Ксения Васильева - Ангел из авоськи

Он чмокнул ее в голову и нежно выпроводил за дверь.

Старик ушел из дома рано. И как обычно, поплелся в даль бульваров. Об этом сообщила Тинка, непосредственно следившая за его домом, и Ангел, зная стариковы привычки, заверила, что теперь его не будет часа три, верняк!

Макс, Ангел и Тинка ушли, оставив на телефоне Алену. План у них был такой. Тинка на стреме во дворе, Ангел — на дальних подступах (хотя рвалась с Максом), а Макс — прямиком в хату старика, за рукописью учителя.

Макс принес из дома какие-то хитрые инструменты и сказал, что они открывают практически все.

— А если здесь не откроют? — спросила Ангел.

— Будем решать, — отрезал Макс.

Он, конечно, не сказал девицам, что прихватил с собой пистолет. Всякое может произойти!.. Бронежилет, конечно, оставил дома. Смех!

Стараясь не звенеть инструментами, Макс направился по скрипучей лестнице наверх, но шел так, что ни одна древняя ступенька даже не пискнула, — легкий у Макса был шаг, тайный… Только было склонился к замку, как дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился старик с пистолетом в руке и пальцем у рта — не ори, мол, лучше будет. Старик улыбнулся, но пистолет, направленный Максу куда-то в область сердца, не дрогнул в руке. И там сразу противно захолодило. Максу стало невыносимо стыдно! Он — трус!

Разве такой сопляк, как он, имеет право любить Улиту Ильину и надеяться, что она к нему как-то относится! Старик хихикнул:

— Мой мальчик, я все равно ловчее вас. Ах, как же мы мало ценим опыт и, не смейтесь, старость. Прошу вас, проходите, коль скоро навестили старика. — И он отодвинулся от двери, предлагая Максу пройти, но продолжая держать гостя на мушке.

Макс вошел и долго не раздумывая — вернее, вовсе не раздумывая, сел на стул у стола. На столе стоял замызганный чайник и чашка с недопитым чаем. Старик чаевничал перед визитом неожиданного «гостя». Но как же девицы могли его упустить! Если бы только дура-Тинка, но ведь и наблюдательный собранный Ангел прокололся! Ах, хитрец старик, ах, хитрец! А тот, тоже присев на стул, вежливо пояснил:

— Знаете ли, я не ожидал именно сегодня вашего прихода, потому и не приготовил заранее что-нибудь к столу. А сейчас не рискую, вон вы какой норовистый, как жеребенок арабских кровей! Так чем обязан? Хотя у меня есть кое-какие мысли на этот счет.

Положив слева пистолет, правой рукой он взял чашку и с наслаждением прихлебнул чаю.

— Знаете ли, — продолжал болтать он, давая, видимо, время Максу прийти в себя, — многие любят по утрам кофе. Говорят, что без чашки кофе чувствуют себя, как наркоманы без анаши или там кокаина… Возможно. А вот я люблю хорошо заваренный русский чай, мне так часто недоставало его…

«Конечно, зря старикан так уж расслабился, — подумал быстро Макс, соображая, что можно сделать. — Пожалуй, ничего. Жаль». Глаза его, чистые, ореховые с прозеленью, подвижное лицо отражали все, и старик рассмеялся.

— Вы — разумный молодой человек — просчитали быстро и поняли, что имеете на руках мелочь, а у меня — Джокер! Вы — умный мальчик, но вас надо долго и скрупулезно учить, чтобы вы научились владеть своим лицом, эмоциями, ну и так далее… Нет, я бы вас к себе не взял. Сейчас.

Максу очень хотелось лихо ответить старику, но тот был так вежлив, что ничего подобного же, острого, не находилось, а хамить не хотелось, он ощущал, что тут не то место, и старик оказался не совсем тот, каким Макс его представлял. Здесь хамить — значило бы выглядеть глупым. Но дальше молчать нельзя. А впрочем, почему — нельзя? Пока старик еще раз конкретно не спросит его о чем-то, Макс посидит, а может, и покурит, если хозяин разрешит.

