниточки. И то, что ты для себя решил их не замечать, еще не значит, что их вообще не существует.

— Я могу остаться. Ты знаешь это. Не думай, я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Но, Джил, мы с тобой оба знали, что этот день в конце концов настанет.

— Я никогда и не ожидала, что ты откажешься от своей карьеры. И я вовсе не этого хочу.

— Тогда чего же ты хочешь? — В голосе его появились нотки раздражения.

— Чего-то большего, чем дружеское ободряющее похлопывание по спине. — Какое-то мгновение она со слегка насмешливым выражением на лице рассматривала Вона, как будто пыталась что-то найти в нем. Но, видимо, так и не нашла, потому что вдруг резко подняла руки и крикнула: — Иди! Иди уже, слышишь? Иди, пакуй свои проклятые вещи! Может, я и правда буду рада видеть, как ты уезжаешь. Знаешь, Вон, ты иногда можешь достать получше любой занозы в заднице. По-настоящему достать.

— Я не говорю, что уезжаю прямо сейчас. — Вон потянулся к ней, чтобы положить ей руку на плечо, но она отпрянула и вздрогнула, словно на нее упала искра из-под пропановой горелки.

— Ладно, тогда я сама попрошу тебя уехать. Позволь мне по меньшей мере хотя бы это. Не вижу причин, почему мне нужно терпеть, наблюдая за тем, как ты отираешься здесь. Я больше не собираюсь делать вид, будто получаю удовольствие от растягивания этой пытки. — Она вытащила из переднего кармана своего рабочего комбинезона смятую салфетку и высморкалась в нее. — Ты всегда можешь остановиться у Абби. Почему бы и нет? Ты ведь уже спишь с ней.

Вон был захвачен врасплох. Откуда она узнала? Он ведь всячески старался быть осмотрительным.

Глядя на ошарашенное выражение его лица, Джиллиан фыркнула.

— Ох, эти мужики. Все вы одинаковые. Нет, я не находила под твоей кроватью чужие дамские трусики, если ты подумал об этом. Но у меня есть глаза, и я слышу, что говорит мне мой внутренний голос. Ты ее трахаешь, верно? — Это скорее было утверждением, чем вопросом.

Вон почувствовал, что в нем начинает подниматься злость. В принципе, он не обязан ничего объяснять ей. Он всегда был с Джиллиан честным, даже когда они с ней встречались, и никогда ничего не обещал, если не собирался держать свое слово.

— Было у нас с ней что-то или нет, к делу не относится, — холодно заявил он.

— А дело все в том, — она ткнула в него своим пальцем, — что ты любишь ее, а не меня. — Как только Джиллиан произнесла слова, остававшиеся невысказанными все эти долгие месяцы и стоявшие между ними, словно какой-то невидимый Рубикон, который никто из них не решался перейти, ее маленькое доброе лицо сморщилось. — Я все поняла. Я не дура. Я знала, что ты не любишь меня, но я все-таки надеялась… — И она разразилась сухими сдавленными рыданиями.