Тони Парсонс - Семья

Джессика покачала головой.

— Ничто не может длиться вечно. И мы не можем постоянно заниматься любовью, как раньше. Ты не понимаешь, Паоло. Если у меня не будет ребенка, то какой от меня прок?

— Какой прок от тебя? Даже если у тебя не будет ребенка, ты все равно останешься красивой, и умной, и доброй, и сексуальной.

— Я не сексуальна.

— Нет, сексуальна! Ты маленькая сексуальная ведьмочка! — Теперь они оба улыбались. — Да, ты хочешь ребенка, Джесс. Давай попробуем искусственное оплодотворение. И если один раз не получится, давай попробуем еще раз. И еще раз. И еще раз. И если нам для этого придется все продать, давай продадим.

Джессика положила руку ему на плечо и крепко сжала. Потом помассировала его предплечье. Да, это тот самый мужчина, с которым она хотела бы прожить всю оставшуюся жизнь.

— Спасибо, — сказала она.

— Если у нас ничего не получится — я имею в виду, никогда не получится, — мы все равно не должны переставать любить друг друга. Потому что сама мысль об этом для меня непереносима.

— Для меня тоже.

— Обещаю тебе, что мы истратим все до последнего на это искусственное оплодотворение. Но я хочу, чтобы и ты мне кое-что пообещала.

— Что именно?

— Чтобы хоть иногда мы переставали думать обо всей этой истории с ребенком и занимались любовью не только потому, что его хотим. Давай заниматься любовью, потому что мы любим друг друга!

Улыбка на ее лице стала еще шире.

— Обещаю! — сказала она.

Потом они поцеловались, и сняли с себя всю одежду, и она надела туфли на высоких каблуках, — потому что ее муж был человеком конвенциональным и любил, чтобы в спальне женщина ходила на каблуках. А потом они встали и открыли дверцу гардероба, чтобы видеть себя в зеркале в полный рост.

И таким образом этой самой ночью Джессика и Паоло зачали, наконец, своего собственного ребенка.

Джека Джуэлла на улицах все еще узнавали.

Сериал «Все рыбы в море» закончился десять лет назад, но с тех пор Джек так и не перестал работать, и на телевидении для него находилось немало ролей: коп на пенсии, вынужденный обучать безответственного и не в меру храброго новобранца; ювелирный вор с внешностью джентльмена, успешно надувающий доверчивую вдову; частный детектив с изысканными манерами и притязаниями стать новым Шерлоком Холмсом. Поэтому, когда он вошел в один из ресторанов Чайнатауна, среди посетителей началось движение.

Но сегодня он не замечал вокруг ни этого движения, ни бросаемых в его сторону нежных улыбок, ни пронесшегося по столикам шепота: «А это не тот ли?..» Сегодня он видел перед собой только своих дочерей.

Он очень ими гордился. Они были такими красивыми! Впрочем, они всегда были красивыми, а он — едва ли не единственный человек в мире — мог разглядеть в них тех маленьких девочек, которыми они когда-то являлись.

Меган, хорошенькая и кругленькая, словно вся сделанная из кругов и шариков. Джек знал, что она вечно беспокоится о своем весе, но для него она была хороша в любом виде. Джессика — писаная красавица, с роскошными черными волосами, изысканным телосложением и детским лицом (понятно, почему многие люди принимали ее за младшую сестру, и Джек даже улыбнулся, вспомнив, как часто это приводило ее в негодование). И Кэт, его дорогая Кэт, высокая и тоненькая, вся состоящая из рук и ног, с большими, широко расставленными глазами, которые, казалось, смотрели сквозь тебя.

Как это поется в одной старой песне? Что-то вроде: если у тебя есть сыновья, то ты беспокоишься, а если дочери, то ты молишься. Да, он действительно никогда не волновался за своих девочек, разве только опасался того, что могут сделать с ними мужчины — это лживое, коварное и ненадежное племя. Но теперь он чувствовал: все его усилия не прошли даром.