А тот будто слышал мысли Макса.

— Мой юный друг хочет курить? Ради бога, пожалуйста, — и неуловимым, каким-то киношным жестом пустил по столу, ровно к Максу, пачку «Житана» и зажигалку.

Макс с наслаждением закурил, подумав, что через пять минут, если он не покажется в окне, начнутся «осада и война».

— Простите, — сказал хрипло Макс, голос осел от волнения, — но я должен дать знак своим друзьям, что все в порядке… Я подойду к окну…

Старик покривился.

Макс понял.

— Тогда позволите позвонить?

Старик опять покривился, но разрешил.

Макс жутко боялся, что у него станут трястись пальцы от ситуации, напряжения, нервов… Но, достав мобильный, понял все же, что он умеет держать себя в руках. Ни один палец не дрогнул. Ответила тут же Алена, тревожно и слишком громко. «Надо всему предприятию придать больше солидности, а то выглядит оно каким-то далеким детством», — подумал Макс и сухо сообщил:

— Это я. Все в порядке. Прошу всех быть дома. Отключаюсь.

Старик слушал его приказы и покачал головой, как бы что-то не одобряя.

— И что же это у вас за организация? И чем вы занимаетесь, молодые люди? Убиваете ненужных стариков? Я слышал о таком. Но вот вы почему-то внушаете доверие, и мне не кажется, что вы сейчас схватите топор и разрубите меня на куски, а потом разошлете малой скоростью, а?

Он нарочно говорил так смешно вроде бы и вместе с тем так тошнотворно, потому что несерьезно относился к Максу, в частности. И это было почти оскорбительно. Обидно.

Но Макс, сам не зная отчего, не находил в себе антипатии к старику.

— Понимаете… Мы хотим, то есть мои друзья и я, исправить вашу ошибку, скажем так, в отношении моего друга Ангела, вам знакомо это имя?

Старик кивнул, и на лице его появилось насмешливое выражение. Макс подумал, что он, конечно, еще сосунок и не ему тягаться с таким старым… Кем? Вором? Авторитетом? Гэбистом?.. Черт его знает. Но продолжать надо.

— Вам не нужно, чтобы я рассказывал историю Ангела (старик опять ухмыльнулся, отвратная у него эта усмешечка)… Вы, вероятно, думаете одно, я — другое (а что если Ангел врет? И я сижу здесь как чурка горелая и несу хреновину, а на самом деле… Но продолжать надо), возможно, правы и вы, и мы…

Старик опять кивнул.

— Я пришел за рукописью Ангела. Она вам не нужна. Ведь так?

Макс вспотел, он-то думал, что это будет «блицкриг», а оказались непонятные переговоры, в которых он захлебывался, как комар в болоте, не понимая ни направления, ни сути дела, как теперь ему казалось.

— Вы высказались. — Старик посипел трубкой, раскуривая ее и не глядя на Макса. — Теперь позвольте мне. Времени у нас много, и мы, в конце концов, придем к пониманию, что случилось и как быть. Я взял у Ангела паспорт, чтобы он не сбежал (улыбка старика и недоумение Макса: почему ему не сказали про паспорт? Забыли? Ну и ну!). Справедливо? Думаю — да. Я взял и самое дорогое, что у него было, — рукопись. Прав был я? Прав. Ангел был мне нужен для важного дела… Я не называю вам предмет, о коем идет речь, потому что это не касается никого, кроме меня. Но… Но, мой прекрасный добрый юноша! Послушайте следующее: не менее добрый и прекрасный Ангел сбегает от меня. И заметьте, не с рукописью своего учителя и не со своим паспортом! Что при большом желании он мог бы найти. Так вот-с, пойдем далее. Ангел оставляет мне все свое, а берет — чужое!