Ной Гордон - Доктор Коул

— Можно я возьму это?

— Это что, бриллиант? — удивленно спросила Фреда.

— Нет, всего лишь камешек, — сказала Р. Дж., радостно унося свеклу и сердечный камень.

Вернувшись домой, она вымыла его и завернула в папиросную бумагу. Потом поместила его в коробочку от видеокассеты. Она приготовила попкорн, немного съела, а остаток насыпала в картонную коробку, куда также поместила коробочку с камнем. Потом она раздобыла коробку большего размера и положила в нее меньшую коробку, обложив ее скомканными газетами. Все это она запечатала.

Ей пришлось поставить будильник, чтобы встать еще до того, как проснутся Дэвид и Сара. Она хотела поехать к их дому. Небо лишь начало алеть на востоке, когда она подъехала к дому Маркуса. Р. Дж. поставила коробку на ступеньку крыльца. С поля донеслось ржание Хаима.

— Ага! Значит, это была ты, — сказала Сара, открыв окно.

Через несколько мгновений она уже была на крыльце.

— Ух ты. Должно быть, большой, — сказала она.

Р. Дж. рассмеялась, увидев выражение лица Сары, когда она подняла почти невесомую коробку.

— Заходи. Я налью тебе кофе, — предложила Сара.

Усевшись за стол в кухне, они улыбнулись друг другу.

— Мне понравились камни, которые ты мне подарила. Я буду их хранить всегда, — сказала Р. Дж.

— Тот кристалл мой любимый, по крайней мере сейчас. Я часто меняю фаворитов, — заметила девочка. — Говорят, кристаллы способны исцелять. Как ты думаешь, это правда?

Р. Дж. осторожно ответила:

— Сомневаюсь, но, в конце концов, у меня никогда не было опыта работы с кристаллами, потому мне сложно судить.

— Я считаю, что сердечные камни обладают магическим действием. Я знаю, что они приносят удачу, потому всегда ношу один с собой. Ты веришь в удачу?

— О да. В нее я определенно верю.

Пока варился кофе, Сара поставила коробку на стол и раскрыла ее. Открывая каждую новую коробочку, она весело смеялась. Увидев маленький сердечный камешек, она шумно вздохнула.

— Он лучший из всех, что я встречала, — сказала она.

На полу и на столе валялись бумажные шарики, коробки и попкорн. Р. Дж. казалось, что они открывают рождественские подарки. В этом положении их и застал Дэвид, когда спустился в пижаме, чтобы выпить кофе.

Р. Дж. стала больше времени проводить дома, обустраивая собственное гнездо без необходимости учитывать чьи-либо вкусы и прихоти. Она получила книги из дома на Брэттл-стрит. Сейчас она лечила четырех детей Джорджа Гарроуэя, за что он выполнял для нее разную плотницкую работу в доме. Она купила высушенную древесину у одного лесозаготовщика в холмах. В Бостоне доски из черемухи были бы высушены в печи и стоили бы целое состояние. Эллиот Парди всю работу выполнял сам: валил деревья на своем участке, обрабатывал и аккуратно складывал древесину для просушки. Потому цена была приемлемой. Р. Дж. с Дэвидом привезли доски на пикапе. Гарроуэй сделал полки для гостиной. Р. Дж. несколько вечеров обрабатывала их наждачной бумагой и натирала датским маслом. Иногда ей помогал Дэвид, иногда — Тоби и Ян, которых она угощала спагетти и развлекала оперной музыкой. Когда они закончили, комната обрела уют, который могут дать только полированное дерево и корешки множества книг.

Вместе с книгами из Бостона приехало пианино, которое она поставила перед окном в гостиной на персидском ковре, ее любимой вещи в кембриджском доме. За сто двадцать пять лет ковер, конечно, потерял былой роскошный вид. Красный цвет потемнел и стал ржаво-багровым, синий и зеленый поблекли, а белый превратился в кремовый.

Несколько дней спустя к дому Р. Дж. подъехал почтовый фургон. Водитель передал ей объемистый пакет с голландским адресом. Оказалось, что это наследство Бетти Салливан, красивый серебряный сервиз: поднос, кофейник, чайник, сахарница и сливочник. Она потратила целый вечер, чтобы начистить тяжелую посуду, а потом поставила ее на маленький столик. Сидя за пианино, она могла любоваться серебряным сервизом и персидским ковром. Р. Дж. чувствовала глубокое удовлетворение. Это было незнакомое ощущение, но к нему легко было привыкнуть.

Дэвид был в восторге от серебряного сервиза. Он с интересом выслушал историю Элизабет Салливан и посерьезнел, когда она отвела его к тому месту, где похоронила прах Беттс.

— Ты часто приходишь сюда, чтобы поговорить с ней?

— Я прихожу сюда, потому что мне нравится это место. Но я не говорю с Элизабет.

— Ты не хочешь сказать ей, что ее подарок прибыл?

— Ее здесь нет, Дэвид.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю. Под тем камнем я похоронила всего лишь кусочки обожженных костей. Элизабет просто хотела, чтобы ее останки смешались с землей в каком-нибудь живописном месте. Этот городок, это место возле реки ничего не значили для нее при жизни. Она не подозревала об их существовании. Если души могут возвращаться после смерти — а я в это не верю, потому что мертвое всегда остается мертвым, — но если все же такое возможно, то Беттс Салливан отправилась бы в место, которое что-то значило для нее, когда она была жива.

Р. Дж. поняла, что Дэвид поражен. И чем-то разочарован.

Они были совершенно разными людьми. Возможно, противоположности действительно притягиваются.

Хотя их отношения были полны вопросов и неуверенности, они прекрасно проводили время вместе. Они исследовали ее угодья и обнаруживали различные сокровища. В самом сердце ее владений они нашли несколько маленьких водоемов, похожих на бусинки огромного ожерелья. Они начинались с маленького ручейка, который сложно было назвать настоящим ручьем. Подчиняясь непогрешимому инженерному инстинкту, бобры построили несколько дамб и заводей, каждая следующая из которых была больше предыдущей. Последняя заводь занимала больше акра земли. Болотные птицы и прочая живность гнездились там и ловили форель. Это было тихое и спокойное место.

— Жаль, что нельзя здесь ходить так, чтобы не ломать кустарник и не задевать деревья.

Дэвид согласился.

— Тебе нужна тропа, — сказал он.

На следующих выходных он принес баллончики с краской, чтобы разметить путь. Они прошли по нему несколько раз, потом начали помечать деревья. После этого Дэвид принес циркулярную пилу и взялся за дело.

Они намеренно делали тропу узкой и избегали бурелома, не пилили больших деревьев, убирая лишь нижние ветви, которые могли помешать проходу. Р. Дж. оттаскивала в сторону ветки и маленькие деревца, срезанные Дэвидом, оставляя те, что потолще, для камина, а остальные складывая в кучи, в которых могли найти пристанище маленькие животные.

Дэвид время от времени показывал на следы присутствия крупных животных. У одного дерева была частично стерта кора. Таким образом олень избавлялся от наслоений на рогах. Трухлявый ствол дерева разворочен черным медведем, который искал насекомых и коренья. Время от времени им попадался медвежий помет, иногда бесформенный от ягодной диареи, иногда очень похожий на человеческие экскременты, только большего размера.