Бэтси Нант - Все реки текут - 2

Но Максимилиан схватил ее за руку, обнял и вновь поцеловал. Сердце ее бешено забилось, затрепетало, но не от восторга, от ужаса, страха, возмущения! От того что дети на нее смотрят; они видят, как на светло-сером фоне серебристых облаков соединились в поцелуе две фигуры!

Дели стала отчаянно сопротивляться, он выпустил ее. Она быстро выдохнула и укоризненно покачала головой, кипя от возмущения. Потом нехотя улыбнулась и быстро, словно девчонка, побежала к «Филадельфии».

Трап одним концом лежал на берегу, дожидаясь ее.

«Это все ерунда — возраст! — подумала она. — Как легко, радостно бежать, бежать к своим детям!» Она застучала каблуками по узким деревянным доскам трапа. Она бежала не оглядываясь.

Но, оказавшись на палубе, Дели, к своему удивлению, никого не обнаружила, все словно растворились в полутьме. Дели чувствовала, что должна если не объясниться, то, по меньшей мере, извиниться — она наверняка доставила всем много беспокойных минут. Такого не было, чтобы она уезжала одна, не сказав, когда вернется. Дели оглянулась на берег и увидела, как и предполагала, на фоне пепельных ночных облаков белое пятно рубашки Максимилиана и темный силуэт машины. Рассеянный лунный свет незримой кистью бросил на крышу и капот машины молочно-белые мазки лунных белил и еще сильнее посеребрил виски Максимилиана.

«Неплохо бы написать картину под названием «Ожидание», — подумала она, глядя на берег.

Дверь кухни скрипнула, и появился одетый в свою белую до колен рубаху Омар. Он остановился в нерешительности, словно боялся к ней подойти.

— Добрый вечер, Омар. Как дела? Вы не спите еще? — весело спросила она.

— Я хочу убрать со стола, моя госпожа позволит?

— А что было на обед?

— Рыба и пудинг, — слегка поклонился Омар.

— Наверное, все было очень вкусно?

— Не знаю, госпожа. Никто так и не обедал. Господа ждали вас, а потом разошлись. Госпожа будет обедать?

«Бедные дети ждали и так и не сели за стол. Бедные дети, бедная я, несчастная их мать. Это похоже на забастовку, на бунт на корабле. А он все стоит на берегу…» — подумала Дели, бросив взгляд на берег.

— Я не прочь перекусить. — Она почувствовала, что очень голодна и устала. Лампа над столом на палубе уже не горела, и Дели добавила: — Может быть, ты принесешь мне что-нибудь в каюту?

— Да, конечно, госпожа! — поклонился Омар, оскалив свои большие белые зубы. Дели совсем не понравилось, как он улыбнулся.

Она спустилась в каюту и, увидев синие орхидеи в вазе, которые принесла сюда Мэг, сразу же вспомнила про письмо Аластеру: опустил ли Бренни письма на почте или забыл?

Она даже удивилась себе: как быстро меняется настроение, как скачут мысли. Ведь только что она была в объятиях Максимилиана, а теперь думает про — о, к счастью, не про Аластера, всего лишь вспомнила про письма ему и мисс Баретт! Она посмотрелась в зеркальце, увидела свое свежее, с легким румянцем лицо, губы ее были совершенно алыми, но не от румян, от его поцелуев.

Дели взъерошила волосы и решила пойти к Мэг, ей захотелось посплетничать с ней по-женски.

Она оставила дверь каюты открытой, чтобы Омар пришел и оставил на столе что-нибудь пожевать и, стараясь не шуметь, прошла к каюте Мэг.

Дели тихонько постучала в дверь, из каюты раздался голос дочери:

— Мама, да, я жду тебя.

Дели вошла, увидела Мэг, лежавшую на узкой кровати с железными спинками, она читала книжку про войну в Европе. Дели на секунду удивилась: что интересного могла найти дочь в этой книге, но не стала спрашивать.

— Дорогая, ты на меня очень сердишься? — спросила Дели, сделав виноватое лицо.

— Нисколько, мама, не сержусь! Нисколько! — Мэг вскочила и, подбежав к Дели, обняла ее и поцеловала в щеку. — Я так рада за тебя!

— Боже, чему же тут радоваться? Почему вы ждали меня, почему не обедали?

— Мнения разделились: я предлагала подождать, а Бренни сказал, что ты, может быть, только завтра утром или днем появишься. Но я оказалась права.

— Ах, что творится со мной, Мэг, ты бы знала, — вздохнула Дели и повторила: — Что творится…

— А что случилось? Он тебя не обидел?

— Да нет, конечно. Он мне признался… — И Дели расплылась в улыбке.

На лице Мэг появился испуг, она прижала пальцы к губам и тихо промычала, качая головой:

— М-м-м! Как здорово!..

— Милая, ну что же тут здорового? Все это совершенно нездорово. Эта наша прогулка…

— Он вел себя слишком смело? Он тебя чем-то огорчил?

— Да нет же! Я же говорю, он признался мне в любви! А я не знаю… — смущенно заулыбалась Дели, чуть пожимая плечами.

— Мама, что же ты не знаешь?! Какое счастье, о какая ты счастливая! — воскликнула Мэг и затрясла в воздухе руками от восторга. — Мама, если бы я была такая же счастливая, как ты, я бы просто не знаю что сделала, я бы просто тебя расцеловала! — Мэг снова бросилась к матери и снова поцеловала в обе щеки.

Дели вспомнила, как Максимилиан говорил, что они будут счастливее, чем ее дети. Да, Мэг себя определенно не чувствовала счастливой, но почему? Ведь это глупо — в ее-то годы, у нее все впереди, все самое восхитительное и чудесное! А у нее — наоборот.

— И что же ты? Ты сказала ему?

Дели отрицательно покачала головой.

— Ты ему сказала «да»?! — Мэг снова ужаснулась, прикрыв рот ладонями.

Дели покачала головой и поджала губы. Ей показалось, что сейчас ее губы горели, как красные огни на речных бакенах.

— Но почему? Почему? Ты его не любишь?

— Я не знаю. Он мне очень симпатичен, может быть, даже больше… Но я к нему пока не привыкла.

— Конечно, ты привыкла к отцу, но… Как ты говорила — жизнь продолжается? — лукаво улыбнулась Мэг.

— Да, к сожалению или к счастью скорее всего. Продолжается, и мне надо что-то предпринять. А я совершенно ничего не понимаю! Бренни опустил письма?

— Наверное. Конечно, опустил. Он договорился по поводу муки, лопат, тысячи полторы мешков, как ты думаешь, не много? И по мелочам — посуда, игрушки, простые ткани. Ему предложили взять дорогую фарфоровую посуду, но он сомневается, будут ли покупать, хотел с тобой посоветоваться.

— А вы меня не сильно осуждали? — осторожно спросила Дели, присаживаясь на кровать. Мэг села рядом с ней на маленький столик возле кровати, отодвинув от себя стопку салфеток, которые она старательно вышивала.

— Мы все, наоборот, рады, — не слишком уверенно ответила Мэг.

— Я тоже рада, но мне кажется, я совсем неправильно поступлю, если соглашусь на его предложение, Мэг. Дело в том, что он женат, у него взрослые дочери.

Мэг помрачнела и нахмурилась, потом вздохнула:

— О-ох, вот ведь как.

— Но он сказал, что хочет развестись, — быстро добавила Дели, словно пыталась оправдать Максимилиана.

— Тогда в чем же проблема?! — Лицо Мэг радостно засияло.