Бэтси Нант - Все реки текут - 2

— Берт! — вскричала Дели.

— Берт просит один поцелуй. Один перед обедом, всего лишь один… И два после обеда — всего лишь два…

— Ты обещаешь, что не будешь Максимилиану давать снотворное?

— Это зависит от тебя… Перед обедом и после обеда.

— Берт, ты просто гангстер! Так ты обещаешь?!

— А как мы ночью сможем остаться вдвоем, скажи на милость? — Берт вышел из-за двери и был серьезен. Он положил Дели руки на бедра, но она отбросила их.

— Но я, кажется, уже не нужна, твоя Салли, как ты говорил гораздо моложе, — с ненавистью сказала Дели и собиралась выйти из кухни, но Берт схватил ее за руку.

— Какая глупая, ты еще не поняла?

— И не хочу понимать, отпусти!

Но Берт обнял ее и, приблизив к себе, нежно поцеловал в губы.

Дели хотела отдаться поцелую, но вспомнила, что они слишком долго находятся на кухне, и стала считать секунды: один, два, три, — затем оттолкнула Берта и выдохнула:

— Все? Так ты обещаешь?

— Обещаю, но наполовину. После двенадцати я буду ждать тебя…

— Ты отвратителен, Берт.

— А ты нравишься мне по-прежнему, таких синих глаз я еще не видел, и потом, вчерашняя ночь — это что-то незабываемое…

— Негодяй, — прошептала Дели и ударила его по щеке, но совсем не больно. Она сощурила глаза, как Максимилиан, и выбежала из кухни.

Когда Дели забежала в столовую, она увидела Максимилиана уже сидящим за столом в ожидании их и рядом двух официантов. Он внимательно посмотрел на Дели и спросил совершенно серьезно:

— Вы что там делали? Мне кажется, целовались…

Дели звонко и нервно рассмеялась:

— Максимилиан, но мне не семнадцать лет, чтобы целоваться где-то за углом или на кухне, прячась от мамы, подумай сам! Хотя мне даже нравится, что ты меня ревнуешь…

— А что вы так долго там делали?

Дели совершенно растерялась и, сделав недоуменное лицо, весело сказала:

— Пусть Берт объяснит. Берт! — крикнула она.

В столовую вошел Берт с бутылкой шампанского и бутылкой белого французского вина.

— А вот и я. Извините, что так долго, — сказал он, протягивая официантам бутылки, чтобы они их откупорили.

— Я не хочу пить, — мрачно сказал Максимилиан.

— Берт, так что мы с вами делали на кухне? Максимилиан очень этим интересуется, — весело спросила Дели.

— Как — что? Я там подкараулил за дверью твою невесту, а потом набросился на нее как Лев и стал целовать… Извини, Макс, — уже понял, вижу, что тебе не нравится, когда я шучу. Филадельфия, я ничего не могу придумать, объясните лучше вы.

— Он… Макс, право, мне стыдно говорить. Я очень не хочу тебя расстраивать. Я же говорила, что не стоит его брать: он опять пытался затуманить мне голову комплиментами. Извини, пожалуйста, но лучше сказать правду, чтобы у тебя не возникло каких-нибудь глупых сомнений.

Максимилиан взял вилку и постучал ею по столу:

— Берт, последний раз, ты меня слышишь? Мне действительно это очень не нравится.

— Все, Филадельфия, увы, но больше вы от меня не услышите ни одного комплимента, даже когда Максимилиана не будет рядом, торжественно обещаю, — сказал он и кивнул официантам, чтобы разлили по бокалам шампанское.

Отпив немного, Дели принялась за еду. Это были тушеные шампиньоны с морской рыбой. Это блюдо она пробовала впервые, и ей понравилось. Максимилиан тоже одобрил вкус Берта.

Ближе к концу обеда Берт отпустил официантов, попросил их прийти на следующее утро. Вежливые официанты быстро собрали ненужную посуду и накрыли стол для чая. Затем, поклонившись, удалились.

— Вот сегодня чай нормальный, без твоих ужасных листьев, — сказал Максимилиан, отхлебнув из чашки.