Он любил шутить, что дочери были для него в детстве сущим наказанием, но на самом деле в нем срабатывал естественный защитный механизм мужчины, который, выполняя обязанности родителя-одиночки, одновременно испытывал угрызения совести за то, что не уделял им достаточно времени. Что вся тяжелая ежедневная работа большей частью ложилась на плечи Кэт, а также на многочисленных платных нянек, приехавших в Англию из беднейших частей света. Но он любил своих дочерей больше всего на свете!

— Значит, вы по совместительству являетесь для них отцом и матерью, — часто говорили ему женщины, когда его девочки подрастали.

Но нет, он никогда не был для них матерью. Мужчина никогда не становится матерью только на том основании, что настоящей матери рядом нет. Он и отцом-то хорошим по существу не был.

Сегодня все изменилось. И мужчины стали другими. Способными, что ли, брать на себя другие роли. Но в его время, в уже далекие семидесятые, когда его жена Оливия ушла из дома, Джек не мог мыслить себя как-то иначе, кроме как типичным, старомодным отцом. Человеком, который должен идти в мир и зарабатывать деньги на пропитание семьи, в то время как воспитанием его детей занимаются другие люди. Так и появилась в их доме целая вереница нянек, домработниц, сиделок и прочих персонажей, но самой главной среди них была его старшая дочь Кэт.

Джек Джуэлл слишком много работал и не мог всегда находиться подле дочерей. И дело тут было не только в условиях работы. В отличие от бывшей жены и большинства других актеров, у Джека Джуэлла не было ни одного года простоя. На его вылощенное, хотя и несколько старообразное, обаяние всегда находился спрос. «Тип опереточного благородного джентльмена», — так охарактеризовал его один критик, стараясь, очевидно, побольнее уколоть, однако сам Джек предпочел воспринять эти слова как комплимент. Иногда он брался за работу не из-за денег, а для укрепления чувства собственного достоинства, чувства собственной значимости, которое проистекает из осознания того, что ты являешься частью трудового сообщества.

Когда Оливия покинула Джека, его самолюбию был нанесен ощутимый удар. Он стал недооценивать свою мужскую состоятельность. И единственным способом восстановить утраченное самоуважение была профессия. А также целая галерея женщин, с которыми его сталкивала работа и которые побывали в его постели.

Делать вместе с Кэт домашнюю работу, отвозить Джессику в балетную школу, учить Меган красиво одеваться — все это мало помогало Джеку вновь обрести целостность. Для этого ему нужна была работа. Оказалось, что гораздо проще добиться успеха на профессиональном поприще, нежели на семейном.

И вот теперь две его дочери сами собирались завести детей. Эта новость наполняла Джека счастьем. Ему казалось, что внуки привнесут стабильность в его маленькую семью, станут залогом ее жизнеспособности.

Разве дочери давали ему чувство стабильности? Он был рядом с ними разве что в теории. На практике Джек чаще отсутствовал — пропадал то на съемках, то на разных полезных вечеринках в компании обученных любви и сильно накрашенных девиц, недавних выпускниц Академии театрального искусства. К своему тщательно скрываемому, однако весьма ощутимому стыду, Джек Джуэлл прекрасно знал, что свои родительские обязанности он выполнял из рук вон плохо. Иногда это приводило его в отчаяние. Но возможно (нет, абсолютно определенно!), именно тогда он интуитивно нащупал здоровый баланс между домом и работой. И стал от некоторых предложений по работе со спокойной душой отказываться, от некоторых женщин уходить с легким сердцем. И возвращаться пораньше к своим дочерям. Теперь об этом думать уже, конечно, поздновато. Но, слава богу, в конце концов его родительское дежурство закончилось благополучно. Джек знал, что и Меган, и Джессика станут хорошими матерями. Меган такая умная и строгая, Джессика такая добрая и любящая. Они обе станут теми, кем их мать никогда в жизни не была.