Тони Парсонс - Семья

Конечно, Меган тоже к ней заходила, и именно Меган выдаивала из себя мизерные порции молока, но к губам малышки это молоко подносили именно медсестры из отделения интенсивной терапии. Потому что они-то не были измучены ее рождением до полусмерти.

Сама Меган пролежала в больнице всего неделю и покинула ее с таким чувством, словно ее сперва разрезали пополам, а потом кое-как сшили заново. Каждый день она приходила в больницу и сидела с дочерью. И чувствовала себя при этом еще большей неудачницей, чем прежде. И на работу она не могла выйти, и за своей дочерью не могла ухаживать. «Я и не мать, и не врач, — с горечью думала она. — Я вообще никто. Лауфорд и другие принимают моих пациентов, а медсестры в больнице присматривают за моим ребенком».

Но теперь все будет иначе. Теперь она, наконец, отвезет свою дочь домой и останется с ней один на один. Медсестры бережно завернули Поппи в ее не по росту большие зимние одеяльца и вынесли из больницы.

Пока Меган пыталась сладить с ремнями безопасности на заднем сиденье «Альфы Ромео» Джессики, медсестры держали Поппи на руках. В конце концов они же помогли управиться с ремнями, и Поппи была водворена на сиденье. Меган ежилась, с ужасом думая о том, как они поедут по перегруженным улицам Лондона.

Джессика вела машину так, словно везла взрывоопасный груз, Меган переживала и дергалась. Больше всего ее раздражали воинственные мотоциклисты, которые с ревом проносились мимо или маневрировали у них едва ли не под самым бампером, и еще владельцы громадных «БМВ» и фургонов, которые считали, что правила написаны не для них и они не обязаны считаться с прочими участниками дорожного движения. Поппи всю дорогу проспала.

Кирк ждал их у дома.

— Что он здесь делает? — прошипела Меган. — Он что, собирается торчать здесь каждый день? Взял себе моду появляться без предупреждения!

— Меган! — попыталась образумить ее Джессика. — Он же отец!

Кирк жадно всматривался в окно автомобиля, и при виде Поппи его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Не набрасывайся на него, как тигрица, — продолжала Джессика. — Он без ума от Поппи. Не отнимай у него дочь.

Потом Джессике с Меган пришлось повозиться с ремнями, но тут помог Кирк, который быстро освободил детскую колыбельку от удерживающих ее пут. Меган отнесла спящую дочь наверх, на последний этаж, в полную силу ощутив все шумы этого дома: вечно матерящийся сосед на первом этаже, нескончаемый тяжелый рок на втором, визгливая семейная пара на третьем и так далее. Все эти звуки вдруг предстали перед Меган в новом, устрашающем свете.

«Как я могла привезти ребенка в такое место?» — подумала она. Ей стало стыдно. По пятам за ней следовали Кирк с Джессикой. И снова в ней поднялось это сокрушительное чувство полной беспомощности и никчемности. Она привыкла всегда быть на высоте, но теперь ей казалось, что жизнь одерживает над ней верх.

Меган положила все еще спящую Поппи в кроватку. Джессика поцеловала свой палец, а затем приложила его к крошечному лобику девочки.

— Примите мои поздравления, — прерывающимся от волнения голосом сказала она. — Вы оба. Она восхитительна! Теперь у вас есть маленькое сокровище!

А потом сестра ушла.

Некоторое время они смотрели на спящего ребенка, и Меган непроизвольно улыбнулась. Малышка, казалось, чувствовала себя как дома. Три недели от роду, весом с маленькую рыбку, и тем не менее у нее был такой вид, словно она здесь полноправная хозяйка! Меган с Кирком на цыпочках вышли из комнаты.

— Ничего, что я пришел без звонка? — спросил он. — Я звонил в больницу. Там мне сказали, что Поппи сегодня выписывают.

— Ничего, — ответила Меган. — Только в будущем все-таки звони.

— Хорошо.

Она слабо улыбнулась.

