Лиз Райан - Знак расставания

Родственники принесли подарки. После обеда достали их: для Бет — рулон прекрасного белого шелка, и такой же рулон, только насыщенного синего цвета, для Эран, резные шкатулки для сигар Бену и Тхану, мраморные шахматы и две куклы в национальных костюмах.

— Это все для нас? Что они сейчас говорят? — спросила Эран.

— Я думаю, они говорят, что это для наших дочек-первенцев, — улыбнулся Бен.

Он улыбнулся ей, и сердце Эран замерло.

Из Лакнау они поехали в Агру, где оба замерли без слов перед Тадж-Махалом. Увидеть его наяву было совсем не то, что видеть фотографии, — его просто невыносимую красоту, величие и пронзительное ощущение неизбывной печали. Удрученный смертью жены, шах Джахан приказал построить его триста лет назад, и Эран почувствовала в каждом камне живое горе. Здесь она впервые за все время пребывания в Индии почувствовала грусть, и она знала, что Бен чувствует то же самое, когда он вел ее за руку, задержавшись гораздо дольше, чем собирался. Его часто охватывало нетерпение, когда она разглядывала что-нибудь, но не здесь.

— Джахан буквально передал свою любовь к Мумтаз в камне, — сказала Эран.

— Да… только попробуй скончаться до меня, Эран, у меня никаких средств для такого не хватит! — пошутил Бен.

Что это значило? Или это Бен попытался так выразить, что чувствовала и Эран, — что он сойдет с ума, если с ней что-нибудь случится?

Эран мечтательно положила голову на его плечо:

— Не волнуйся, Бен. Я тебя не покину.

Неожиданно Бен поцеловал ее, более страстно, чем это полагается по мусульманскому обычаю. И они долго стояли, прижавшись друг к другу, глядя в зеркало прямоугольного озера, отражающего огромное белое здание и бесконечную синеву неба над ним. Вода была неподвижная, но вдруг какая-то вспышка высветила отца и брата Эран, их тела погружались в воду, а душа ее наполнилась страхом.

Бен почувствовал ее дрожь, обернулся к ней, и она сразу поняла: он вспомнил Эмери. Эмери, который потерял жену, а потом ушел из жизни и сам.

Что-то изменилось в Бене, Эран чувствовала это. Но его образ жизни остался прежним, и все так же там не было места для ребенка. Чем больше Эран думала о ребенке, о беспорядочных встречах, которые только путали Рианну, были так болезненны для всех, тем больше она ощущала накопившуюся за годы тяжесть. Видеть Рианну было самой большой радостью в ее жизни, но эта радость доставалась Эран за чужой счет.

По дороге к священному городу Варанаси Бен был подавлен и молчалив, и Эран сочувствовала ему. Она сама перенесла легкое расстройство желудка, но он страдал от последствий огненного карри, которое уложило его в постель на весь предыдущий день — под противомоскитную сетку. Тхан гнал арендованную машину на запредельной скорости, стремясь побыстрее попасть в буддисткую святыню Сарнат. Всех немножко подташнивало.

Но Варанаси стоил их мучений. Помимо Сарнат, по берегам Ганга было множество впечатляющих храмов. Об этой реке было столько легенд, что Эран даже не верилось, что она ее увидит. Она поглаживала Бена по руке, ей очень хотелось, чтобы он приободрился, ничего не пропустил из меняющихся вокруг пейзажей. А природа за окном выглядела совсем не так, как зеленые долины Катманду: плоские бурые равнины были засеяны хлопком, рисом, горчицей. Спустя некоторое время Бен стал поглядывать в окно, заинтересовался видом повозок, которые перевозили худые, одетые в лохмотья мужчины в тюрбанах.

— Это страшно, правда? Дива и Рани говорили об этом, но, пока сам не увидишь, это кажется нереальным. Эти люди выглядят так, словно они еле в состоянии себя прокормить, — сказал Бен.

Это было ужасно, и все чувствовали себя неловко; Эран даже несколько удивила его озабоченность.

— Ну, мы же помогаем им немного. Есть больница в Лакнау, — сказала она.

— Ты имеешь в виду ту, где работала Рани? — спросил Бен.

— Да, мы послали туда порядочную сумму денег за последние годы, — ответила Эран.

— Правда? — оживился Бен.

Эран улыбнулась. Бен предоставил право вести финансовые дела, связанные с бизнесом, Ларри, а домашние расходы лежали на ней. Каждый раз, когда кто-то заводил с Беном разговор на финансовые темы, на его лице появлялось выражение скуки. Иметь полные карманы денег было здорово, но деньги сами по себе, сама их концепция были для Бена настоящей тайной. Другие люди разбирались в этих вопросах, и он предоставил им заниматься этими проблемами.

— Да. Как только мы что-то зарабатываем, сразу же и больнице достается. Но мы могли бы сделать больше… и мы будем, даже если это и капля в океане, — сказала Эран.

— А что же ты мне не сказала про больницу? Мы могли бы зайти посмотреть ее, когда были в Лакнау, — заметил Бен.

— Я тебе говорила об этом несколько лет назад. Но не стала предлагать посетить ее… ну, я подумала, что это может произвести на тебя угнетающее впечатление, — ответила Эран.

— О Эран, ты думаешь, что я какой-то бездушный монстр? — нахмурился Бен.

— Нет, я знаю, что ты не бездушный, ты просто подвержен приступам тошноты, — улыбнулась Эран.

Бен с любопытством посмотрел на нее, как будто впервые открывая для себя многое, о чем раньше не задумывался. Эран устраивала его жизнь так безукоризненно, что он даже не замечал, как и что происходит. Он откинулся на спинку кресла и замолчал.

Вскоре они приехали в Варанаси, остановились в гостинице Паллави и стали приходить в себя после упражнений Тхана над их чувством равновесия. У Эран немного кружилась голова, и она все время чувствовала, что за ней наблюдают.

— Почему ты на меня так смотришь? — спросила она.

— Не знаю, просто смотрю. — Бен пожал плечами.

Нет, он не хандрил, он как бы ушел в себя, находился в состоянии созерцания. Лишенный привычного блеска звезды, Бен как бы остался наедине с собой, приспосабливаясь к тому, что он обычный человек, он впитывал детали повседневной жизни, которые обычно его не касались.

Тхан и Бет отправились в Сарнат, а они не стали напрягаться, отдыхали, сидя под пальмами со стаканами холодной ласси. Воздух был теплый и влажный, он не давал Эран сконцентрироваться на чтении путеводителя, но больше всего ей не давали покоя темные глаза Бена — периодически он пристально изучал выражение ее лица. Она не могла вспомнить, когда последний раз видела Бена таким сосредоточенным и молчаливым. После легкого ужина они рано отправились спать, постояв перед открытым окном, любуясь ночным небом, усеянным звездами. Бен был очень нежен с ней в постели.

На следующий день, отдохнувшие и энергичные, они отправились в дорогу, понимая, что у них осталось не больше десяти дней до сезона муссонов. Храм, который они хотели увидеть, был довольно далеко, и добираться до него надо было пешком. Он был маленький, но выложен невероятно красивыми мозаичными узорами. Прикрыв голову и плечи широким газовым шарфом, Эран предоставила Бену идти впереди и первому войти в храм. К своей радости, она обнаружила, что там происходила некая церемония.