Тасмина Перри - Папины дочки

— Ты давно уже себя неважно чувствуешь, ведь так? — Освальд умолк и пристально посмотрел в глаза дочери. — Все эти женские проблемы от нервов? Нет? Ведь вам с Джонатаном уже всерьез пора подумать о детях.

Венис сосредоточилась на винной карте, стараясь не смотреть на отца.

— Я уже говорила, что, возможно, никакой проблемы нет, — ответила она неуверенным голосом.

— Так в чем же дело? Ты же не оставишь семью без наследника? Ведь ты можешь иметь детей, мы все это знаем. — Он усмехнулся, и Венис показалось, что в этой усмешке было что-то издевательское.

Да, она поняла его жестокий намек. Ужасные воспоминания волной захлестнули ее сознание. Ей было всего семнадцать. Летом у нее был роман с парнем, который жил неподалеку от ее загородного дома, и закончился он через три месяца в клинике Мэри Стоупс в Лондоне. Отец грозил выгнать ее из дому, а она была в том возрасте, когда полностью от него зависела. «Захотела уподобиться обезьянам и пойти на поводу у своих инстинктов, — кричал он, — где угодно, только не под моей крышей!»

Она сделала аборт, о котором ни словом не обмолвилась потом ни Джонатану, ни доктору Райз-Джонз.

Внезапно она заметила женщину с роскошными темными волосами. Марии Данте было уже сорок, но возраст скрывал умелый макияж, подчеркивавший правильные черты ее красивого лица. К тому же она тщательно следила за фигурой, носила облегающую одежду и держалась в ней очень уверенно.

— Привет, Мария, — с улыбкой произнесла Венис, стараясь ничем не выдать, что она серьезно расстроена, — рада тебя видеть.

Мария Данте кивнула и опустилась на стул, выдвинутый для нее предупредительным официантом.

— Как проходят репетиции? — поинтересовался Освальд, поцеловав ее в напудренную щеку.

— Прекрасно, — ответила певица с акцентом, который выдавал американку итальянского происхождения. — Концерт будет превосходный, сами убедитесь. Кстати, может, мы сейчас все и уточним?

Венис посмотрела на Марию, а затем на отца, немного шокированная их слишком уж теплым приветствием.

— А вы уже встречались? — спросила она певицу.

— Нет, разговаривали пару раз по телефону, — смеясь, призналась Мария и взглянула на Освальда, который утвердительно кивнул.

— После того как ты заговорила о музыкальном вечере в Хантсфорде, я позвонил мисс Данте. — Он окинул Марию взглядом опытного ценителя антиквариата. — Оказывается, у нас много общих знакомых. Правда, Мария?

Певица тихонько рассмеялась.

— Даже очень много.

Венис понимающе кивнула. Она наивно полагала, что надо пригласить Марию на обед, чтобы познакомить с отцом: вдруг ей удастся очаровать его и убедить предоставить Хантсфорд в качестве музыкальной сцены. А все оказалось куда проще, чем она себе представляла.

— Давайте нормально пообедаем и не торопясь все обсудим, — предложил Освальд. — Я не люблю ничего решать сгоряча. И уж если мы собираемся превратить Хантсфорд в оперную сцену, то пусть все будет идеально: зрелищно, элегантно и великолепно. Правильно я рассуждаю? Я, знаете ли, категорически против того, чтобы вечер был похож на какое-то жалкое сборище на заднем дворе. Репутация нашей семьи требует грандиозно обставленного события.

Он допил вино и, чувствуя, что его желудок переполнен, подтянул ремень брюк повыше.

— Я тоже так считаю, — согласилась Венис. — Билеты должны стоить пятьдесят или даже сто фунтов, потому что половина сбора пойдет на благотворительность.

Освальд посмотрел на пустой бокал и вздохнул.

— Я собираюсь сделать мероприятие коммерческим, а не благотворительным, — сказал он, немного смягчив тон, когда заметил растерянность на лице Марии.

