В. Гридасова - Запретный мужчина

Мартика прибежала к Ирене, Эстеле и Пелуке, занятым упаковкой вещей для предстоящего отъезда в Рим, с сообщением, что бабушка Фьорелла восприняла известие о воскрешении Хермана из мертвых с великой радостью и заявила, что отныне ни одно в жизни испытание не сможет поколебать ее веры в великое милосердие Господне.

На кухне завершались приготовления к пышному застолью. Эстела высказала мысль, что следовало бы пригласить на пир Темеса и Портаса, но Карлос возразил против этого, сказав, что благодаря ретивому прокурору он вынужден был много дней есть тюремную пищу. Ана Роса изъявила пожелание немедленно отправиться в клинику, где лежит Галаррага, чтобы от имени семей ди Сальваторе и Гальярдо морально поддержать его и принести ему кое-какой снеди с пиршественного стола.

Пока Пелука с Эстелой собирали иренин чемодан, Карлос с Амалией решали, что им делать дальше.

— Мне надо бы поехать в Испанию, — говорил Карлос, — необходимо завершить кое-какие сделки. Но как-то неловко оставлять сейчас Эстелу, которая столько для нас всех сделала, одну…

— Тебя беспокоят только сделки? — лукаво усмехнулась Амалия.

Карлос ответил ей такой же ласково насмешливой улыбкой.

— От тебя ничего не утаишь. Ну да, я хочу повидать Валерию.

Амалия кивнула в сторону телефона.

— А не поговорить ли вам прямо сейчас? Я, как тактичная мать, могу удалиться, сославшись на какое-нибудь неотложное дело.

— Например? — взяв ее лицо в ладони, спросил Карлос.

— Ну, пойду посмотрю, не переложит ли на радостях Онейда цукатов в торт…

— Это действительно очень важное и неотложное дело, — подхватил Карлос.

— А главное — предлог-то какой хороший, чтобы выйти из гостиной, — добавила Амалия, удаляясь.

— Между прочим, я не против, если цукатов окажется много, — уже набирая номер телефона, крикнул ей вслед Карлос.

Услышав в трубке голос Валерии, он вдруг почему-то растерялся, как мальчишка, и некоторое время не мог вымолвить ни слова.

Валерия уже было решила, что кто-то ошибся номером, и хотела повесить трубку, как услышала наконец голос Карлоса:

— Это я.

Валерия немедленно отреагировала.

— А это я.

— Знаю, что ты, — вдруг одновременно произнесли они и рассмеялись.

— Ты рассчитывал устроить мне сюрприз? — отсмеявшись, сказала Валерия.

— А мое возвращение на волю может стать для тебя сюрпризом? — тут же отозвался Карлос.

— Да, если бы дядя Лео не известил меня заранее об этом счастливом событии. Так что я в курсе всех ваших дел. Скажу тебе больше — до меня доносится аромат большого праздничного пирога с орехами и марципанами.

— С цукатами, — уточнил Карлос.

— Хотелось бы отведать кусочек, — высказала пожелание Валерия.

— Непременно привезу его тебе, — пообещал Карлос. — Он успеет остыть, но не зачерствеет к тому времени, как я увижу тебя.

— Прошу тебя, не задерживайся. Я не хочу поломать об этот кусочек свои зубы. И цукатов, пожалуйста, побольше…

— Мне еще раз пересчитать цукаты или я уже могу войти к тебе? — из кухни выглянула Амалия. — Тактично ли будет задать вопрос: как прошел разговор с Валерией?

— Оживленно, — отозвался Карлос.

— Молодец она! — вынуждена была признать Амалия. — Ведь ей сейчас нелегко, у нее отец в больнице. Она не говорила о нем?

— Нет, ни слова… Сердце?

— Инсульт, — вздохнула Амалия. — Словом, ты, конечно, летишь сразу после ужина? А я?