— Я имею в виду, не надо вести себя так, будто мы женаты и все такое прочее.

— Хорошо, но ты тоже должна меня понять.

— Что я должна понять?

— Я хочу участвовать в жизни ребенка. Я хочу поддерживать вас всем, чем смогу. И, кроме того… я ее люблю. Это самое главное. Я люблю нашу дочь. Она классная. Она бесподобная! Настоящий маленький боец. Она так хорошо со всем справилась. Вы обе просто молодцы.

— Забавно, не правда ли? Можно любить ребенка, совершенно его не зная. Со взрослыми такого не случается. Невозможно любить кого-то, не зная его. Даже чтобы ему просто симпатизировать, нужно его для начала узнать.

— Ты ведь о нас говоришь, да? — Кирк улыбнулся. — Ты хочешь сказать, что ты меня совершенно не знаешь?

Он заглянул в ее бесстрастное лицо. «До чего же мы далеки друг от друга!» — подумал он. До чего же далеки от нас все женщины, с которыми мы когда-то были близки. Нет на свете более незнакомых друг другу людей, чем бывшие любовники. «Но кое-чего Меган не понимает, — думал он. — Между нами еще не все кончено».

— Ну что ж, наверное, пришло время узнать меня получше, — продолжал он.

— Зачем?

— Затем, что у нас есть ребенок, а ты совершенно одна.

Меган бросила на него злобный взгляд.

— Я не одна, парень. Не смей говорить мне такое. Я не нуждаюсь в жалости какого-то официанта. У меня есть сестры и Поппи. Я не одна! И с тобой я уже вполне знакома, с этаким стареющим серфингистом, которому захотелось поиграть в счастливую семейную жизнь, потому что всем остальным он сыт по горло.

— Я не серфингист. Я ныряльщик. А кроме того… ты что, думаешь, тебя трудно разгадать?

Меган недоверчиво фыркнула. Каков наглец!

— Что ж, попробуй!

Кирк скрестил на груди руки и измерил ее взглядом с ног до головы.

— Ты самый младший ребенок в семье, избалованный ребенок. В школе ты хорошо успевала, с легкостью сдала все экзамены. Но потом первый же серьезный бойфренд разбил маленькой принцессе сердце.

— А потом она встретила парня на вечеринке, — продолжила она. — И быстренько с ним перепихнулась.

— А потом она встретила одного парня на вечеринке. Переспала с ним. Потому что он очень милый.

— Заблуждаешься. Просто он оказался в нужное время в нужном месте.

— Может быть. А, может, в нем просто было немного больше жизни, чем во всех этих занудах из медицинского колледжа.

— Ты их совсем не знаешь!

— А девять месяцев спустя… Или только восемь месяцев, кажется? Она превратилась в мать-одиночку из Хокни. И — теперь догадайтесь сами! — маленькая принцесса вдруг обнаружила, что все это для нее слишком. Что груз навалившихся проблем ей не по плечу.

— О, иди к черту!

— Сама иди!

Тут из соседней комнаты раздалось странное, настойчивое мяуканье. Что-то кошачье и очень тихое, как отдаленный звук гудящей пилы.

Меган с Кирком посмотрели друг на друга. А потом вдруг поняли, что это плачет их дочь.

— Ребенок делает человека мягче, добрее, — сказал Майкл Джессике. Они вместе наблюдали за тем, как Хлоя ковыляет через комнату, похожая на маленького алкоголика. — Ты вдруг понимаешь, что просто не имеешь права умереть! Ты должен быть здесь, рядом с этим маленьким существом, которое сам же и породил. И в то же время ничто так не приближает тебя к смерти, как ребенок. Будущее принадлежит ему, а не тебе. И ты понимаешь — впервые в жизни понимаешь, что тебе отпущено на земле весьма ограниченное время. И тогда жизнь берет тебя в заложники. С одной стороны, ты не можешь умереть, а с другой, ты прекрасно понимаешь, что умрешь.