Ксения Васильева - Ангел из авоськи

Улита пошла в ванную, где у нее был запасной «гардероб» в стенном шкафу.

«Да-а, выглядишь ты, Улитка, вполне хреново, — подумала она и внезапно разозлилась, — а так вваливаются в дом? Может, я черт-те чем занимаюсь. Ну и не открывала бы тогда…» Так, в полном раздрызге, Улита надевала свое «кобденешное» серое платье, подумав только секунду, что и оно совсем не к простому визиту. Ну и… с ним!

Когда она вошла в комнату, Наталья сидела на краешке стула и смотрела на ордена. Это надо, наверное, как-то пояснять… А вот она не будет! Улита быстро, не говоря ничего, убрала ордена в коробку и кинула ее на туалетный столик. Раскрасневшись от злости и быстрых движений, растрепав густые темные волосы, Улита сейчас выглядела много моложе своих лет, чему очень удивилась Наталья, которая при первом взгляде так и охнула внутренне, так и возрадовалась: старая тетеха! А оказалось, ничего не старая! И не тетеха! Эти актриски умеют в мгновение ока переиначиться и смотреться совсем по-другому! Вот ее мальчик и… Наталья вздохнула, достала платочек и промокнула глаза. Улита села напротив нее и устремила, как показалось Наталье, прямо ей в душу взгляд светлых, чуть подкрашенных глаз.

«Какая в молодости была красавица, — подумала Наталья, вспоминая ее по фильмам. — Конечно, этому дурачку кажется…» И опять пришлось доставать платок. Помогла ей Улита, она больше не могла смотреть, как мается эта дамочка, не зная, как начать разговор, смыслом которого было одно: оставьте моего сына в покое! — что-то в этом роде…

— Простите…

— Наталья Ашотовна, — подсказала быстро мама Макса.

— Наталья Ашотовна, — продолжила Улита, — думаю, мы с вами не будем делать вид, что вы пришли ко мне на чашку чая.

Наталья кивнула.

— Вы пришли по поводу сплетен обо мне и вашем юном сыне, ведь так?

— Но…

Улита не стала выслушивать возражения Натальи:

— Нет, не «но». Именно по поводу сплетен, а не истинного положения дел. Мы с ним дружны. Не я была инициатором нашего знакомства, как ни покажется это вам странным. Макс мальчик неоднозначный. Может быть, даже наверное, он немного влюблен в меня, как раньше говорили, — обожает. Обожает актрису такую-то… Но это же не страшно. Неужели вы думаете, что я могу… Боже мой! Думаю, не стоит ничего бояться. Вам давно надо было прийти ко мне и увидеть, что я — совсем иная женщина. А вы — умная, вы бы сразу все поняли, так мне кажется. И пусть влюблен! Мы все в юности бывали влюблены в кого-нибудь старшего. Я, например, влюбилась, мне было тоже лет семнадцать, в хирурга, который делал мне операцию аппендицита. Я мечтала о нем, я ходила встречать его у больницы… Но он не обратил на меня внимания. Он был серьезно болен и вскоре умер. А если бы ему не было плохо? Может быть, мы бы подружились, и я была бы намного умнее, чем сейчас, поверьте мне. И не думаю, чтобы он стал, как это… такое противное слово, «приставать» ко мне. Есть вопросы?

Наталья была просто ошарашена агрессивным напором этой женщины и тем, что она — Наталья! — поверила ей!

— Да, все так, но он может привязаться… — промямлила она.

— В таком юном возрасте? Да что вы, право! Не бывает, юные еще не знают, что такое привязанность.

Наталья подумала, что непредсказуема и актриса, не только Макс. Кто его знает… И кто ее знает?..

Как бы все было сказано, но Наталья не собиралась уходить. «Денег такой даме не предложишь, — подумала она, — хотя живет «звезда» бедненько и что-то с той квартирой непонятное. Пустует. Как быть?» Наталья тряхнула хвостом, выпрямилась и сказала:

— Вы опередили меня с темой. А приехала я к вам совсем с другим.

— Вот как? — иронически удивилась Улита. — Значит, зря я бушевала, как осенняя гроза?

Наталья покраснела.

— Нет, не зря, потому что и об этом я хотела поговорить, но позже…

Она быстренько рассказала, что они, рекламное агентство, решили заниматься и издательской деятельностью (ха-ха, самая дальняя перспектива!).

И начать с серии «Интересный человек», благо их у Натальи в знакомцах превеликое множество. Все это будет в виде воспоминаний, романов, размышлений…

— И я решила, что вы — та самая фигура. И с авансом, — лукаво усмехнулась Наталья. Деньги этой даме нужны.

А старая мудрая сова Улита поняла — ее покупают. Простенько, незатейливо. Вон и в сумочку Наталья Ашотовна полезла за денежкой и вытаскивает баксы, и немало.

Улита сидела на стуле выпрямившись, только внутри что-то дрожало.

— Наталья Ашотовна, милая, — сказала Улита тоном королевы английской из пьесы того же названия, — пожалуйста, заберите свой аванс и быстро уходите из моего дома. Я вас видеть здесь больше не хочу.

— Мы не так поняли друг друга, все будет оформлено договором… — забормотала Наталья, совершенно не ожидавшая подобного афронта.

Но встала и попятилась к двери, потому что у этой сумасшедшей загорелись такие огни в глазах, что из бледно-серых они превратились в темно-синие.

— Я ухожу, всего хорошего, — Наталья немного пришла в себя, — но, думаю, вы пожалеете, что не взялись за книгу… — И вышла в прихожую.

Вышла, положив на тумбочку аванс с копией договора. Пусть станет стыдно этой скифской каменной бабе!

Улите бы завыть степной волчицей от унижений, или же — тихо, спокойно, аккуратно, собрав все свои снотворные и транквилизаторы, заглотнуть их со стаканчиком водки и… Здравствуйте, Константин Сергеевич (Станиславский)! Вспомнила она старинный дурацкий актерский анекдот. Но Улита все-таки была Улитой, которая, по пословице — куда-то едет, но когда-то будет. Не исчезнет насовсем. Притащится. Медленно собирая себя по клочкам и кусочкам, Улита таки «приехала» к тому, что у нее есть немного водки, ее можно и нужно выпить и закусить не транквилизатором, а хотя бы шпротами… А потом сладко уснуть.

Макс удивился и испугался, что дверь квартиры открыта (это Наталья, уходя в полной прострации, лишь прикрыла ее). А Улита, находясь в таком же состоянии, не проверила. Так и застал ее Макс — крепко спящей и решил не будить, зайдет попозже. На цыпочках вышел в прихожую и увидел на тумбочке пачку баксов и какой-то официальный листок при них. Машинально, а может быть, шестым чувством что-то заподозрив, он взял деньги, пересчитал. И издательский договор… Без названия и без подписей. «Притаскивалась! И с деньгами! — подумал безнадежно Макс. — А Улита ее наверняка прогнала, вот она и оставила скромненько здесь, мол, возьмет, никуда не денется. А что она интересно предлагала Улите написать? Или о ней?.. Нет, мать у него все же сумасшедшая, как и он, пожалуй… Семейка! Один папа нормальный, даже слишком. И как говорить после этого всего с мамочкой?..»

— Макс! — запричитала Наталья Ашотовна. — Где ты? Я за тобой еду! Макс, сын мой!