— Мама, — Карлос потянул ее за руку и усадил рядом с собой, — понимаешь, Эстелу сейчас нельзя оставлять одну. Кто-то должен присмотреть за детьми, пока не вернутся Ирена с Херманом.

— Папа, — в гостиной вдруг возник Хермансито, — ты что, уже уезжаешь?

Карлос и ему указал на место рядом с собой.

— Знаешь, мне сейчас очень надо вернуться в Мадрид. Но я чувствую, что мы с тобой недолго будем в разлуке.

— У тебя в Испании дела или… — Хермансито опустил глаза.

— Кажется, я поведу себя со своим сыном так же, как с прокурором Темесом, — рассмеялся Карлос, — он задавал мне свои вопросы, а я ему в ответ: не знаю, не знаю, не знаю…

— Ты не знаешь, любишь ли Валерию? — не принял игры Хермансито.

Карлос в миг сделался серьезным.

— Не знаю, дорогой мой. Увижу ее — возможно, что-то пойму… А пока не пора ли нам всех звать к ужину?..

…Такси, привезшие Клаудию и Карлоса к зданию аэропорта, подъехали почти одновременно.

Клаудия первая заметила Карлоса, принимающего из рук водителя свой чемодан, и подошла к нему.

— Только не говори, Карлос, что я нарочно преследую тебя, — Клаудия приблизилась к нему и, прежде чем он успел повернуть голову, чмокнула его в щеку.

— Только не говори, Клаудия, что судьба специально сводит нас, — суховато отозвался Карлос.

— Нет, но скажу, что нас здесь свела как бы общая цель, хотя маршруты у нас, безусловно, разные…

— Неужели? — изумился Карлос. — Так я могу надеяться, что мы не окажемся в одном самолете?..

— В том случае, если ты летишь в Мадрид, как я полагаю, а не в Майами вместе со мной, — шутливый тон удался Клаудии.

Карлос успокоился.

— У меня в запасе около получаса. Могу посадить тебя на самолет, — предложил он.

— Это чудесно. Я улечу с сознанием, что ты проводил меня… Впрочем, конечно, ты сделаешь это с чувством облегчения, не так ли?

Карлос взял у нее из рук дорожную сумку.

— Мне бы хотелось, чтобы ты сделала окончательный выбор, Клаудия. Чтобы ты перестала метаться.

— Нам туда, — махнула рукой Клаудия, указывая на стойку, возле которой собрались пассажиры на рейс Каракас — Майами. — Метаться, Карлос, хорошо до тридцати лет, когда еще есть силы, есть неукротимая фантазия, горячие надежды.

— Надежды остаются, — возразил Карлос, — просто они взрослеют и изменяются вместе с нами.

— Постараюсь думать так же, — проговорила Клаудия. — Мне пора. Не сердись на моего отца. И не поминай меня лихом. Будь счастлив, запретный мужчина!

— Будь счастлива, сумасбродная женщина! Пришли как-нибудь весточку из Майами… Кланяйся мужу…

— Непременно, — пообещала Клаудия, растворяясь в толпе пассажиров.

Не успел Карлос проводить ее глазами, как его окликнули. Это был Даниэль.

— И как это мы не разминулись в воздухе над Атлантикой?! — заговорил он. — Валерия считает, ты уже висишь где-то над океаном. Она очень переживает за какой-то кусок пирога, который может зачерстветь.

Карлос обрадованно хлопнул его по плечу.

— Черта с два, зачерствеет! Долетит целехонький!..

— А мне-то оставили этот замечательный пирог? — забеспокоился Даниэль.

— Об этом, парень, спроси Милагритос… Она вчера крошки в рот не положила, — торжественно объявил Карлос.

— Тогда бегу за своей порцией! — засмеялся Даниэль.

— А Валерия уже, наверное, выехала в аэропорт за своей, — предположил Карлос, тревожно поглядывая на часы. — Приятного аппетита, Даниэль!