Алина Феоктистова - Выше только звезды

Когда Наталья Сергеевна вышла, лицо Роберта стало замкнутым и серьезным.

— Я догадываюсь, парни, к чему был затеян разговор о платке. И думаю, что лучше мы продолжим его потом. Встретимся завтра, — сказал он.

— Мы поговорим сегодня, — настойчиво сказал Даниил.

— Хорошо, — согласился Роберт. — Только не в присутствии моей жены и детей.

— Поехали ко мне, — сказал Даниил. — Там разговаривать будет удобно.

— Зачем, не нужно, — неожиданно возразил Берт. — Дан, поехали вдвоем, я тебе все объясню.

— Пусть он сам объяснит, — возразил Даниил.

— Поехали! Только сейчас молчите, — сказал Роберт, услышав шаги возвращающейся жены. — Наташа, — сказал он, когда она вошла. — Я должен ненадолго уйти с ребятами. Им нужно кое в чем помочь. Ты не волнуйся, если я задержусь. Ложитесь без меня.

— Хорошо. — Было заметно, что она взволновалась.

Все трое вышли на улицу и сели в машину.

— Дан, можно тебя на два слова? — отозвал Даниила в сторону Берт. — Ты напрасно затеваешь это. Он ни при чем.

— Если он ни при чем, то почему согласился поехать и не стал разговаривать дома? — спросил Даниил.

— Скажи ему все сейчас, он тебе объяснит. Незачем везти его к тебе и волновать его семью.

— Не думаю, что мы будем выглядеть замечательно, если устроим потасовку на улице, — возразил Даниил. — Он просто сбежит от нас, и мы никогда ничего не докажем Платонову. Нам придется заставить его признаться, Берт. Пусть даже силой.

— Послушай, он не убивал, я… — но Берт не успел закончить фразы.

— Ты выгораживаешь его, потому что он твой отец, — выпалил Даниил и, повернувшись, пошел к машине.

— Ладно, поехали, — Берт сел рядом с ним. — За свои слова рассчитаешься позже.

Пока красные «жигули» ехали к дому, где жил Даниил, Роберт смотрел в окно и вспоминал события двадцатилетней давности, о которых напомнила ему Наташа. Думать о предстоящем неприятном разговоре с воинственно настроенными парнями ему не хотелось.

Роберт Вершинин считался баловнем судьбы. Он был очень красив. К тому же у него были природные данные настоящего спортсмена, и он был неоднократным чемпионом России по плаванию. Однако все это не вызывало в товарищах чувства зависти к нему. В спортивном обществе «Динамо» Роберта любили все, начиная с обслуживающего персонала и кончая тренерами. Он был совершенно чужд так называемой «звездной болезни». Со всеми был ровен и приветлив, слыл отличным товарищем, всегда готовым прийти на помощь. Он проявлял настойчивость и упорство там, где нужно, непременно добиваясь своего, и все считали его настоящим мужчиной. Можно сказать, что он был полностью счастлив. И когда однажды на тренировке получил незначительную травму, она его особо не взволновала. Он знал, что через короткое время снова будет в отличной форме. Ему было уже двадцать девять, но уходить из профессионального спорта он пока не собирался. Врачи и наставники предложили ему немного отдохнуть и прийти в себя, он ничего не имел против. Но бездельничать он не привык, и потому, когда его тренер Валерий Николаевич сказал, что «Кристаллу» нужен новый тренер, и обещал посодействовать, чтобы его взяли на эту должность, он ничего не имел против. Тем более что работать предстояло с девушками, а девушек, как любой нормальный мужчина, он любил. И не видел ничего плохого в том, что какое-то время проведет в их милом обществе. Оставаться же на этой работе постоянно он не собирался, относясь к женскому спорту снисходительно и насмешливо. Все, чего он хотел, это немного отдохнуть и развлечься. Он очень нравился женщинам, знал это, и они нравились ему. При желании он легко мог получить любую из них, но много времени уделять им не мог — нужно было беречь силы для спорта. А сейчас время у него было. В таком вот «разгульном» настроении он и шел на свою первую тренировку с девушками из «Кристалла».

Он сразу положил глаз на одну из них. У нее была отличная фигура, обтянутая черным купальником, и миловидное лицо, которое он, впрочем, не особо разглядел. Ему очень хотелось, чтобы девушка не носилась на такой скорости, а плыла чуть помедленнее, чтобы лучше ее рассмотреть. И он был рад, что она иногда тоже посматривала на него, а значит, тоже положила на него глаз, что его совсем не удивляло. Он уже предвкушал приятное вечернее времяпрепровождение с легкой интрижкой и упоительную сладостную ночь. То, что она сдастся сразу, он знал наверняка. Несколько ночей в ее объятиях — и не более того. А потом он вернется в «Динамо», ему будет не до нее, да и она быстро найдет другого. У красивых девушек проблем с этим не бывает, это он знал тоже. Он будет у нее очередной. И она у него очередная. Девушка проплыла стометровку, как он ей и велел, и вышла из воды. Она подошла к нему, и он увидел, что она не просто миловидная. Она была настоящая красавица, с серыми, в черных крапинках огромными глазами, тонкими черными стрелами бровей, с правильным прямым носом, пухловатыми маленькими губами, которые ему не терпелось поцеловать. Ему было интересно, какие у нее волосы — они были скрыты под черной резиновой шапочкой. То, что он испытал, когда разглядывал ее, было странно. У него было такое чувство, словно он прыгнул с десятиметровой вышки и неправильно приземлился. У него даже перехватило дыхание, и он не мог произнести ни слова. А именно в этот момент нужно было заговорить с ней и сказать что-нибудь остроумное, чтобы перейти к основному делу, тем более что она вопросительно смотрела на него и ждала. Но он впервые ничего не мог придумать, и она заговорила сама: спросила, за сколько проплыла стометровку. Он вдруг, к своему ужасу, ощутил, что краснеет. Впервые краснеет перед женщиной. Он даже не знал, что ей ответить. Он не думал всерьез о тренерской работе, но следовало все-таки выполнять свои обязанности, а он о них совершенно забыл и даже ни разу не взглянул на секундомер. Ее высокая грудь вздымалась под черным трикотажем, и не стоило особо напрягать фантазию, чтобы представить ее без купальника. Он, конечно, вел себя как последний дурак. Он стоял и молчал, а женщины любят сильных и решительных. Он и был таким, но тут впервые растерялся и бездействовал. Он увидел, что она замерзла, и сказал, чтобы она шла переодеваться — ничего другого не мог придумать. Естественно, она разозлилась и назло ему собралась плыть стометровку еще раз, хотя он видел, как она устала. Он оценил ее чисто женский ум и хитрость. Во-первых, она хотела, чтобы никто из присутствующих ничего не понял. Чтобы все решили, что он указал ей на ее ошибки и велел проплыть еще раз. Во-вторых, она давала ему шанс собраться с мыслями и что-нибудь придумать: наверняка знала, какое впечатление производит на мужчин, и понимала, что он чувствует сейчас. В-третьих, напомнив про секундомер, она сама начала разговор. Но он не мог ей этого позволить. Он был мужчина, да еще и тренер. И ему даже пришлось применить силу, чтобы заставить ее отказаться от этой идеи.