Аркадий Трифонов - Охота на бабочку

— Слушай, я, кажись, сегодня видела твоего за обедом. Такой черный, красавчик, но по глазам видно, что хитрый и противный, да?.. — Наташка еще жестами дополнила описание Рафика. — Ахмет его Ральфом зовет, на местный манер.

— Да, это он, — подтвердила Настя.

— Я так сразу поняла, что он педик.

— Ну, есть маленько… Я давно его знаю, но с виду не скажешь.

— С виду, может, и не скажешь, но Ахмет врать не станет.

— Ахмет что, его уже успел трахнуть? — тут же вступила в разговор Марина.

— Дура ты, Марина! — вспыхнула Наташка. — Тебе все неймется, шуточки шутишь. Но Ахмет зря врать не станет.

— Ахмет скотина, беззлобно заявила Марина, потягиваясь на стуле. — Ты хоть раз слышала, чтобы он о ком-нибудь хорошо отозвался?

— Говорил. Про меня, например.

— Чего он тебе говорил? — насмешливо передразнила Марина.

— Что у меня красивые ноги… — не ожидая подвоха, ответила Наташка.

— Он всем это говорит, когда раздевает! — Марина уже откровенно расхохоталась. — Вот дуреха лохматая!..

— Сама дуреха! — Наташка сразу надулась на нее. — А тебя он когда в последний раз раздевал?

— Когда — не помню. Только помню, что говорил!..

Наташка — еще одна девушка, с которой Настя подружилась в первый же день. У Марины своя история того, как она попала сюда, у Наташки — своя.

Марина была способна вскружить голову любому мужчине из сотен, ежедневно попадавших в поле ее зрения. Высокая, темноволосая, хорошо сложена. Длинные, прямые от природы, черные волосы всегда уложены в какую-то немыслимую прическу. Под блузкой с небрежной свободой покачивалась ее полная грудь, едва скрываемая тонкой, прозрачной тканью. Изящная, тонкая талия чуть ниже внезапно переходила в роскошные формы, и Марине не требовалась мини-юбка, чтобы заверить вас в том, что бедра у нее крутые и хорошо вылепленные. Мужское воображение легко могло бы нарисовать две соблазнительные ягодицы. Что касается щиколоток и пальцев ног, то они довольно выразительно торчали из незамысловатых сандалий. При взгляде на Марину каждый нормальный мужик обязательно заторчит и, естественно, прореагирует та его часть, над которой иногда не властен рассудок.

Марине было всего девятнадцать лет, но и за этот короткий промежуток жизни она успела повидать так много, как некоторым не удается и в двадцать восемь. Марина — девушка раскованная, родом питерская, из обеспеченной, интеллигентной семьи. Родители — оба врачи-дантисты, так что с малых лет ни в чем не отказывали капризному дитяти. Марина любила экспериментировать, наверное потому девственности она лишилась еще в четырнадцать лет. И с тех пор такого рода эксперименты ее настолько увлекли, что она гуляла налево и направо, с кем попало, но ради собственного удовольствия.

После окончания школы Марина завела небольшой салон, где практиковала контакты с потусторонними силами, чередовавшиеся с банальной групповухой. Но ей уже было тесно в родном отечестве, Марина созрела, чтобы выйти на международную арену. Так она оказалась в свободной стране Голландии, потом в Бельгии. Но, очевидно, не выдержав конкуренции или по другой причине, вскоре переехала в Германию, где обосновалась надолго.

У Марины тоже свой сутенер, Дитер, из местных. И тоже педик. Отламывал себе от ее доли «хальбе», то бишь половину. Однако же и комплекс услуг его был пятизвездочный. Клиентов сам доставал, сработал для Марины вид на жительство, обеспечил жильем в более-менее приличном месте, договорился в стремном отеле на комнату для встреч, что чрезвычайно трудно организовать. Дитер буквально боготворил Марину, разве что ноги ей не целовал (а может, и целовал, кто знает?). Но при том все равно продолжал оставаться педиком. Несчастным каким-то. Марина, как известно, была натурой эксцентричной, любила не только с духами пообщаться, но и выпить, и ширнуться как следует, и при этом устроить дебош. Дитера она по-своему любила и ревновала ко всему на свете. Он же этого не мог понять в силу своей недалекости. И когда после очередного погрома Марина в истерике заливалась слезами, а Дитер беспомощно вопрошал: «О, майн гот, алес капут?», она и сама не знала, «алес» между ними или просто очередной заскок. Но уже через день или два, когда Марина окончательно отходила от кайфа, все у них опять возвращалось на круги своя.

При таком сутенере Марина могла бы и не работать в заведении у Ахмета. Но ей, когда она не находилась под кайфом, было скучно одной. Она приходила сюда, как в родной трудовой коллектив, — потрепаться с подружками, обсудить последние сплетни, обменяться шмотками. Широкая это была натура, порой скандальная, порой непредсказуемая в поступках, но всеми обожаемая за искренность и простоту в общении.

Наташка — невысокая, плотная девушка лет двадцати двух с рыжими волосами и веселыми, живыми глазами — являлась полной противоположностью Марине. Она не была красивой, но казалась симпатичной, особенно когда смеялась. Говорила немного, но побеседовать с ней всегда приятно. Настя удивилась, когда узнала, сколько песен Наташка знает и как замечательно их поет — совершенно не стесняясь и не ломаясь. Наташка в чем-то совсем как ребенок, ее хотелось защищать, ласкать, делать ей только приятное.

Родом Наташка была с Украины — наверное, этим и объяснялся ее дивный голос, фанатичное пристрастие к пению. Так случилось, что в сексуальное рабство Наташку и с ней еще одну девушку продала собственная тетка. Наташка тогда только закончила школу, работы для нее, да и для большинства молодежи в их маленьком городке не было. А тут залетный московский коммерсант посулил сказочные горы — до трехсот баксов в месяц за работу официантками в его кафе.

Переговоры с ним вела Наташкина тетка, у которой тогда жила девушка, оставшись после смерти матери сиротой. Коммерсант отдал тетке стодолларовую купюру — плату за двоих. И девушки, Наташка и Валя — так звали подругу, — уехали с ним в Москву. Сперва жили в трехкомнатной квартире на окраине. Улыбчивый коммерсант по имени Арсен заявил им: работы пока нет, неувязочка вышла. Но волноваться им не о чем. Потом к ним подселили еще одну девушку, из Донецка. Поначалу землячки обрадовались, что будут жить и работать вместе. Никто не предполагал, чем им придется заниматься. Все раскрылось только неделю спустя.

Их благодетель явился на квартиру пьяным с еще каким-то мужиком и заявил девушкам, что это Вова, отныне он будет их охранять. А когда Валя опять робко поинтересовалась насчет работы, Арсен ударил ее по лицу и сказал, уже не таясь: «Вы будете работать шлюхами. А сколько заработаете — зависит от вас». И отобрал у них паспорта.

Арсен стал возить их по дешевым московским гостиницам, где девушки сами были обязаны находить себе клиентов. Выручку практически всю забирал себе, оставляя подопечным лишь гроши на питание. Так продолжалось примерно месяца два, и неизвестно, чем бы все кончилось, но к девушке из Донецка приехал ее старший брат с друзьями.