— Зато он не целебный. Дели, сидите, пожалуйста, на кухню вы больше ни шагу, я вам просто запрещаю; а я сейчас пойду и разрежу мой восхитительный торт.

Он удалился на кухню и через некоторое время вынес большой разрезанный на несколько кусочков, двухъярусный шоколадный торт.

— В душе я, оказывается, официант, мне огромное удовольствие доставляет ухаживать за вами, так же как я с удовольствием заботился о Максимилиане, когда ему было плохо. Какой вам кусочек, Филадельфия?

— Самый маленький.

Берт положил ей кусочек торта на тарелку, затем положил в тарелку Максимилиана кусочек побольше, с маленькой шоколадной розочкой с зеленым стеблем и листьями. Себе положил большой кусок и сказал:

— А вот торт целебный, в нем совсем мало жира, и шоколад очень полезен для сердца, верно я говорю, Филадельфия?

Дели не могла поднять глаз, она почувствовала, как в груди у нее похолодело и мурашки побежали по спине:

— Не уверена, — тихо сказала она.

— Зато я уверен, — усмехнулся Берт.

Максимилиан уже поднес кусок ко рту и хотел откусить, но Дели, вскочив, быстро вырвала у него из рук кусок торта и швырнула его о стену. Торт прилип на шелковых розовых обоях и через секунду упал на пол, оставив на стене масленое темное пятно. Максимилиан недоуменно смотрел на Дели, ничего не понимая. Берт качал головой, закатив глаза в потолок.

— Дели, дорогая… — удивленно протянул Максимилиан.

— Врач категорически запретил жирное, просто категорически, так же как и чай, так же как и шампанское! — твердо сказала Дели.

— Может быть, бедному Максу вообще тогда ничего не есть и не пить? — усмехнулся Берт.

— Из ваших рук действительно лучше ничего не употреблять внутрь. Вы не знаете, что ему можно, а что нельзя, а я знаю прекрасно, так что, Максимилиан, слушайся меня, пожалуйста. Если хочешь окончательно поправиться.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, — сказал Максимилиан, склонив голову к столу.

Дели рассмеялась:

— Прямо как Омар, ты помнишь моего повара Омара?

— Зачем не помнить, моя госпожа? Совсем даже хорошо помню, моя повелительница, — подражая Омару, сказал Максимилиан.

— Ну-ну, — протянул Берт, мрачно глядя на Филадельфию. — Я чувствую, что вам угодить просто невозможно. А я хотел вас порадовать тортом, но, видно, не судьба…

— Берт, вы порадуете чем-нибудь другим, и желательно тем, чем я скажу.

— Ну, теперь ты понял, какова она, Филадельфия? Кто капитан на корабле? — с улыбкой спросил Максимилиан.

— Конечно, ты, дорогой, — нежно улыбнулась Дели.

— Конечно, ты, — покачал головой Максимилиан.

— Ясно, но уж никак не Берт, — мрачно протянул он.

— Вот в этом вы абсолютно правы, — улыбнулась Дели.

— В своем доме — и не могу быть хозяином, так получается?

— Пока я здесь, по-видимому, так, — отрезала Дели.

Берт не стал допивать чай, он вышел в гостиную и вернулся с телефонным аппаратом. Сев в кресло неподалеку от стола, он стал набирать номер:

— Салли! Мечта моя, наконец-то мы можем сделать то, что давно задумали… Как что, ты забыла? Нет, мы же с тобой мечтали провести недельку на курорте, а море сейчас такое теплое… А воздух там такой хвойный… Послезавтра. Правда, мы поедем не одни, с моим родственником и его невестой. Они рады будут видеть тебя и меня… Вот и договорились: все бросай, такая возможность может представиться лишь раз в жизни, я тоже очень занятой человек… Целую мою голубку тысячу раз. — Берт поднял глаза и посмотрел на Дели, она перехватила его взгляд и отвернулась. — Тысячу раз, я сгораю от нетерпения… От страсти! Я жажду тебя, как усталый путник жаждет живительной влаги ручья… Я хочу крепко сжать тебя в объятиях и впиться губами в твою нежную, молодую кожу, я хочу довести тебя до безумия…