— Ты знаешь, как дорого все теперь стоит, — возразила Венис. — Я даже не представляю, хватит ли на все денег Джонатана.

Она покосилась на отца и замолчала.

— Между прочим, мы должны думать о гонораре Марии, — заявил Освальд, заказав очередную бутылку пино.

— Гонораре? — переспросила Венис, чуть не подскочив на стуле. — Я полагала… — Она тщетно пыталась поймать взгляд певицы. — Но ведь это все ради благотворительных целей…

— Моя дочь, — продолжал Освальд так, словно Венис не было рядом, — всегда хочет кому-нибудь помочь. Хочет спасти мир!

Он рассмеялся и посмотрел на Венис.

— Дорогая, коммерческую сторону никогда не следует игнорировать. Ты что думаешь, с этих так называемых благотворительных концертов никто не кладет себе в карман кругленькие суммы? В конце концов, это мы организуем концерт, так почему же нам не позволяется извлечь из этого определенную выгоду? Я, например, не претендую на роль доброго дядюшки. Вся эта гуманитарная идея — полнейшая чепуха.

Венис с изумлением смотрела на Марию, которая согласно кивала в ответ на слова Освальда. А ведь еще неделю назад певица с энтузиазмом относилась к идее помощи сиротским приютам.

— Ну а теперь, Мария, — сказал Освальд, положив руку на колено певицы, — слово за вами. Когда вы планируете устроить концерт?

Мария открыла свой ежедневник и, заглянув в него, ответила:

— В первые две недели июля у меня выступления в Вероне, так что можно ориентироваться на начало июня.

— Отлично! — воскликнул Освальд, взявшись за новую бутылку. — Как ты думаешь, Венис, Серена справится с ролью ведущей? Вы знакомы с моей дочерью Сереной? — Барон посмотрел на Марию. — Она очень красивая девушка.

Венис удивленно приподняла брови.

Ей было обидно, что отец подчеркнул свою симпатию к младшей дочери.

— А Камиллу мы попросим решить все правовые вопросы, — добавил он. — Нужно ведь будет уладить какие-то юридические проблемы?

Освальд явно чувствовал себя хозяином положения.

— У Чарлзуорта много знакомых среди музыкантов, а чертов Уэтхорн не откажется от финансирования, может, еще и приведет кого-нибудь из своих приятелей политиков. Ну а как насчет пиар-поддержки?

Довольный своими планами, он налил себе еще вина. Венис молчала, потрясенная услышанным, уронив руки на колени. Ее прекрасный замысел, ее блестящая идея были украдены, а сама она отодвинута в сторону, точно ненужная, бесполезная вещь.

Приближалась половина десятого, а Ник Дуглас все еще не появлялся. В небольшом баре на окраине Хайгейта в воскресный вечер было много посетителей — кругом раздавался громкий смех, пиво лилось рекой, и в зале уже было не продохнуть от сигаретного дыма. Кейт выбрала укромное местечко в уголке и, сидя за бокалом белого вина, изучала рекламный листок курсов йоги. Наконец она недовольно посмотрела на свои часы и подумала, что нужно отправляться домой. К сожалению, она уже не успеет посмотреть очередную серию «Чисто английского убийства». Как правило, она ждала опаздывающих не более получаса. Исключение составляли коллеги по работе, в которых Кейт была серьезно заинтересована, но сейчас она сама не знала, зачем торчит здесь, несмотря на явное неуважение со стороны незнакомого человека. Она чувствовала себя ужасно одинокой. Успев поговорить с тремя владельцами издательств о сотрудничестве, она ото всех получила отказ. Никто не хотел идти на риск, взяв под свое крыло сомнительный проект. Даже Сесил Брэдли, весьма уважительно относившийся к Кейт и ее замыслам, на этот раз не проявил никакого интереса. И уж если на то пошло, то надеяться она теперь могла только на этого Ника Дугласа. Но почему-то даже он начинал с того, что подводил ее.